Почти тридцать лет связывают Дмитрия Валентиновича с Иркутском, куда он приехал человеком состоявшимся, с именем, хорошо известным в театральном мире России. Он был директором Рубцовского театра, первым заместителем начальника Алтайского управления культуры. Когда соглашался на должность чиновника, получил приглашение в Казанский театр имени Качалова. Он подумал: «Поторопился», — но слово, данное Барнаулу, сдержал.

На протяжении всей жизни Дмитрий Валентинович обязателен до педантичности — так был воспитан родителями, примером отца, отличающегося стойким и непоколебимым характером. Отцу и матери — актёрам, служившим в разных театрах страны на протяжении всей жизни, — он обязан выбором профессии и такой же преданностью делу, какой отличались они.

В разговоре о юбиляре невозможно не сказать несколько слов о его родителях, память о которых Дмитрий Валентинович чтит. Когда они служили в Ленинградском театре имени Пушкина (Александринский театр), отца арестовали. В тюремных застенках ему предлагали сознаться в том, что он австралийский шпион. Не сознавался. Почти два года он не сознавался и в том, что рассказывал политические анекдоты. В 1939 году произошло почти невозможное: его освободили.

В начале войны отца призвали в армию. Попрощавшись с женой и сыном, он ушёл в часть, а на следующий день вернулся. Валентин Эрастович Скоробегов был единственным исполнителем роли Кутузова в спектакле «Фельдмаршал Кутузов» Соловьёва, рекомендованного для просмотра всем бойцам, отправляющимся на фронт. Он играл эту роль до момента, когда вышел указ Сталина о депортации всех «инородцев». Отец, немец по национальности, с семьёй был сослан в далёкий казахстанский город Кзыл-Орда.

О том, каково быть ссыльными, знали не только родители, но и их сын. Дмитрий Валентинович, чемпион области по шахматам, должен был ехать на соревнования в Алма-Ату. В НКВД ему строго сказали, что нарушение режима грозит каторгой. Обиду он перенёс на шахматы, которые забросил, увлёкшись лёгкой атлетикой. И вновь предстояли соревнования в Алма-Ате, на этот раз его отпустили легко. Спортсмены сели в поезд, на одной из станций паренёк — член команды — вышел на перрон и, услышав по радио об аресте Берии, громко закричал: «Лаврентий — предатель…» Можно было представить оцепенение, в какое впали легкоатлеты, многие из которых так же, как и Скоробегов, были детьми ссыльных.

Но это событие произошло чуть позже. А пока в конце сороковых годов выпускнику средней школы надо было думать о том, где учиться. О Москве или Ленинграде и думать не смел, он мечтал поехать в какой-нибудь университетский город. Его не выпустили в Свердловск, откуда Дмитрий Валентинович получил вызов. Пришлось поступать в Кзыл-Ординский педагогический институт. Поскольку в небольшом городке он был фигурой заметной — спортсмен, неизменный участник студенческой самодеятельности, хороший организатор, — по окончании института его назначили директором Дома учителя. Но на этой должности его подвели неопытность и всё та же обязательность.

В Доме учителя ежегодно проходила медицинская комиссия по осмотру призывников. Военком, не обращая внимания на Скоробегова, начал распоряжаться, какие кабинеты в каких помещениях будут размещены. Молодой директор возмутился: «Не пущу, у меня намечены мероприятия!». Посмотрев на юношу, военком рявкнул: «В армии служил?». «Нет», — смутившись, ответил Дмитрий Валентинович. — «Так послужишь!»

Командир части, в которую попал Скоробегов, любил художественную самодеятельность и ценил артистические данные молодого бойца. Однажды, увидев, что тот вышел на сцену в стоптанных сапогах, распорядился, чтобы ему на каждое выступление выдавали новые. Так и прощеголял он всю армейскую службу в новеньких сапогах.

Вернувшегося в Кзыл-Орду Скоробегова назначили директором областного Дома культуры. Родители, уехавшие после смерти Сталина из Казахстана, начали звать сына к себе: «Ты хороший актёр, зачем зарывать талант?» — и уговорили переехать в Прокопьевск. Устроившись на работу, Дмитрий Валентинович понял, что на актёрскую зарплату не только семью, которой успел обзавестись, он и себя прокормить не сможет. Директор театра предложил ему работать по совместительству помощником режиссёра, а заодно и заведующим постановочной частью, а вскоре он стал заместителем директора.

В этой должности Скоробегов оказался в Москве, решив узнать условия поступления на театроведческий факультет ГИТИСа. Встретившись с ректором, посетовал, что осенью на вступительные экзамены в институт приехать не сможет, в театре начнётся сезон, его никто не отпустит. Ректор предложил сдавать экзамены прямо сейчас. Дмитрий Валентинович был не готов к такому повороту событий, но послушно начал экзаменационную эстафету. Рецензию на один из московских спектаклей он написал хорошо, а собеседование проходил у легендарного Бояджиева — автора многочисленных книг по истории театра. Так он стал студентом, не очень надеясь на то, что из-за занятости на работе сможет закончить институт. Но, сдавая сессию за сессией, он добрался до пятого курса, защитил диплом.

К нему давно приглядывались в Министерстве культуры, по окончании института предложили возглавить театр в городе Рубцовске. Приехал он туда с молодым режиссёром и актёрами, которых пригласил на работу в Москве. Всё тогда получалось у Скоробегова, и через год его назвали одним из лучших директоров России. Но вскоре из небольшого городка уехал режиссёр, а директору пришлось напряжённо думать, кто же будет ставить спектакли. Позвонил отцу, тот, не задумываясь, посоветовал, чтобы он сам поставил «Таню» Арбузова: «В пьесе точные ремарки, ничего придумывать не надо…» «Таня», поставленная Дмитрием Валентиновичем, имела успех не только в Рубцовске, но и на гастролях театра в Барнауле.

Скоробегов стал заметной фигурой на Алтае, его пригласили в Барнаул, пообещав дать квартиру. Руководить театрами области для него было занятием несложным, тем более начальник в его дела не вмешивался, полностью доверяя его знаниям и умению работать с людьми. В областном центре он проводил всероссийские фестивали, организовывал конкурсы и, как казалось, нашёл своё место. Но настал период, когда захотелось жизненных перемен. Министерство культуры порекомендовало его на должность директора Иркутского драматического театра имени Охлопкова.

Этот период работы Дмитрия Валентиновича отмечен противостоянием с главным режиссёром театра Григорием Жезмером — человеком амбициозным, уверенным в своей непогрешимости. Чем бы закончился этот внутренний конфликт, сказать трудно, но случилась постановка «Грозы» Островского. Жезмер, поставивший этот спектакль в ГДР, решил повторить успех в своём театре. Но то, что для Германии хорошо, для Иркутска оказалось неприемлемым. Новации Жезмера не были поняты, ему припомнили и другие грехи, он вынужден был уехать из города. Казалось бы, позиции директора укрепились, театр на подъёме, но чего только не бывает в театре… Провал спектакля «Трамвай «Желание», поставленного режиссёром Григоряном, был громким и скандальным. Устав доказывать, что творческий коллектив имеет право и на эксперименты, и на провалы, Скоробегов подал заявление об уходе.

«Куда ты пойдёшь?» — пытались в ОК КПСС урезонить взбунтовавшегося директора, но Скоробегов, решив «уходя — уходи», ни о чём не сожалея, пустился в «свободное плавание». Быть вне «номенклатуры» ему пришлось недолго, в том же году ему предложили занять должность директора театра музыкальной комедии. Этот период работы совпал с окончанием строительства нового театрального здания и переездом в него коллектива. Это был период колоссального напряжения и невероятной загруженности в работе.

Получив статус музыкального театра, труппа должна была пополниться почти во всех её составах. Необходимо было укрупнить оркестр, балет, но главное — в коллектив должны были прийти солисты с оперными голосами. Возможности у театра были большие — город выделил для приезжающих актёров квартиры. Скоробегов с главным режиссёром Натальей Печерской объехали тогда почти все консерватории страны, выбирали актёров тщательно и продуманно. Новое здание театра открывалось премьерой оперы Бизе «Кармен».

Руководить театром не просто, как и содержать многоэтажное здание, похожее на огромный комбинат. Но у Скоробегова дела шли хорошо, в коллективе не было конфликтов, все знали, кто и чем должен заниматься, каждый был на своём месте. У Дмитрия Валентиновича сложились добрые отношения с техническими и творческими цехами, его уважали, верили в его порядочность.

Наступал период перемен в стране и тяжелейшие 90-е годы, знаменательные повальной невыплатой зарплат. В музыкальном театре их выдавали вовремя, используя заработанные средства. Но денег не хватало на другие нужды театра, на постановочные расходы, на дорогостоящие костюмы и декорации. А ещё в 1997 году театр собрался на гастроли в Москву. Напряжение у директора было невероятным, закончилось оно инфарктом.

Дмитрий Валентинович твёрдо решил уйти на пенсию, но на заслуженном отдыхе быть довелось ему недолго, он начал создавать в театре музей. Вот где пригодилась ему профессия театроведа, умение работать с архивами, скрупулёзно, страница за страницей, восстанавливать название спектаклей, вспоминать имена актёров, работавших в разное время в коллективе. Уход в историческое прошлое был настолько увлекательным, что Скоробегов решил написать книгу, не очень надеясь на то, что она будет издана. Когда рукопись была готова, показал её своему преемнику — директору Владимиру Шагину, тот незамедлительно согласился её издать.

Надо заметить, что наши прославленные директора академического и музыкального театров — заслуженный работник культуры Анатолий Стрельцов и Владимир Шагин — в разное время работали у Скоробегова заместителями. Именно под руководством Дмитрия Валентиновича они постигали непростую науку руководства театром. Он многому научил их, и, как кажется, за это они ему благодарны.

Заниматься изыскательской деятельностью, быть самостоятельным в решении профессиональных вопросов — работа, о которой может мечтать каждый. Но разве может Скоробегов жить размеренно? По его инициативе была создана Иркутская областная общественная организация ветеранов культуры, искусства и кино, в которой он стал председателем совета.

Дмитрий Валентинович в пути — начал писать продолжение своей книги. Он необходим театру, так же как и театр необходим ему. Его жизненный путь начинался с родителей, рождённых в далёком ХIХ веке, он работал и строил театр на протяжении полувековой истории ХХ века. Поистине: «И дольше века длится день…»

На снимке: Д. СКОРОБЕГОВ