…Каждую весну молодой актёр набирал в ограде своего частного домишки огромную охапку пахучей персидской сирени и нёс её в театр. Чтобы все до единой женщины могли взять себе ветку или целый букет «лиловой нежности». В фойе ставили вёдра с водой, и благоуханье распространялось по всему зданию. Только представьте себе это наяву, и вам наверняка приоткроется нечто сущностное в человеке, который по настоятельному волеизъявлению коллектива стал в 35 лет директором театра, потом главным режиссёром, а последние шесть-семь лет возглавляет Иркутский областной театр юного зрителя имени Александра Вампилова в двух ипостасях: как его директор и художественный руководитель.

Речь о Викторе Токареве, том самом дарителе сирени, которому подобная карьерная перспектива и отдалённо в голову не приходила, но из любви к театру в трудные периоды «разброда и шатаний» артист, оправдывая доверие труппы, мужественно подставил плечо под трудно управляемый театральный воз. И теперь уже, похоже, все готовы признать: вампиловцам крепко повезло с ним! А я бы добавила: и городу – тоже. Виктор Токарев, бесспорно, из числа тех, чья самоотверженная деятельность добавляет Иркутску славы и признания на просторах российских, а также за их рубежами. Что, между прочим, не излечило сибиряка от простительной слабости, которая сопровождает его с детства, — желания вручать цветы. При своём умении ценить людей театра он постоянно находит поводы для этого, организуя творческие вечера, бенефисы, юбилеи, премьерные чаепития… По большому-то счёту дарить радость и красоту – это, наверное, и есть главное призвание Виктора Токарева.

«Надо говорить правду, но ведь надо и что-то хорошее»

«О тех, кого мы любим, мы можем рассказать меньше всего», — пишет драматург Александр Володин в своих «Записках нетрезвого человека». Не возьмусь утверждать, что директора любят все. Да ещё такого строгого и требовательного, поборника неукоснительной творческой и производственной дисциплины, в котором до сих пор не перебродили дрожжи юношеского максимализма. Кому-то, возможно, мешает память о былом партнёрстве в спектаклях, когда все были на равных с нынешним руководителем. Кто-то менее щепетильно, чем это диктует неписаный кодекс внутритеатрального братства, относится к своему актёрскому статусу и справедливое замечание директора воспринимает как болезненный удар по самолюбию. К тому же Виктор Степанович отличается вспыльчивостью. Хороших манер и выдержки ему не занимать, а вот актёрская импульсивность и темперамент иногда подводят. За всплеском эмоций следует, как правило, раскаяние. Моменты эти становятся причиной серьёзных переживаний, потому что атмосфера единой театральной семьи пестуется годами, а рухнуть может в одно мгновенье. Слишком сложный это человеческий конгломерат, замешанный на честолюбиях, личностных притязаниях, зависти и конкуренции как условиях профессии. Но Виктор Токарев культивирует в себе то, что хотел бы видеть в окружающих: порядочность, интеллигентность, благородство и почти забытую ныне обязательность. Чем и обеспечено непоказное уважение коллектива к лидеру, для которого интересы и престиж театра – главный жизненный приоритет. Что не мешает Токареву быть в глазах всех хорошим семьянином и заботливым отцом.

«От сил и сердца полноты»

Сам он, впрочем, считает, что уделяет дочери и сынишке преступно мало внимания. Хотя и не его в том вина. Просто дети – одна из святынь для Виктора Степановича, к ним он испытывает особое чувство. И к своим, и к чужим.

— Я не могу смотреть истории, когда дети страдают. Господи боже мой, ну как страна может так к ним относиться! Почему они где-то в люках, в подвалах живут? Это же хуже, чем после революции! Что мы за люди такие, почему не можем ничего сделать, чтобы детям создать более-менее человеческие условия?!

За два года учёбы в Москве и стажировки в Театре имени Маяковского у последнего патриарха русской режиссуры, как называли в то время Андрея Гончарова, Виктор Токарев пересмотрел едва ли не весь репертуар столичных сцен. По 30-35 спектаклей в месяц! Такой зрительский рекорд вряд ли кому ещё по силам. И был поражён тем, как мало хороших постановок для детей, как небрежно играют в них актёры. Сам он в ту пору имел в творческом багаже два спектакля: «Александр Пушкин. И там я был» по сказкам о царе Салтане и о мёртвой царевне, а также незабываемая «Снегурочка» А.Н. Островского. Это был первый опыт воплощения собственных инсценировок пушкинских произведений, и довольно удачный. Труппа, пережив бурное зрительское признание и в домашних стенах, и на гастролях, помнит обе постановки по сей день. И чем больше создавал затем Виктор Токарев инсценировок, тем безоговорочнее верили ему исполнители. На их глазах и с их горячим участием происходило становление одарённого режиссёра, по-своему уникального в подходе к спектаклям для детей. Всё, от драматургии до музыки, костюмов и декораций, должно соответствовать высокой планке. У детей нет фильтра недоверия, потому играть для них надо всерьёз, грех иначе! Зато и все практически постановки Виктора Степановича – долгожители: давние «Садко» и «Дюймовочка», дипломный «Конёк-Горбунок» и «Руслан и Людмила», новейшая «Коза-дереза» – и та уже прошла более сотни раз! Так же полюбилось «Серебряное копытце» по сказу Бажова – спектакль, доставляющий удовольствие и детям, и взрослым, и самим актёрам.

«Я без тех воспоминаний – выстуженный дом»

В постановках для маленьких не бывает мелочей, убеждён режиссёр. Слишком хорошо он помнит ребёнком самого себя. С трёх лет, когда увидел по телевизору мультфильм «Бременские музыканты». Очень любил ходить по гостям. В деревне Бутырки, «от Оёка недалёко», все были либо Токаревы, либо Верхозины, а кто из них родня, кто просто соседи, он не разбирал: все любили его привечать и угощать. Года в четыре, обидевшись за что-то на домашних, Витя собрал балетку и ушёл жить к дяде. Переночевал. Наутро вернулся. А первый его «выход в свет», по словам мамы, состоялся ещё раньше, когда мальчуган, исполненный чувства собственного достоинства, пошёл навестить бабушку, перекинув через плечо в качестве гостинца набитый луком чулок, но… забыв надеть штаны. Этим курьёзным эпизодом Виктор Токарев украсил потом инсценировку «Маленького Мука».

Много лет заведующая труппой вампиловцев Тамара Терпугова, сама человек совершенно необыкновенный и удивительный, заслуженный работник культуры России, детализировала редкостно добрые высказывания о профессионализме и творческой самоотдаче руководителя ТЮЗа, мастеров сцены – народного артиста Вениамина Филимонова, заслуженных артистов Любови Почаевой и Валерия Елисеева, которые тоже знают Виктора Токарева буквально с первых его шагов в театре. Я думаю, любого не оставило бы равнодушным её свидетельство: «Безумно любил свою мать, преклонялся перед ней, она посейчас для него самый святой человек». И будто в подтверждение мой собеседник развил эту тему.

– Мама была внутренне свободным человеком, и от этого шло её притягательное обаяние, потому к ней все и тянулись. Она не оглядывалась, что скажут те и как посмотрят эти. Всё делала искренно, открыто, и ни у кого не возникало сомнений в правоте её слов или поступков. Очень деятельная была, целеустремлённая, с сильной энергетикой и в праздники становилась душой компании, пела, плясала. Родственники любили с ней общаться, всюду и всегда её приглашали. Она не двоедушничала, не лукавила, никогда никого не обманула. Я ей даже говорил: «Мама, были бы все такие, как ты, уже давно бы коммунизм наступил!»

Такое же благоговение Виктор Степанович испытывает к своей первой учительнице Фаине Александровне Михеевой, которая каждому ученику, вообразите, индивидуально писала новогоднюю открытку и дарила ощущение праздника от уроков, новых знаний, школьной самодеятельности. А вообще-то вдохновляющие образцы для подражания Токарев находил, начиная с детства, везде: в иркутском училище, потом в армии, где на исходе первого года службы у него, новоиспечённого старшины, уже были в подчинении свыше сотни человек и огромная казарма со всем хозяйством, вооружением и бое-припасами. Здесь уж ему, полагаю, приходилось самому быть примером для окружающих.

«Я не люблю холодного цинизма, В восторженность не верю, и ещё…»

Он совмещает в себе одном актёра, режиссёра, администратора. Нечто вроде лебедя, рака и щуки, которые, тем не менее, вполне мирно сосуществуют. Вероятно, это возможно единственно в силу того, что выработана чёткая система взглядов, каким должен быть сегодня театр, наследующий традиции русского психологического искусства, обращённого к человеку. Театр имени Вампилова в унисон называют живым везде, где он показывает свои спектакли. Человек, который им руководит, умеет консолидировать творческие силы тех, кто предан сцене. Потому что как художник Виктор Токарев исповедует и в жизни то, что проповедует в своих спектаклях: «Мы бежали от заката», «Старший сын», «Сарафановы» – называю только его постановки пьес Вампилова. А проповедует он, как и его любимый драматург, добро, свет, любовь. Всё то, что объединяет людей, дарит им веру и надежду.

– Мне претит другая нравственность, я не понимаю такого искусства, когда идут на всё, лишь бы заполнить зал. Я видел пошлейший спектакль «Клаустрофобия», который возили на какой-то зарубежный фестиваль, где он брал первые призы, поскольку позорил свою страну, а это нравилось Западу… Отвратительно! Не приемлю любую конъюнктурщину, однодневки чернушного свойства, скандальные спектакли ради привлечения внимания к себе, «непризнанному гению». Режиссёр из Санкт-Петербурга предложил эскизы для оформления театра… «детской скорби»! В нём интерьер должен создавать впечатление выжженного, искорёженного помещения. А в журнале театральном с придыханием писали о трактовке ершовского «Конька-Горбунка»: дескать, учитесь, как надо глубоко проникать в замысел автора – откуда сам персонаж-то его взялся? Вот режиссёр нашёл: это плод любви Ивана-дурачка и… кобылицы. Дешёвый, неприемлемый эпатаж.

Сегодня надо говорить со сцены о таких вещах, как честность, человечность, доброжелательность, интеллигентность. В том смысле, что человек должен в первую очередь предъявлять счёт себе. Помните у Булата Окуджавы: «Осудите сначала себя самого, научитесь искусству такому». Тогда, может, не возникнет острого и непримиримого счёта к другим, отчего и происходят все конфликты. Дело театра – гармонизировать человеческие души, развивать способность правильно определять и защищать вечные ценности. Отсюда и многие наши вечера и представления совместно с Иркутской епархией на духовную тему: «Ночь перед Рождеством» Н.В. Гоголя, жития святых русской церкви Серафима Саровского, Блаженной Ксении Петербургской, Пафнутия Боровского, Сергия Радонежского, святителей Иннокентия, Софрония и др. Театр работает в не-скольких направлениях, стремясь при этом к одной цели: возвысить человека!

Фото Александра КНЯЗЕВА