Жанр «говорят наши дети» бесконечен и бессмертен. Дети обладают незашоренным восприятием мира и лишены ограничивающего их опыта, поэтому пользуются уникальным даром рассуждать широко, размашисто и безответственно. Это очевидно. Но гораздо забавнее смотреть на человеческих детёнышей через призму современности. Мы живём в революционную эпоху развития техники, крушения социальных основ, тектонического движения финансовых кризисов и прочих катаклизмов. Всё это парадоксальным образом отпечатывается в детских мозгах.

Что сейчас происходит в обществе? Одна моя знакомая рассказывает про своего сына: 

– Идём на детскую железную дорогу. Объясняю: «Там всё как у взрослых, только для детей. Настоящий вокзал. Дети работают в кассах, ревизорами, проводниками». Он спрашивает: «И вагоны?» – «Да, настоящие вагоны, как у взрослых, только для детей, всё по-настоящему, только маленькое». Садимся в вагон. Артур, скептически оглядывая вагон, громко и недоумённо, почти возмущаясь, что мама обманула, обещали же всё как у взрослых, только для детей: «Мама, а где детские бомжи???!!!!»

Казалось бы, все ценности перемешаны и нивелированы до банальной выгоды «ты мне – я тебе». Последний оплот нравственности – семья.

«Например, я выросла большая и пошла в магазин. Если ты идёшь в магазин купить чупа-чупс и видишь, что продаются духи для мамы, то ты можешь сказать: эх, да у меня ещё остался один чупа-чупс, и так дома полно конфет, куплю-ка я маме духи, а то у неё все противные и кончились! Вот это называется жертва. Иногда приходится жертвовать собой, своей жизнью ради других!» – описывает другая моя знакомая вечернее общение с дочерью. 

Засилье политики по телевизору и в повседневных разговорах даёт свои уродливые ростки в младенческом сознании. «Ещё когда в Иркутск приезжал Кремлёвский цирк, она спросила: «Кремлёвский цирк – это там, где Путин?» – рассказывает моя коллега про свою маленькую сестру Тасю. 

С другой стороны, дети не воспринимают условности искусства и не очень понимают мотивацию взрослых. Мой сын недавно зашёл в комнату, где жена смотрела очень тяжёлый фильм «Похороните меня за плинтусом». Уставился на экран и в недоумении спросил:

– Про что кино?

– Про бабушку, которая на внука кричит.

– Почему?

– У неё слабые нервы и сложный характер.

– И что это – повод, чтобы орать?

Вообще надо заметить, что детей больше интересуют прикладные вопросы, то, что ближе. То есть то, что происходит в семье. То, что они не понимают очевидных вещей, выворачивает эти вещи наизнанку, заставляя задуматься взрослых о том, насколько эти очевидные вещи правильные: «Почему папа говорит, что он хозяин в этом доме? А я тогда кто – груда металлолома?». 

Хотя их формальная логика иногда даёт комичные сбои. Усталая мама возвращается с работы и заявляет с порога:

– Я сегодня час провела в Октябрьском суде, оставьте меня в покое.

На что сын резонно возражает: 

– Да почему в октябрьском-то? Сейчас же декабрь – значит, в декабрьском!

Но с детской логикой спорить глупее, чем с женской: в отличие от женщин,  дети всегда по-своему правы. Вы же не будете всерьёз спорить с утверждением четырёхлетнего Михаила, что Змей Горыныч – это страшный динозавр Бабы Яги? Или с совершенно верным с философской точки зрения утверждением трёх с половиной летнего Максима, что «корабль – это не корыто. Корабль – это парус». Мальчики, кстати, вообще рациональнее. Зато воображение девочек предугадать невозможно. «Однажды мама крутила мясо на советской скрипучей мясорубке. Было утро. Все спали. Тася, сестрица моя, резко подскочила на кровати и кинулась в кухню с воплем: «Мама купила ослика!» – рассказывает уже упомянутая коллега.

При этом они редкие дипломаты. «Анна, трёх с половиной лет, позавчера уронила коробку. Реакция: «Блин!» Оглянулась – и, извиняясь: «Пардон!» – умиляясь, рассказывает приятель о своей любимой дочуре. Когда же у меня самого вырвалось непроизвольное мужское словечко, жена приказала сыну: «Иди и дай папе по губам!» – обычная в нашей семье карательная практика по отношению ко всем сквернословам без исключений. Сын строго оглядел меня, но сжалился и сухо ответил: «Не могу – очень много дел!» Зато когда на него самого усталая мама наорала за какую-то мелкую провинность, он отреагировал неожиданно: мрачно посмотрел на неё и удовлетворённо заметил: «Наконец-то ты оживилась!».

Считается, что с определённого возраста дети начинают ругаться просто потому, что узнают новые слова, не надо на это обращать внимания. Но всё больше моих знакомых замечают, что их детей в том же самом возрасте начинают занимать и глобальные теософские вопросы. Неожиданно при вспышке молнии услышать от сопливого шестилетнего шкета: «Меня кто-то сверху сфотографировал. Наверное, это был Бог».

Мой сын на днях заявил жене: «Почему я не могу помолиться  в церкви Богу о твоём смертисхождении?» (То есть «чтобы не умерла».) Так что разговаривайте при детях осторожно – они всё запоминают, но интерпретируют не так, как это делают взрослые. Никогда не знаешь, как они сложат обычную повествовательную фразу. Вот и получается: «Жила-была мама, и были у неё три дочери: Анютка, Сашутка, Васька да Дениска», «Уши у человека не могут спать, потому что у них нет рта», «Олег попросил у меня прощения, но я не дал ему прощения, потому что оно у меня кончилось». А одно из самых глубоких откровений в нашей семье сын сказал, когда ему было всего пять: «Мама, мои игрушки не занесены в Красную книгу, потому что их так же много, как одуванчиков и кроликов».