Напомним, в ночь с 25 на 26 ноября 2006 года девушку нашли родственники и мэр города Черемхова Вадим Семёнов, который является другом этой семьи, в гараже районного суда. Ирина лежала на капоте автомобиля в джинсах, надетых на голое тело задом наперёд, и одном сапоге. Здесь же среди разбросанных в беспорядке предметов женской одежды находился пьяный председатель суда в грязной дублёнке и с голым животом. 

Физическое и психическое состояние Ирины было настолько тяжёлым, что врачи городской больницы №1, куда её увезли для оказания первой помощи и освидетельствования, не позволили родным забрать пациентку домой. По заключению судебно-медицинской экспертизы, у девушки были обнаружены многочисленные кровоизлияния, ушибы, кровоподтёки и ссадины  в области лица, грудной клетки, молочной железы, лопатки, поясницы, ягодиц, голени, предплечья, кисти, а также во рту. Эксперт при этом указал, что «все телесные повреждения причинены действием твёрдых тупых предметов». Вроде кулака судьи. В городской больнице были, кроме того, выставлены диагнозы «отравление алкоголем средней тяжести» и «отравление неизвестным веществом». А приглашённый к девушке психиатр усмотрел у неё «реактивно-психогенную реакцию на экстраординарную ситуацию». Она плакала, кричала, что боится, что ей больно, «вцепилась в отца, который внёс её на руках в приёмный покой, и просила, чтобы он от неё не отходил». Ещё две недели пострадавшая находилась на лечении в неврологическом отделении Иркутской областной клинической больницы, где ей помогали справиться с последствиями психической травмы. Биологическая экспертиза взятых у девушки проб показала, что к акту насилия вполне мог быть причастен председатель Черемховского районного суда Михаил Добринец, на которого потерпевшая указала как на виновника случившегося с ней несчастья.

Суд, исследовав представленные стороной обвинения доказательства, признал бесспорным факт, что половой акт был совершён Михаилом Добринцом против воли девушки, находившейся в беспомощном состоянии. Только вот вины в том бывшего коллеги председательствующая по делу Людмила Борзенкова не усмотрела. В приговоре она указала, что «Добринец был пьян и не способен на должном уровне критически оценивать как свои действия, так и поведение потерпевшей… Состояние алкогольного опьянения снизило его способность к правильной оценке сложившейся ситуации, в том числе физического и психического состояния девушки». Всё это свидетельствует, по мнению суда, об «отсутствии у Добринца прямого умысла на насильственное сношение», а значит, «исключает уголовную наказуемость совершённого им деяния и влечёт его оправдание». Телесные же повреждения «по характеру и локализации» автор приговора признала свидетельством «половой страсти» партнёров, один из которых находился по большей части в бессознательном состоянии.   

Когда пьянство – не порок

Больше 30 лет я освещаю судебные процессы в газете, для чего приходится знакомиться с материалами уголовных дел и изучать приговоры. Но никогда ещё не сталкивалась с ситуацией, когда состояние, как выражаются судмедэксперты, «простого непатологического опьянения» (именно оно выявлено у подсудимого) освобождало бы от уголовной ответственности. Судебная практика свидетельствует, что большая часть насильственных преступлений совершается именно в нетрезвом виде, а обвиняемые бывают при этом настолько неадекватны, что обычно, проспавшись, не могут даже вспомнить, что сотворили. В соответствии со статьёй 23 УК, состояние опьянения, вызванное употреблением алкоголя, наркотических средств либо других одурманивающих веществ, не освобождает от уголовной ответственности. Так что насильники, не ведающие, что творят, довольно скоро оказываются на нарах – если они сами не носят мантию судьи. 

Государственный обвинитель старший прокурор Ольга Музыкова убеждена, что «судом неправильно применён уголовный закон». В кассационном определении, направленном в Иркутский областной суд, она, кроме того, утверждает, что степень алкогольного опьянения подсудимого вообще не была предметом исследования в судебных заседаниях. Между тем комиссия судебно-психиатрических экспертов сделала вывод, что Михаил Добринец в момент совершения инкриминируемых ему действий «мог осознавать их фактический характер и общественную опасность, а также руководить ими». Специалисты  обратили внимание «на последовательность и целенаправленность действий» подэкспертного. 

И в самом деле, поступкам экс-председателя, якобы «утратившего способность правильно оценить сложившуюся ситуацию», никак не откажешь в логичности. Так, после надругательства над девушкой, годившейся ему в дочери, Михаил Иванович вызвал по телефону своего помощника Андрея Прудникова, чтобы тот отвёз его домой. Мэру города Вадиму Семёнову, который прибыл на место происшествия вместе с отцом девушки и сразу заявил Добринцу, что тому «придётся ответить по закону за совершённое изнасилование», было недвусмысленно сказано: «Я-то соскочу, а тебе конец». «Сильно пьяный» и «неспособный осознавать происходящее» представитель судебной власти, по свидетельству того же Семёнова, «стал говорить, что давай дело замнём», но в ответ услышал обещание «дать в зубы». После этого Михаил Иванович предпринял ещё одну попытку решить вопрос миром: позвонил их общему с мэром знакомому и попросил «урегулировать ситуацию». А когда договориться «по-хорошему» всё-таки не получилось, Добринец, несмотря на ночное время, отправился в больницу для освидетельствования, где пояснил врачу, что его, председателя районного суда, избил мэр. Той же ночью, последовательно претворяя в жизнь план дискредитации главы муниципального образования, не поленился сходить в  милицию и написать заявление, обвинив Вадима Семёнова ещё и в краже часов (в возбуждении уголовного дела было отказано ввиду «отсутствия состава преступления» в действиях мэра). 

Как видно из приговора, сомнения в адекватности психического состоянии бывшего коллеги, а ныне безработного подсудимого у  Людмилы Борзенковой возникли, когда она проанализировала его поведение в кафе «Берёзка». Добринец привёз туда студентку против её воли, чтобы отметить в тесной компании день рождения своего сына. Председатель суда принуждал девушку пить коньяк, наставляя на неё пистолет, «такой же, как у Берии», потом затеял в общественном месте стрельбу. А когда увидел, что перепуганная студентка звонит подруге и просит забрать её из кафе, начал угрожать и подруге: громко, чтобы та слышала, заявил, что «порубит свидетельницу на шашлык, ни одна собака не найдёт». Только ведь подобное поведение может объясняться «не потерей самоконтроля по причине опьянения», а уверенностью в безнаказанности – в том, что удастся «соскочить». 

Дела давно минувших дней

К материалам уголовного дела следователи приложили обширный характеризующий Добринца материал. В частности, протокол допроса бывшего черемховского «положенца» (главного криминального авторитета города) Константинова по прозвищу Константин, который сейчас отбывает наказание за организацию многочисленных убийств. Лидер преступного мира рассказывает, что давно знаком с Михаилом Ивановичем – ещё с того времени, когда тот работал в черемховской милиции – и, пока был на воле, поддерживал с ним отношения. Константин утверждает, что якобы председатель районного суда в своё время заказывал ему убийство прокурора города Черемхова. За намеченной жертвой следили, был составлен план преступления: убить прокурора предполагалось 8 марта, когда он приедет поздравлять знакомую. Но тот не оправдал ожиданий преступников и к месту готовящейся казни не явился. Уголовное дело по этому факту было прекращено, поскольку от своего намерения наёмники позднее отказались – видимо, появились более важные, чем сведение счётов с прокурором, занятия. 

К уголовному делу в отношении Михаила Добринца следователи приложили также объяснения бывшего прокурора города Черемхова, который подтвердил, что ему известно о криминальных связях служителя правосудия. На заседании Усольского городского суда об этих фактах рассказывал и следователь отдела СК по СФО Муравский, в чьём производстве в своё время как раз и находилось дело Константинова. 

Эта старая история, неожиданно всплывшая сегодня на свет, описана мною в статье «Дело оборотней», опубликованной в «Восточке» ещё 5 июня 2003 года. Дело Константинова было очень необычным: мало того, что в роли киллеров там выступили офицеры УБОПа, но и главным свидетелем обвинения тоже стал своего рода «перевёртыш» – сотрудник силового ведомства, внедрённый в преступную группировку. Агент спецслужб, а по совместительству водитель «положенца», давал показания о дружбе своего криминального босса с председателем Черемховского районного суда: они якобы вместе отдыхали, имели не только общих девушек, но и общие дела. 

Этот засекреченный свидетель, которому спецслужбы помогли сменить фамилию и адрес, пояснил, почему прокурор города чуть было не стал жертвой заказного убийства: за то, что не одобрял контакты представителя третьей власти с преступным авторитетом и при встречах высказывал судье претензии. Константин сам рассказал своему водителю, что готовит покушение на прокурорского чина за вознаграждение в тысячу долларов. Агент показал следователю место, где должно было состояться убийство: стоянку, на которой прокурор оставлял обычно свою машину. 

В той статье я не называла, правда, фамилию представителя Фемиды – была уверена, что судейское сообщество, заинтересованное в очищении своих рядов от недостойных членов, отреагирует на изложенные в публикации сведения и сделает это без лишней газетной шумихи. Впрочем, факты, свидетельствующие о несовместимом со званием судьи поведении, были и без моей статьи известны как областному суду (они исследовались в ходе открытого процесса над Константиновым и его подельниками), так и руководству управления судебного департамента (по словам начальника Николая Новокрещенова, ему поступала оперативная информация). Но никто не стал на них реагировать, в том числе структуры судейского сообщества, специально созданные для того, чтобы следить за чистотой его рядов, – комиссия по этике и квалификационная коллегия. Жаль. Если бы мантию с Добринца сняли уже в то время, не была бы разрушена жизнь порядочной семьи. Однако судейское сообщество подождало, пока имя черемховского председателя прогремит на всю Россию в связи с подозрением в изнасиловании, и тогда всё-таки сделало то, что можно было сделать много лет назад. Чтобы освободить Михаила Добринца от занимаемой должности и лишить статуса судьи, оказалось достаточным всего лишь выехать членам квалификационной коллегии в Черемхово и убедиться, что председатель позволяет себе садиться за руль машины в пьяном виде и стрелять в кафе из травматического оружия. Даже эти проступки, которые на уголовное дело не тянули и близко, признаны несовместимыми со званием судьи.                  

Поскольку в процессе по обвинению Добринца всплыла информация, извлечённая из архивного дела, судья дала им свою оценку. Процессуальные документы (протоколы допросов, явку с повинной, объяснение прокурора), а также показание на суде следователя Муравского она назвала в приговоре «сплетнями, призванными сформировать отрицательный образ подсудимого и способствовать достижению благоприятного для потерпевшей исхода дела». Свой вывод судья подкрепила фактом, что при назначении на должность Добринец проверялся компетентными органами и порочащих его сведений обнаружено не было.   

Точка в деле пока не поставлена

Пять лет уже длится процесс. Долгое время в отношении председателя суда невозможно было даже просто возбудить уголовное дело, несмотря на то что следствие сразу обнаружило в его действиях признаки состава преступления. Судья – особа неприкосновенная, он обладает иммунитетом. Пока прокуратура направила в Иркутский областной суд представление, коллегия судей дала своё заключение, а квалификационная коллегия – согласие на возбуждение уголовного дела, да потом суд субъекта РФ подтвердил её решение (и каждая из этих бумаг обжаловалась Добринцом в Верховном суде), ушли годы. Понадобились выступления в СМИ, письмо губернатора области Александра Тишанина президенту страны с просьбой ускорить процедуру лишения подозреваемого судейской неприкосновенности, чтобы начать предварительное расследование. О том, как оно проходило, – отдельный разговор. Сменилось пять следователей отдела СК при Прокуратуре РФ по СФО, уголовное дело то прекращалось в связи с отсутствием в действиях Добринца состава преступления, то вновь возобновлялось. Зато когда оно попало в суд, никаких сложностей не возникло. Уже в июле, то есть за полгода до вердикта, судья заявляла адвокату потерпевшей, что приговор в отношении Добринца будет оправдательным (об этом написано в кассационной жалобе в областной суд).     

Мама Ирины показывает мне фотографии своей девочки, чьи лучшие годы растоптаны пьяным представителем судебной власти, призванной защищать права и законные интересы простых людей. На них запечатлены милый ребёнок, серьёзная школьница, красивая девушка-студентка. Родители-пенсионеры, работающие на трёх работах, чтобы вырастить и выучить детей, до сих пор не могут прийти в себя после трагедии. У матери стали отниматься  ноги, врачи поставили диагноз «сахарный диабет», у отца обострились проблемы с сердцем. Пенсионеры рассказывали, как боятся за свою девочку, переживают за неё – городок-то небольшой, все друг друга знают. Сейчас Ирине уже 25 лет, она окончила госуниверситет и работает юрисконсультом в одной из местных организаций, где её ценят как грамотного специалиста. Особенно обидно, что в суде, по словам мамы,  Ирина, как потерпевшая, не нашла поддержки и сочувствия. Это видно и по приговору: суд критически отнёсся к большей части её показаний, хотя за пять лет девушка ни разу не отказалась ни от одного своего слова. Кроме того, её «правдивость, отсутствие склонности ко лжи и фантазированию», «ориентацию на социальные нормы поведения»  отметили и эксперты из института имени Сербского в Москве. Девушке пришлось пройти через пять психиатрических экспертиз, каждая из которых длилась часами. Суд хотел знать доподлинно: можно ли доверять показаниям потерпевшей, которая на протяжении всего процесса стабильно обличала  бывшего руководителя практики в изнасиловании, а сразу после инцидента вела себя явно неадекватно и проявляла признаки психического расстройства. Местные эксперты разделились во мнениях. Специалисты института Сербского поставили точку в этом споре, признав, что «в настоящее время болезненным состоянием психики потерпевшая не страдает, но в период совершаемых противоправных действий находилась действительно в беспомощном состоянии и была неспособна оказать сопротивление насильственным половым действиям». Но мнение суда это заключение не поколебало.

Михаил Добринец в ходе процесса часто отказывался давать показания, не раз беззастенчиво лгал. На допросе в качестве подозреваемого, например, отрицал физическую близость со студенткой, заявляя, что «уголовное дело спровоцировал мэр». Даже происхождение многочисленных телесных повреждений у потерпевшей он объяснил тем, что в больнице её навещали мэр и родственники, которые могли её там щипать. 

Но дело Добринца ещё не завершено. Государственный обвинитель, адвокат и сама потерпевшая обжаловали оправдательный приговор Усольского городского суда, считая его незаконным и подлежащим отмене. В кассационном определении прокурора, например, приведено 29 фактов искажения исследованных судом доказательств – и всегда в пользу «товарища по цеху». Родители пострадавшей верят, что решение судебной коллегии по уголовным делам областного суда будет более справедливым.