Для актрис моего возраста в кино и театре ролей немного. Но у меня как-то получается, что каждый год хоть одна картина да есть, и поэтому я вами не очень забыта. А тем более сейчас я «политический деятель», часто выступаю по телевидению. (Улыбается.) 

К слову, о телевидении. Без него мы сегодня уже жить не можем. Я считаю его самой преступной организацией. Оно зомбирует молодёжь, и это ужасно. Ребята перестали читать. А мы гордились тем, что наша страна – самая читающая. Самым дорогим подарком была книга. Их было мало, не достать… Теперь молодёжь не читает, смотрит в экран, поэтому у неё никогда не будет своего мировоззрения. Это очень обидно. Мы многое пережили и не можем равнодушно относиться к тому, что сейчас происходит. Меня, моё поколение не переделать. Но я не туда пошла…

Сыграть – и умереть!

Я страстно хотела стать артисткой! Я готовилась в артистки драматического театра. А получилось так, что почти всю жизнь снимаюсь в кино и на телевидении.

Когда мы учились в студии при Театре имени Ленинского комсомола, то, естественно, встали на учёт на «Мосфильме». Я нафотографировалась. У меня была длинная коса, светлые волосы. Я была убеждена, что меня обязательно возьмут в кино. Мне говорили: «Девушка, вы свободны? Какая Русь, какой голос, какая стать!» И не снимали… Я ходила, ходила на студию и в конце концов просто озверела. Пришла в актёрский отдел, порвала свои фотокарточки и больше там не появлялась. Хотя меня стали приглашать. И много раз. Сейчас понимаю: я же могла раньше начать! Можете себе представить, мне исполнилось 42 года, когда посчастливилось сыграть председательницу колхоза в фильме «Бабье царство». В таком возрасте начинать карьеру в кино даже смешно! Когда ты хочешь сниматься, тебя не зовут, когда не хочешь – тебя найдут, будут преследовать. 

Меня нашли на подработках. Я сказала: «Я не снимаюсь. Я артистка драматического театра». Стали уговаривать прочитать сценарий. Какую роль мне хотели дать, не сказали, а там же «бабье царство», одни женщины. Читаю, мечтаю о роли председательницы. Боже мой, думаю, вот роль, сыграть – и можно умереть. Но как её получить? Попросить? Не могу. Мама сказала: «Эту роль только ты сыграешь». А там пробовалась Нонна Мордюкова. Она уже наигралась этих председательниц. И режиссёр решил (я так думаю) посмотреть похожих на Мордюкову актрис. Ассистенты стали искать и прицепились ко мне.

И вот меня гримируют. Режиссёр говорит: «Давайте попробуем её на главную героиню». Я почти стоя потеряла сознание, но взяла себя в руки и ответила: «Давайте».

Пробы проходят все, а тем более артисты, которые не снимались. Если бы я была режиссёром, то ни за что бы дважды не снимала одну и ту же актрису или актёра. Новое лицо, которое вы не знаете, – это уже 50 процентов выигрыша.

Так вот, режиссёр (а они жестокие очень), который обожал Мордюкову, не хотел её сразу снимать, зрители её уже знали. Мало того, на эту роль пробовалась Галина Вишневская, оперная певица. И, оказывается, все пробовались с одним отрывком. На пробу дают 2-3 минуты, много актёров надо посмотреть. Жду результата. Разворачиваю газету и вдруг вижу интервью с Мордюковой. «Какие у вас планы?» – спрашивают её. И она рассказывает, что Юрий Нагибин написал кинороман и специально для неё – роль, она будет играть председательницу колхоза в «Бабьем царстве». Приступает к съёмкам… И я думаю: господи, за что же мне такое? Зачем меня обманули? Что мне делать? Разорвать, убить их? Я уже хочу играть! А возьмут Мордюкову.

И вдруг звонок: вызывают на кинопробу. Ну, думаю, я их разнесу, раздавлю (текст как раз располагал). А надо сказать, что я воспламеняюсь моментально, но и так же потухаю. Меня гримируют. Стараюсь удержать состояние злости. И как я понесла! Даже не помню, как закончила. И сразу ушла. 

Прошла неделя. Тишина. Думаю: всё кончено. И тут звонит режиссёр Алексей Салтыков: «Вас утвердили единогласно». Худсовет смотрел пять актрис. Все были за Мордюкову, конечно. А меня он, хитрый, оставил «на закуску». И когда показали мою пробу, Пырьев, директор «Мосфильма», сказал: «Всё. Она будет сниматься. Это не баба, это Емельян Пугачёв». 

Вот таким образом я попала в кино. Сразу на главную роль. Картина «Бабье царство» шла в кинотеатрах несколько месяцев с большим успехом. (Актриса поскромничала, не сказав, что в 1968 году на кинофестивале в Сан-Себастьяне ей присудили награду «За высокое мастерство артистки, создавшей образ большой драматической силы». – От авт.)

И, естественно, меня стали снимать. Огромное количество ролей было отрицательных. Как только возникает отрицательная роль, режиссёры берут женщину «могутную». Есть такой закон: если человек большой, он обязательно добрый, доброжелательный, а вот если ты «масепусенькая», то помесь змеи с колокольчиком. Но я никогда не обсуждала это, раз уж вернулась в кино.

Мужчины

На экране – кадры из фильма «Журавушка», Римма Маркова и Николай Гриценко.

– Представляете, сыграть с таким артистом! Его жену! Мне нужно было его бить (он на сторону смотрит), а я никак не могла ударить Николая Олимпиевича. Он и говорит: «Римма, ну давайте всё-таки снимем! Я же мужик, буду защищаться». В руках у меня галифе со штрипками, я размахнулась и попала штрипкой ему в глаз. О-ох, как сейчас помню…

Я снималась со многими замечательными артистами, училась у них. Можно было с ума сойти от Евстигнеева! В его глаза смотришь – и не можешь соврать, включаешься в него. 

Мужчина должен быть мужчиной. К сожалению, сейчас о многих актёрах такого не скажешь.

Возьмите Джигарханяна: и не очень красив, и фигурой вроде как не вышел, и шейных позвонков не хватает. Но он несёт пол. Он мужик. В него можно влюбиться. Я так и сделала. В «Журавушке» я была просто влюблена в него. Недавно сказала ему: «Армен Борисович, как я была влюблена в вас!» А он отшутился: «Что ж ты не сказала?!»

Чем отличался мой брат Леонид? Он нёс свой пол. Из теперешних актёров назову Балуева, Машкова, Серебрякова.

Леонид Марков

Мы с братом приехали из Вологды покорять Москву, которая слезам не верит. Не имея в городе ни родных, ни знакомых, остановились на Казанском вокзале. Шёл 1948 год. Карточная система. Есть нечего, одеть нечего. Тысячные очереди в магазинах, если что-то «выкидывают». Так тяжело люди жили! Наверное, нам Бог помог.

Мы пришли в театральную студию. Был страшный конкурс, огромное количество москвичей поступало. Все «сыпались» на этюдах. Я была немножко наглая, на два года старше брата, он меня слушался. А Лёня был ужасно стеснительный. Думаю: господи, как же он этюд покажет? Ему выпал орангутан, мне – верблюд, а мы их только в кино видели. Переживаю. Вижу, он стоит с закрытыми глазами, как обречённый на казнь. И вдруг раздаётся такой крик, что все подпрыгнули. Лёня побежал на четвереньках, вскочил на стол экзаменаторов, стал у них в волосах рыться, бумаги разбрасывать. Вы представляете?! Актёру нужно быть одержимым. Главное – вера в то, что ты делаешь. Нас, «деревенских», приняли!

Брат вырос в замечательного актёра, даже дослужился до народного СССР. Под моим влиянием он стал сниматься. Но то, что он делал в театре, ни в какое сравнение с кино не идёт. К сожалению, он ушёл из жизни 21 год назад.

Актёра надо ценить

Помните, академик Лихачёв сказал, что без культуры не будет никакого государства? Чем выше культура, тем выше нравственность. А безнравственное общество обречено на исчезновение. Я пытаюсь бороться с бескультурьем. И не только я. Россия может гордиться своей историей и культурой. Иногда актёры делают больше, чем дипломаты, чиновники. Вспомните Игоря Моисеева, Надежду Надеждину, ансамбль песни и пляски имени Александрова, наш балет, МХАТ…

Меня выбрали в совет Гильдии киноактёров. Сейчас мы осознали, что картины-то наши были хорошие, замечательные. Они давали надежду людям. Все направлены к любви: к женщине, детям, животным, работе… Вы приходили в кино развлекаться, а когда уходили – задумывались.

А что сейчас? Сериалы. Оболванивание. Жалко молодых актёров. Их используют как «одноразовых», а потом выбрасывают. Вспомните Заворотнюк, которая сыграла няню. Красавица. Ученица Олега Табакова, а он бездарных не берёт. Но этот сериал зачеркнул её как актрису.

Какие у нас красивые женщины и ребята! Это тоже товар. Так надо его ценить. А у нас ценят, только когда ты умрёшь. Тогда скажут, какой ты потрясающий, уникальный. Это очень тяжело. Но всё-таки я надеюсь, что наш кинематограф возродится. Появляются новые режиссёры (Звягинцев, например). Они снимают замечательные картины. Мы все живём в надежде на то, что что-то произойдёт.