– Руководством лесной отрасли занимаются по очереди все кому не лень: юристы, туристы, автомобилисты, врачи, но только не профессионалы, – сказал, выступая на одном из круглых столов международного лесного форума, не так давно состоявшегося в Иркутске, председатель комитета по развитию лесной промышленности и лесного хозяйства при Торгово-промышленной палате Восточной Сибири Павел Королёв. 

Кадровые работники лесного хозяйства России, чей профессиональный стаж составляет хотя бы лет 13–15,­ помнят имя Валерия Шубина. Не потому, что он был хорошим или плохим руководителем, а потому, что оказался последним реальным профессионалом, возглавлявшим лесное ведомство России. Имел профильное образование (Уральский лесотехнический институт – инженер лесного хозяйства) и соответствующую практику работы не только в начальственных кабинетах, но и «на земле» – начинал свой путь в профессии с помощника лес­ничего. К 1990 году, как раз к началу разрушительных реформ-катаклизмов в лесном хозяйстве, дослужился до должности министра. Было когда-то в России такое министерство. Правда, не в РФ, а в РСФСР. Уже в 1991 году статус министерства был понижен вначале до госкомитета, потом, очень скоро, до Федеральной службы лесного хозяйства, которая в мае 2000 года была упразднена. Вместе с ней ушёл в отставку Валерий Шубин. 

Четыре года крупнейшая лесная держава Северного полушария планеты обходилась без самостоятельного лесного ведомства. Формально леса находились под юрисдикцией Министерства экологии и природных ресурсов, а в реальности были брошены то ли на произвол судьбы, то ли на растерзание (это больше походит на правду) формирующемуся лесному бизнесу. Единственным фактором, сдерживающим истребление лесов вблизи городов и крупных транспорт­ных магистралей, в то время оставались лесхозы, в которых больше на голом энтузиазме, чем на государственных зарплатах продолжали работать кадровые лесники. Они тушили пожары, гоняли «чёрных» лесорубов, сажали новые леса на старых гарях и вырубках и надеялись: вот сейчас, совсем скоро, ещё чуть-чуть и правительство увидит, что лесное хозяйство лес­ной державы деградирует.

Десять лет назад лесная структура была воссоздана вновь. Теперь в новационной для России форме Федерального агентства. Не столько, думаю, для грамотного и эффективного управления поредевшими лесами, сколько для оказания специализированных государственных услуг разросшемуся и разбогатевшему в период безвластия частному и не всегда честному лесному бизнесу. Но похоже, что не только лес­ники, даже неведомые лесникам и населению «авторы новации» из высших чиновничьих кругов до сих пор не очень ясно понимают, что такое они сотворили. Что же это за организация такая – Федеральное агентство? И где именно находится его «правильное» место в структурах федеральной исполнительной власти? 

Создавая видимость активного поиска наиболее эффективного варианта, Федеральное агентство лес­ного хозяйства (ФАЛХ) подчиняли и переподчиняли разным ведомствам: Минприроды, Минсельхозу, напрямую правительству и снова Минприроды. 

За неполные 10 лет сменили четырёх руководителей. Они люди очень разные по характеру и темпераменту, окончившие разные вузы, получившие разные профессии и приехавшие в Москву из разных мест. Но есть и общая черта, объ­единяющая всех четверых: до назначения на должность главного лесника страны никто из них ни по образованию, ни по практической деятельности не имел ни малейшего отношения к лесу. 

По официальным биографиям бывших и действующих руководителей ФАЛХ мне не удалось отыскать туристов-автомобилистов, про которых иронично упоминал Павел Королёв. Зато я нашёл оригинальную, можно сказать – новационную, профессию экономиста-организатора, полученную в сельскохозяйственном вузе. А ещё российскими лесами управляли инженер-механик и инженер-электромеханик, учёный агроном, радиотехник, финансист… Профессий, полученных в вузах, в моей выборке из биографий оказалось больше, чем менявших друг друга руководителей агентства лес­ного хозяйства, потому что некоторые из них имеют два и даже три не связанных с лесом высших образования. 

Впрочем, важнее не профессия руководителя, полученная в вузе, а достигнутый практический результат. Важнее темпы, с которыми отрасль продвигается к поставленным целям. 

– Мы, к сожалению, зачастую в этой сфере создаём проблемы, в том числе и для будущих поколений, – не стал кривить душой губернатор Иркутской области Сергей Ерощенко, обращаясь с приветственным словом к участникам состоявшегося в Иркутске совместного совещания аппарата полномочного представителя президента Российской Федерации в Сибирском федеральном округе и Федерального агентства лесного хозяйства. – Нередко цель в процессе работы подменяется другими, коммерческими в том числе, вопросами.

Подмена продекларированной и, как правило, благородной цели коммерческими интересами определённых бизнес-структур в современной жизни не редкость. Это известно многим, только публично заявить о порочной практике почти никто из чиновников до сих пор не решался. Бесконечное реформирование лесного хозяйства России и даже принятие в течение одного десятилетия двух новых лесных кодексов (1997 и 2006 гг.) якобы для повышения эффективности управления лесами привели к обратному результату. 

Большое количество опытных лесоводов уже ушло из отрасли. Многие собираются уйти, если в ближайшее время государство не повернётся лицом к лесу. И молодые специалисты по окончании вузов, даже из числа тех, кто, поступая в лесные институты, мечтал работать в лес­ном хозяйстве, сюда уже не рвутся – лишь редкие и безнадёжные романтики готовы начать трудовую и семейную жизнь без всякой перспективы на получение квартиры и с мизерной зарплатой. Лесничества всё чаще вынуждены принимать на работу людей без профильного образования в надежде, что в процессе работы человек и научится лесному делу, и полюбит новую работу. Не думал, что нехватка профессиональных высококвалифицированных кадров «на земле» проявится в практической работе так скоро и так остро. Увы. Иван Валентик, начальник управления государственного лесного контроля и пожарного надзора ФАЛХ, доложил участникам всесибирского совещания, что в про­шлом году в среднем по Сибирскому федеральному округу примерно 40% от числа всех проведённых лесохозяйственных мероприятий выполнено с нарушениями.

– Оценка эффективности лесохозяйственных мероприятий в рамках государственной инвентаризации лесов проводилась в 27 лесничествах девяти субъектов СФО, – рассказывает Валентик. – На 24% проверенных участков выявлены нарушения при проведении мероприятий по охране лесов от пожаров. На 54% – по защите лесов. На 44% – по воспроизводству лесов. 

И на 49% – по использованию лесов.

Наименее квалифицированно, по оценке проверяющих, лесохозяйственные мероприятия в 2013 году выполнялись в Бурятии – 51% проверенных участков оказался с нарушениями лесохозяйственных требований, в Красноярском крае (48%) и в Томской области (47%). Относительно благополучными регионами были названы Республика Алтай и Алтайский край: «Там нарушения составляют менее 30% от числа проверенных участков. За ними следует Кемеровская область – нарушения выявлены на 32% проверенных участков». 

Иркутскую область представитель Федерального агентства лесного хозяйства не назвал ни в числе «худших», ни в числе «лучших» регионов. Значит, либо нашу область не проверяли, либо у нас при проведении лесохозяйственных мероприятий нарушений допущено не меньше, чем в Кемеровской области. Но в последнее предположение, зная лично многих руководителей лесничеств и профессиональную щепетильность руководства Агентства лесного хозяйства Иркутской области, поверить просто не могу. 

И в столь быструю профессиональную деградацию лесного хозяйства Сибири мне поверить тоже трудно. Мелькает утешительная мысль, что, может быть, это год такой выдался – провальный, трудный, неудачный. Как, к примеру, 2010-й в отношении лесных пожаров. Ведь ни до того дымного лета, ни после него Россия так не полыхала ни разу. 

– В 2013 году по сравнению с предыдущим, к сожалению, наблюдается отрицательная динамика, – рушит чуть теплящуюся надежду Иван Валентик. – Качество выполнения лесохозяйственных мероприятий в целом по округу по общим показателям ухудшается. 

Съехавшиеся со всей Сибири в Иркутск руководители региональных лесных ведомств слушали Валентика молча. И мрачно. Понятно, что цифры, которыми он характеризует качество лесохозяйственных, лесоводственных меро­-

приятий, направленных на сохранение живого леса, говорят уже не о застое в развитии лесного хозяйства России и даже не о его упадке. Они кричат о деградации. А Валентик продолжает бить наотмашь по болящим душам лесников. Оказывается, на площадях, арендованных лесопользователями, ситуация ещё хуже. 

Лесничества всё чаще вынуждены принимать на работу людей
без профильного образования в надежде, что в процессе работы человек
и научится лесному делу

– В Республике Бурятия нарушения лесохозяйственных требований выявлены на 64% участков, проверенных на арендованных площадях. В Томской области на – 55%. В Омской – на половине. По сравнению с 2012 годом количество лес­ных участков с нарушениями требований в прошлом году увеличилось в Красноярском крае в 1,4 раза, в Республике Алтай – в 1,3 раза, в Кемеровской области – в 1,2 раза…

Заместитель председателя исполкома межрегиональной ассоциации «Сибирское соглашение» Виктор Луков главную причину массовой утраты профессионализма видит в не решаемых государством социальных проблемах работников лесного хозяйства. 

– Смотрите, – поднимает он листок бумаги, – вот заработная плата. В Республике Алтай, в Хакасии и Тыве она за последние три года составила в среднем 9–13 тысяч рублей. В Иркутской, Кемеровской областях, в Забайкальском и Красноярском краях – от 14 до 16 тысяч. 

И только в Алтайском крае и в Омской области – где-то в пределах 20–23 тысяч рублей. Это у работников со стажем, с накопленным опытом. А у молодых специалистов 7–12 тысяч и очень серьёзные проблемы с обеспечением их жильём. В одной только Кемеровской области за последние три года работникам лесного хозяйства было выделено 11 квартир, из которых шесть для молодых специалистов. В остальных регионах – ни-че-го! 

Виктор Луков говорил о полном отсутствии каких бы то ни было льгот для начинающих специалис­тов лесного хозяйства: «Давно забыли о выделении льготных путёвок, к примеру. И даже форменной одеждой не все и не везде обеспечены». 

– Не случайно на 20 тысяч с лишним человек, работающих в лесном хозяйстве Сибири, за последние три года в отрасли изъявили желание работать лишь около трёхсот. Это полтора процента! Я думаю, если и дальше так дело пойдёт, то ещё через десяток лет вот в такой аудитории сможет собраться только несколько человек, а в лесничествах вообще никого не будет…

– Тогда и ошибки делать будет некому, – ехидно и довольно громко хмыкнул кто-то у меня за спиной. – Лесом будут управлять лесорубы.