– Долгожданный приезд легендарных артистов – абсолютное историческое событие и огромное счастье, – говорит художественный руководитель фестиваля «Звёзды на Байкале» Денис Мацуев. – Французская и русская культуры имеют огромное количество пересечений и точек соприкосновения. Я обожаю Францию, Париж – одно из самых любимых мест на земле. У меня есть фестиваль в небольшом французском городке Анси, близ одноимённого озера. Он закончился 31 августа и плавно перетёк в байкальскую историю. 

– Почему вы решили пригласить драматических артистов на музыкальный фестиваль?

Денис Мацуев:

– Театральное искусство и музыка стоят очень близко. Я вырос в драматическом театре имени Охлопкова, где мой папа заведовал музыкальной частью. И если человек связан со сценой, это всегда театр. Каждое выступление знаменитого пианиста Рихтера было абсолютным театром. Скажем, соната си-минор Листа – демоническая соната, она начинается с ноты «соль». Рихтер выходил на сцену, садился на банкетку и медленно считал про себя до 35. В зале начиналась паника. И только после этого – соль. Он владел публикой, а владеть залом и аудиторией – это театральное искусство. Спектакль, который играют наши знаменитые артисты, называется La Musica deuxieme («Музыка двоих»). Это легендарная пьеса знаменитого французского драматурга Маргариты Дюрас. На мой взгляд, она чем-то похожа на пьесу «Дальше – тишина», был такой легендарный спектакль с Раневской и Пляттом. Так что театр и музыка всегда рядом. 

– Господин Депардье, вы уже участвовали в проектах с русскими музыкантами. Можно попросить рассказать вас о своих впечатлениях?

Жерар Депардье:

– Мне всегда было интересно работать с музыкантами, я много раз участвовал в подобных проектах, например по музыке Стравинского, Берлиоза. Сегодняшний спектакль похож на то, о чём говорил Денис, – когда вслед за долгим ожиданием следует нота «соль». Это история пары, которая встретилась после разлуки. Мне кажется, зритель должен почувствовать, что эта пьеса – тоже музыкальная вещь. Впрочем, любые отношения, любовь – это тоже всегда музыкальное произведение. Это что-то, что было, и что-то, что, может быть, будет. Маргарита Дюрас вообще очень особенный автор. У неё есть важная чувствительность и чувственность, присущие музыкальным творениям. В спектакле есть моменты тишины или тихого голоса, и эта тишина очень многозначна. Зритель почувствует, что у Маргариты Дюрас есть время и проживание во времени, как в музыкальном произведении. 

– Мадам Ардан, вы известны своей любовью к русской литературе и русской музыке. Можно ли про вас, как про пушкинскую Тать­яну, сказать, что вы русская душой?

Фанни Ардан:

– Я начала читать в очень молодом возрасте и выросла с картинами русской литературы в душе. Это на меня повлияло, я выросла в этой концепции мира и любви. В течение жизни я много читала русских авторов, не только прозу, но и поэзию. И не только Пушкина, была большая страсть к Мандельштаму, Цветаевой, Ахматовой, Блоку, мне всегда казалось, что русская поэзия – это больше, чем поэзия, это сама жизнь. 

– Вашему творческому союзу уже более 30 лет. Были фильмы «Соседка», «Натали», «Распутин». Последний опыт, где Фанни выступила режиссёром, а господин Депардье был актёром. Фанни-актриса и Фанни-режиссёр – два разных человека? 

Фанни Ардан:

– Мне кажется, что Фанни Ардан в прошлом вообще не существует. Я есть только в настоящем моменте. Мы с Жераром действительно много и долго работаем вместе. И сейчас самое важное, что в сегодняшнем моменте я здесь с Жераром, в Иркутске. Должна вам признаться, что я вообще своей жизни без него не представляю. Нет никакой разницы между Фанни-актрисой и Фанни-режиссёром, я просто хочу быть рядом с Жераром. 

Жерар Депардье:

– Я хочу вам сказать, что Фанни – одна из самых эрудированных женщин, с которыми я когда-либо был знаком. И она не растягивает, не размазывает свои знания, когда ей что-то интересно, она очень плотно погружается в тему. Она как актриса, конечно, позволяет себе восставать против чего-то. Хотя, как я уже сказал, это женщина невероятной культуры. И, к счастью, у неё есть свобода самовыражения именно как у женщины. Скульптор Камилла Клодель и писательница Жорж Санд должны были взять себе мужские псевдонимы, чтобы творить: свобода самовыражения для женщины во Франции не всегда была возможна. Также Фанни совершенно невероятный партнёр. Она такая мягкая, послушная, прекрасная, когда с ней играешь. Но когда она становится режиссёром, то Фанни словно Валерий Гергиев. Это не любезная девушка, которую вы сейчас видите перед собой. Она очень сильная и жёстко своё мнение выражает. Я лично это обожаю, а многие мужчины таких проявлений характера боятся. И пока она не получит то, что ей от вас нужно, она будет идти до конца, она из вас это выжмет. Мне вообще нравится, когда мной руководит женщина-режиссёр. Потому что у женщин есть способность к соблазнению и при этом мощная сила, которая позволяет им руководить. Например, Жозе Дайан, которая поставила «Распутина», хорошо управляла съёмочной площадкой. У меня были и русские, и английские женщины-режиссёры. И мне кажется, что женская режиссура порой интереснее мужской. Потому что иногда у женщин крепче яйца. 

– Жители Советского Союза очень любили французское кино. Французские фильмы всегда были сняты с большим вкусом, отличались чувственностью и лёгким ненавязчивым юмором. Как вы бы оценили французский кинематограф в мировом кинопространстве сейчас, когда мы наблюдаем засилье американских блокбастеров?

Жерар Депардье:

– С появлением эры Интернета многое изменилось. И часто сейчас мы видим фильмы, которые больше похожи на клипы. Это зрелищное кино, в котором главными персонажами являются выдуманные герои типа Бэтмана. И это всем очень интересно, хотя в таких фильмах огромное количество насилия. И порой засилье такого кино совершенно не оставляет места, чтобы снимать фильмы просто о любви, как картина «Соседка», которую вы упоминали, как фильмы Франсуа Трюффо. Мне кажется, американцы сделали из кинематографа индустрию, и мы с вами, конечно, понимаем, что американская индустрия достигает своих целей. Молодые люди потребляют вместе с кино огромное количество американских торговых марок. А индустриализация кинематографа приводит к тому, что всё становится одинаковым. Поэтому очень важно защищать свою культурную идентичность, особенно здесь, в России. У вас огромная и богатейшая культура: и музыкальная, и литературная, и кинематографическая. У вас были и есть совершенно потрясающие режиссёры, недавно я посмотрел фильм Кончаловского «Белые ночи почтальона Алексея Тряпицына». Интересно, что трудно привести людей в зал, чтобы посмотреть этот чудесный фильм. До этого Кончаловский снял «Щелкунчика», фильм с огромным бюджетом, который провалился в прокате. Мне кажется, важно смотреть именно эти фильмы и водить детей в кинотеатры смотреть разное кино. А Тарковского нужно крутить на экране всё время и всё время пересматривать. Когда вы смотрите картины Эйзенштейна с прекрасной музыкой Прокофьева, на вас это оказывает совершенно другое действие, чем те чудовищные фильмы про инопланетян, которые сражаются непонятно за что. Мне это всё неинтересно. Я люблю фильмы, на которых я могу плакать. А от борьбы инопланетян на экране я не плачу. 

– Ваши первые впечатления от Сибири?

Фанни Ардан: «Сейчас самое важное, что
в сегодняшнем моменте я
с Жераром
в Иркутске.
И должна вам признаться, что
я вообще своей жизни без него
не представляю»

Жерар Депардье:

– Конечно, каждый из нас мечтал в детстве о Сибири и придумывал это. Сибирь я видел в фильме Михалкова «Сибирский цирюльник», моей мечтой было сюда приехать и всё это увидеть своими глазами. Потому что есть какие-то штампы у нас в голове – непременно должны быть большие поля и высокие леса. Но красота, которую я здесь увидел, превосходит то, что я мог себе придумать. Красота ваших лесов и озера Байкал. Мне кажется, что Сибирь – это страна, в которой хорошо жить, и я подумываю, чтобы приехать сюда на подольше, в планы себе я это поставил. Поэтому я чествую Дениса: он привозит сюда музыкантов со всего мира, великих исполнителей здесь перемешивает. Безумно важно артистам из разных стран знать друг друга, смотреть, как кто работает. Рихтер, насколько я знаю, не имел возможности ездить, путешествовать, мало иностранцев видело, как он играет и что делает. И это большая потеря для мира, ведь артистам из разных стран важно посмотреть друг на друга и понять, как каждый из них работает. Поэтому ваш фестиваль очень умный и очень нужный. 

Фанни Ардан:

– Жерар одну вещь сказал неправильно. Он говорил, что Рихтер, а также подобные ему таланты советской эпохи, – это люди, которым крылья подрезали. А я, глядя на Россию, изучая её историю, эпохи Ивана Грозного, Сталина, понимаю, что всегда были сложности и для русских литераторов, и для русского кино и театра. Но русская культура всё равно продолжала не только существовать, но и влиять на мировые процессы. Тот факт, что Россия была закрыта, не мешало русской культуре быть частью мирового пространства. Искусство не имеет никакого отношения к политике. Искусство – это эмоции прежде всего. 

Жерар Депардье:

– Да, у искусства нет никаких границ, оно может преодолеть любые препятствия.