Леонид Бреднев и Григорий Уваров – товарищи по профессии, работают вместе, в одном автохозяйстве, уважают друг друга. Оба они молоды – 1928 года рождения. Леонид Бреднев родом из Подольска, москвич, широкоплечий парень гвардейского роста, круглолицый. По внешнему виду – всё время сердит на что-то, на самом деле – добродушнейший человек. Характер его выдаёт улыбка – широкая улыбка добряка. Леонид Бреднев очень гордится тем, что он «с под Москвы».

– Мы, московские, везде, – говорит он, – на нас всё держится…

Григорий Уваров с этим никак не согласен…

– Не завирайся, – говорит он, – нам, сибирякам, это очень обидно слышать… Знаешь, какой у нас, в Сибири, народ? Лучше нет этого народа!

Григорий Уваров родился в привольных Кулундинских степях. Он гордится своей родиной и, что греха таить, частенько посматривает на Бреднева с чувством некоторого превосходства, особенно когда трещит на улице 45-градусный мороз и когда нос Бреднева, москвича, начинает заметно синеть.

Поспорив малость о превосходстве Москвы над Сибирью или, наоборот, Сибири над Москвой, друзья спокойно расходятся по своим машинам. Дал полный ход Бреднев, а за ним поспешает Уваров. Дружба этих двух людей, как, впрочем, и всяких, имеет свои особенности. Каждый, считая друга достойным глубокого уважения и даже подражания, стремится быть не хуже. Так возникло между ними соревнование.

– Сегодня я дал 220 процентов, – говорит торжественно Бреднев, – Уваров – 190. Выходит, что у него кишка тонка.

Уваров не в шутку обеспокоен. Неужто москвич обогнал его? Нет, завтра же положение будет исправлено. Завтра Уваров расшибётся в лепёшку, но даст не меньше, а то и побольше Бреднева.

На другой день Бреднев ходит мрачный, а Уваров, напротив, подмигивает ему и спрашивает:

– Ну как, съел?

– Съел, – отвечает Бреднев, – посмотрим, чем ты закусишь завтра.

Ещё в начале лета они вызвали друг друга на соревнование, не без торжественности подписали договор, пожали руки, и Уваров спросил своего друга:

– Выдюжишь?

Бреднев улыбнулся во весь свой белозубый рот, хлопнул Уварова по плечу и сказал:

– Не бойся. Мы – московские. Сказано – значит, сделано…

Выехав сообща на один и тот же объект, Уваров и Бреднев до конца дня работали напряжённо, чётко и усердно, ревниво следя друг за другом.

Встречаясь на дороге, спрашивали, стараясь перекричать шум мотора:

– Какой рейс?

– Седьмой.

– А я – восьмой. Жми.

– Жму.

Не так-то просто «жать» все восемь часов напряжённой работы. Надо отлично разбираться в своей машине, понимать все её капризы, знать все её возможности, недостатки, уметь с опытностью врача вслушиваться в биение её металлического сердца. Но и этого мало. Надо не только разбираться, но и любить свою машину, ухаживать за ней.

– Кто из вас победил? – спросили шофёров, когда они вернулись в гараж.

– Оба победили, – ответили они.

И в самом деле – трудно было отдать кому-либо из них «пальму первенства»: оба сделали по 20 рейсов и по 400 тонно-километров, иначе говоря – 250 процентов своего производственного плана.

– Лиха беда начало, – сказал Бреднев, – как начали, так и пойдём дальше…

«Крутить баранку» – дело сравнительно нехитрое. Значительно труднее, не заезжая в гараж, на ходу исправить возникшие неполадки и продолжать работу до конца рабочего дня, ибо каждый заезд в гараж – это потеря времени. А время в шофёрской работе – всё!

Поэтому среди водителей всегда ценится взаимопомощь. Мало ли что может произойти в пути?! На сибирских дорогах существует неписаный, но твёрдый закон – увидел, что товарищ встал, остановись и ты, посмотри, посоветуй, помоги… Дух социалистического соревнования таков, что он как раз и воспитывает в людях стремление не только «победить» своего товарища в качестве и в темпах работы, но и помочь ему, если это нужно. Ибо соревнование – не состязание и не соперничество, а дружба и взаимопомощь. Часто можно наблюдать, как после работы то Бреднев вместе с Уваровым копаются в уваровской машине, то Уваров вместе с Бредневым – в бредневской.

Когда кончается рабочий день и машины возвращаются в гараж, тогда-то и определяется, кто как работал. Контрольный механик стоит у ворот и острым привычным глазом осматривает каждую машину – всё ли в порядке, нет ли поломок и повреждений. Диспетчеры отмечают часы возвращения, количество сделанных рейсов, пробег.

Вот Бреднев. Контрольный подмигнул ему у ворот:

– Ладно, проезжай. Знаю я вашего брата… «Поломок нет, заявок нет, план 180 процентов»… Не задержива-а-й!..

Молодые водители столпились у машины Бреднева.

– Как дела, Лёня?

– Обыкновенно, – отвечает Бреднев, вылезая из кабины и разминаясь после напряжённой работы, – 200 процентов.

– Везёт тебе, Лёнечка, – говорит ему молодой сметливый паренёк Коля Баландин, – а у меня, как ни жал, всего-навсего 80…

Бреднев сегодня суров, сердит и не склонен к шуткам.

– Это почему же? – спрашивает он, взяв тряпку протирать машину.

– Не везёт.

– Не везёт? – Бреднев переходит на густой бас. – Когда выехал на работу?

– В 8.30.

– Так. А я в 7.30. Зачем торчал в гараже?

– Задний мост барахлил, Лёнечка.

– Да он у тебя ещё вчера барахлил. Вчера надо было и ремонтировать.

– Это, конечно, правильно. Да ведь охота скорее домой уехать…

– Раз так, тогда и говорить нечего: «Везёт». Дело тут не в везении.

Возвратился Уваров. Он поставил свой самосвал аккуратно в ряд с другими машинами, вымылся и сел в свой, лично ему принадлежащий «Москвич», на котором всегда приезжает на работу.

– Садись, ребята. Кому по дороге – подвезу.

В автохозяйстве, где работают Бреднев и Уваров, много молодых шофёров, водительский стаж которых исчисляется месяцами, а то и неделями. Для большинства из них путь становления был труден и полон всяческих превратностей. И машина не слушалась, и вечно на дороге возникали разные неожиданные препятствия, при виде которых замирало сердце. Прохожие, казалось, так и прыгали под колёса, кюветы почему-то пролегали в коварной близости от баллонов, столбы, оказывается, обладали свойством торчать именно там, где не нужно, горючее расходовалось в количествах, далеко превосходящих норму, план представлялся хотя и манящим, но крайне трудно достигаемым пределом.

Некоторые из молодых убоялись трудностей и – от греха подальше – ушли с машины под разными предлогами. Но таких было меньшинство. В массе своей ребята приобрели нужные навыки, полюбили свою профессию и стали хорошими шофёрами.

Помнится, как один из таких «неоперившихся птенцов» Иван Аксаментов чуть ли не плакал в кабинете начальника, требуя увольнения:

– Не могу я, товарищ начальник, – говорил он. – Освободите меня. Ну какой я шофёр? Ничего у меня не получается.

Но начальник был старый автомобилист, видавший виды… Он посмотрел искоса на молодого паренька, усмехнулся и сказал.èèè

– Вот что я тебе скажу. Не шуми, не горячись, а слушай меня. Не унывай. Научишься! Ты что? Лыком шит, что ли? А как начинали такие, как Бреднев и Уваров? Может, ещё хуже твоего… Учись, приглядывайся, набирайся опыта и работай, не ленись и не думай, что тебе всё свалится с неба… А мы, если надо, поможем.

Теперь Аксаментов не без конфуза рассказывает о первых неделях своей шофёрской деятельности и очень не любит, когда ему напоминают, как он «канючил» у начальника. План Аксаментов перевыполняет.

В профессиональном становлении молодых водителей немалую роль играет пример таких товарищей, как Уваров и Бреднев. Молодые шофёры с готовностью учатся у опытных водителей и каждый раз выпытывают у них «секрет успеха». А на поверку-то выходит, что никакого «секрета» и нет! Весь «секрет» состоит в том, чтобы любить машину, знать её и работать добросовестно – только и всего. Как только овладеешь этим «секретом» – тут тебе всё придёт: и план, и заработок, и удовлетворённость работой, и даже некоторая гордость от сознания того, что вот, мол, я – настоящий полноценный шофёр, полезный работник, нужное лицо!

Уваров каждый день после работы ходит на курсы повышения квалификации. Упорный, упрямый и трудолюбивый, он поставил перед собой задачу стать водителем первого класса. Учится Уваров старательно, ни одного занятия не пропускает, нередко засиживается над учебниками и конспектами до полночи.

А Бреднев? Нет, москвичу никак нельзя отставать от сибиряка…

– Ты меня опередил на полголовы, – сказал Бреднев Уварову, – но я тебя нагоню, в следующий же набор и я иду на курсы повышения квалификации.

– А выдюжишь? – смеётся Уваров.

– В процентах выдюжил и в этом выдюжу…

– Посмотрим.

– Увидишь!

– Может, в институт ещё поступлю, – мечтает Уваров, – годы мои ещё небольшие.

– В инженеры, значит… – подмигивает Бреднев.

– А ты?

– Шофёр первого класса – тоже немалое лицо, – отвечает Бреднев.

Ясно одно: дороги перед ними открыты – какую хочешь, такую и выбирай. Спорить, собственно, нечего.

Возросшая общность интересов сделала дружбу двух шофёров ещё более тесной. Не только они сами, но и жёны их подружились друг с другом. Жаль только, что жить приходится в разных районах города. Но это ничего: «Москвич»-то у Уварова есть. И часто можно видеть, как в выходной день Уваров вместе с женой уезжает на «Москвиче» в гости.

– Куда?

– Да надо Лёню навестить! Давно не видались! Каких-нибудь часов двенадцать!

Часто их можно встретить вместе в кино или на концерте, а то и просто гуляющими по улицам города Ангарска – благо славный город этот радует глаз своими новыми, изящными домами, чистотой, опрятностью и благоустройством.

И когда идут они, оба хорошо одетые, весёлые, молодые, то, право, приятно на них поглядеть.

Сыны советского рабочего класса.

Добрые друзья-товарищи! Сегодня с гордостью за себя и свой труд, за Родину свою, горячо любимую, опустят они избирательные бюллетени.

г. Ангарск