Владимира Соколова я знал давно. И не более того. В памяти осталось одно: появление – или приземление – его на иркутской земле было ярким и запоминающимся. В Иркутске он создал то, что до него никто не делал, – театр-студию «Театр пилигримов». О новом театре узнал не только Иркутск. Вскоре пилигримы стали гастролировать по всему миру.

В театре – да и в повседневной жизни – Соколов всегда ходил во всём чёрном: в чёрной шляпе, в чёрном пиджаке, если глядеть на него со стороны – ну ни дать ни взять странствующий рыцарь печального образа. Ходили разговоры о его непростом характере. Во время репетиций – и не только – он мог легко перейти на крик и высказать то, о чём другие старались помалкивать. И лишь самые близкие знали, что он был ранимым человеком с открытым и добрым сердцем.

Я знал, что в Театре пилигримов расцветали поистине незаурядные артисты – и разлетались по городам и весям. И что не всегда и не во всём среди них был лад. Так бывает, когда собираются личности. Как говорил Маленький принц в сказке Антуана де Сент-Экзюпери, «и розы выпускали шипы».

Нас познакомил Сергей Дубровин. Он знал, что в Иркутске было принято решение о постановке моей пьесы «Иннокентий» в ТЮЗе и что я ищу музыку для спектакля. Он позвонил мне и сказал, что Соколов ждёт меня в театре.

– Лучше Соколова никто не напишет музыку, – сказал Дубровин.

Мы встретились с Володей в его театре. Он налил мне чай и сказал, что прочёл пьесу.

– Мне кажется, что ничего подобного у нас в Иркутске до сих пор не было, – посматривая на меня тёмными глазами, сказал он . – Да и не только в Иркутске. В пьесе подкупают историческая достоверность, характеры людей, думающих прежде всего о государстве, а не о своём кармане. Вся пьеса пронизана любовью к простым людям. И, конечно же, фигура самого Иннокентия – человека, родившегося здесь, в наших – иркутских – краях, а не заимствованного, не присланного из столиц или иных краёв служителя. Про таких говорят: где родился, там и пригодился. Вот посмотри, везде, где бы он ни служил, Иннокентий нёс Слово Божье на их родном языке и диким, живущим на окраинах империи казакам, и промысловикам на Алеутских островах, а по тем временам это было фактически почти как на другой планете, куда письма из Петербурга шли годами. И парусом всех его поступков была любовь к людям и вере православной.

Соколов включил музыку, которую он хотел предложить режиссёру ТЮЗа Виктору Токареву. Послушав первый трек, я вдруг понял, что Дубровин был прав: музыка Соколова к спектаклю могла бы стать как бы путешествием в пространстве и во времени, самостоятельным и словно сшивающим всю ткань пьесы нитью. Уходящее ввысь, в небо, во время горловое пение актёров завершалось тугими, напоминающими стук обнажённого сердца прерывистыми звуками.

– Вообще-то я даже думаю записать на слова пьесы музыкальный спектакль. Или оперу, – мечтательно произнёс Соколов.

И с этого дня наши встречи и разговоры стали почти ежедневными. Я часто звонил ему из Москвы, рассказывал, как прошли гастроли иркутского театра в Хабаровске, затем в Первопрестольной, в Санкт-Петербурге, понимая, что в успехах постановки «Иннокентия» есть и его немалая заслуга. Всё сделали сибиряки – режиссёр, актёры, композитор, не прибегая к посторонней помощи.

Позже я ему рассказал, что мы договорились с ангарским театром «Факел» под руководством Александра Кононова по моей повести «Однова живём» поставить пьесу под названием «Мать богов», где главный герой-лётчик спускается – вернее, его опускают – на землю и пытается понять, куда же он попал: на планету людей или зверей? И неизвестно, кто из них на земле стал большим злом.

Соколов прочитал инсценировку и сказал, что это может стать спектаклем о Маленьком принце, который пытается предупредить людей о неизбежности наказания за содеянное и предотвратить его.

– Без греха не бывает наказания, – сказал он и, подумав немного, добавил: – Действие пьесы как бы продолжает тему «Иннокентия» – только в нынешнее время, где всё близко, где все ещё кровоточит и болит. Во что превратили людей? Во что люди превращают себя сами?! Было у Макея четыре лакея, а теперь Макей сам лакей! И всё это происходит на планете, имя которой – Сибирь. Я часто задаю себе вопрос: что стало бы с сегодняшней Россией, не будь её природных богатств, нефти, газа, леса и, главное, людей?! Которые и Москву в сорок первом отстояли, закрыв её своими жизнями, и сегодня держат на плаву всю экономику страны.

И ещё, помолчав, сказал: «Да, скифы мы, да, азиаты мы! Вот она – наша планета людей, которая спасёт мир!»

И работал над музыкой для спектакля до последних дней…

Сам же Соколов жил, как и Маленький принц, на своей небольшой планете, имя которой – созданный им Театр пилигримов. В него приходили и уходили, росли артисты. Он любил женщин, и они любили его. Но самым главным для Володи было его творчество, умение мгновенно откликаться на всё, что волновало его. Володя любил не только музыку, но и поэзию.

Как неотступен Страсти Зов!

Как мимолётно Красоты Сиянье!

Как хрупко это мироздание!

Как скоротечна здешняя любовь!

Слезу слезой Веселья утирая

И ничего не взяв из Ничего,

Взойдёшь свободным, Вещность

попирая,

В Зов обращаясь Сердца своего.

«Мы в ответе за тех, кого приручили», – утверждает Антуан де Сент-Экзюпери в своей сказке о Маленьком принце. Продолжая его мысль, можно утверждать, что командир воздушного корабля в ответе за жизни и безопасность тех людей, пассажиров, которых он взял к себе на борт. И, продолжая эту мысль, можно сказать, что писатель, режиссёр театра в ответе перед зрителями за то слово, которое он несёт им.

В жизни всё проходит быстро. Минувшим летом у нас в Иркутске состоялся съезд сибирских землячеств. В нём участвовали землячество сибиряков в Крыму, Санкт-Петербургское и Московское землячество «Байкал». Режиссёром представления землячеств был Владимир Соколов. Действо на сцене он начал с музыки к спектаклю «Иннокентий». Без объявления и пролога вышли на сцену артисты, мощно и красиво, аж до мурашек по телу исполнили поднимающуюся, как до небес волна, хоровую увертюру.

Для гостей из Крыма Соколов выбрал другую песню:

Вешний ветер флаги России целует,

Песни, слёзы – плещется счастье

волной.

Крым навеки в гавань причалил

родную –

Мы вернулись в нашу Россию домой.

Мир и дружба – наших народов

заслуга,

Мы за правду можем гордиться

собой.

Люди Крыма, скажем спасибо друг

другу –

Будем вместе с нашей Великой

страной.

Было приятно видеть, как все присутствующие в зале поднялись и подхватили эту песню. Для Санкт-Петербурга, где Володя учился в консерватории и который считал, как и Иркутск, своим родным городом, он выбрал песню Осипа Мандельштама:

Петербург! Я ещё не хочу умирать:

У тебя телефонов моих номера.

Петербург! У меня ещё есть адреса,

По которым найду мертвецов голоса.

Я на лестнице чёрной живу, и в висок

Ударяет мне вырванный с мясом

звонок…

Вот таким вырванным с мясом звонком стал для меня ранний звонок фотожурналиста Володи Харитонова, который сообщил, что Соколова больше нет с нами.

Владимир Соколов родился 11 ноября 1952 года в Хабаровске. В 1976 году окончил Ленинградскую ордена Ленина Государственную консерваторию им. Римского-Корсакова. В 1979 году приехал в Иркутск, где был принят солистом областной филармонии и преподавал в Иркутском училище искусств. В начале 1980-х Соколов создал рок-группу «Пилигримы», позже на её базе основал экспериментальный театр-студию «Театр пилигримов», который в 1991году стал государственным учреждением культуры и получил широкую известность в России и за рубежом.