Из жизни замечательных людей
Питер Акройд – «Шекспир. Биография»
Год издания: 2014.
Издательство: «КоЛибри».
Питер Акройд – достойный британский автор, который особенно силён в написании биографий знаменитых людей. На обложке – недавно обнаруженный в частной коллекции семейства Кобб портрет елизаветинца; некоторые искусствоведы утверждают, что это единственный прижизненный портрет Уильяма Шекспира.
Долгие годы принято мистифицировать Шекспира, вопрошая «а был ли мальчик» и «а вдруг это королева Елизавета скрывалась под таким псевдонимом». И чем дальше от Британских островов находится скептик-исследователь, тем меньше архивных материалов у него под рукой и больше вопросов. В итоге Уильям Шекспир предстаёт в образе чуть ли не Моисея со скрижалями. У Питера Акройда другой подход: он раздобыл горы сопутствующей информации, поэтому его книга походит, скорее, на эпичное полотно, чем на крохотную парсуну с единственным ликом.
Рассказывая о семье Шекспира, Акройд перечисляет родственников поимённо вместе с информацией о том, где жили, чем зарабатывали на жизнь, из каких семейств происходили. Рассказывая о театре «Глобус», концентрируется не только на спектакле: оживают зрители в зале, жующие яблоки, пряники и орехи, роняя скорлупу под ноги или закидывая огрызками сцену, если спектакль не начинался вовремя. Попутно приводится информация о средней продолжительности жизни (мало кто доживал до сорока) и численности населения упоминаемых городов. Рассказывая о пьесах, Акройд не пытается усыпить «я список кораблей прочёл до середины», он живо и доступно покажет наиболее интересное (хотя книга не маленькая и совсем не поверхностная).
Много внимания уделено взаимоотношению драматурга и труппы: Шекспир подстраивался под театральные условия – ограниченное количество актёров (95% строк у Шекспира предназначались четырнадцати актёрам), среднюю продолжительность спектакля в два с половиной часа, невозможность использовать дорогостоящие декорации. Вписывал в пьесы исполнение шотландской джиги, поскольку один из актёров отлично танцевал именно этот танец. Акройд убедительно объяснит, почему из всех елизаветинских драматургов Шекспир был самым непристойным, а в каждой пьесе найдёт отсылки к реальной жизни тех времён. Те же «хлебные бунты» из «Кориолана» не были плодом воображения, в 1596-1597 годах в Стратфорде-на-Эйвоне случались смерти от недоедания. Знаменитый драматург с каждой страницей обретает землю под ногами, пока не окажется на пятьдесят третьем году жизни глубоко под землёй: Шекспира похоронили на глубине 17 футов, опасаясь заражения тифом, который бушевал в те годы. Питер Акройд не пытается сказать миру, что он всё знает об авторе, о котором вообще-то мало что известно, но он собирает воедино большинство обоснованных выводов, концентрируясь на фактах, а не на мистификациях.
«Много высказывали догадок об общем доходе Шекспира: ведь он писал пьесы, играл в спектаклях, был «пайщиком», а затем стал постановщиком и одним из хозяев «Глобуса». <…> Учитывая все источники дохода, получаем более правдоподобную цифру – около 250 фунтов в год. Напомним, что в то время жалованье школьного учителя составляло 20 фунтов, а поденного рабочего – 8 фунтов. Шекспир упомянул в завещании, что оставляет своим наследникам 350 фунтов и поместье стоимостью 1200 фунтов. Конечно, он не обладал несметным богатством, как предполагают некоторые, однако и был далеко не беден».
Дональд А. Норман – «Дизайн вещей будущего»
Год издания: 2013.
Издательство: «Strelka Press».
Книга одного из бывших руководителей сверхпопулярной компании «Apple» не может не вызывать интереса. Тем более, что Дон Норман (такое написание имени рекомендует американская пресса) не просто из топ-менеджеров, а из евангелистов: так принято называть идеологов, лидеров прорывных направлений, «пророков в своём отечестве». Большая часть работ Нормана посвящена ориентированному на пользователя проектированию. Все его принципы в сфере дизайна можно выразить одной его же фразой: «Если для такой простой вещи, как дверь, требуется инструкция, хотя бы даже из одного слова, значит, её дизайн никуда не годится».
Бакалавр в области электротехники и компьютерных наук, доктор в области математической психологии, входит в консультационный совет энциклопедии «Британника», книгу «Дизайн вещей будущего» написал в Пало Альто, штат Калифорния, что само по себе уже говорит о многом: Кремниевая Долина. И рассуждая о понятии «дизайн», он подразумевает не просто симпатичный внешний вид, скруглённые углы или сочетание цветов, а мыслит более широко: о проблемах человеческого фактора и эргономики, когнитивистики. Утверждает, что нужна не автоматизация, а совершенствование, а до искусственного разума и интеллектуальных автомобилей ещё как до Луны пешком. Хотя, конечно, уже есть весы-«ворчуны», следящие за избыточным весом, роботы-пылесосы и круиз-контроль в автомобилях. Но ещё слишком далеко до того времени, когда взаимодействие человека и автомобиля напоминало бы езду человека на лошади по степени взаимопонимания.
Долгие годы ведутся разработки в области «умного дома», где свет загорается в комнатах, по которым идёт человек, а холодильник высылает хозяину SMS со списком необходимых продуктов. Мы впервые имеем дело с машинами, которые пытаются с нами общаться. Они могут существенно облегчить нашу жизнь, сделать её более приятной и безопасной. А могут начать действовать нам на нервы, мешать и даже подвергнуть опасности. Нашествие «умных» машин, психология людей и машин, слуги собственных машин, осторожные автомобили и властные кухни – это всё названия глав крошечной книги, в ней всего пара сотен страниц, много воды, а некоторые мысли повторяются на страницах неоднократно. Новаторские моменты в ней тоже есть. В целом «Дизайн вещей будущего» напоминает введение к какой-то очень интересной книге, которую ещё только предстоит написать.
«Многие фирмы жаждут заняться оборудованием и управлением этими «умными домами», которые меняют освещение в зависимости от своих представлений о вашем настроении, выбирают и включают для вас музыку, перемещают изображение с одного телеэкрана на другой, если вы бродите по дому. Эти системы так интеллектуальны, что возникает вопрос: сможем ли мы найти с ними контакт? Если вы хотите научиться ездить верхом, вам нужна практика, а ещё лучше – обучение на специальных курсах. Так что же, нам теперь придётся упражняться в обращении с собственным домом, идти на курсы, чтобы научиться ладить с собственной бытовой техникой?»
Джоанн Харрис – «Персики для месье кюре»
Год издания: 2014.
Издательство: «Эксмо».
Пятнадцать лет назад Джоан Харрис написала свой знаменитый в женских кругах роман «Шоколад», его мгновенно экранизировали с Жюльетт Бинош и Джонни Деппом. Экранизация была настолько хороша, что сделала немалую рекламу писательнице, издатели выстроились в очередь, и Джоан Харрис стала выпускать по роману, а то и по два в год. Практически все переведены на русский, на полках не залёживаются, а одна из книг, «Ежевичное вино», регулярно попадает в списки «самых летних» наряду с «Вином из одуванчиков» Брэдбери. И вот, спустя столько времени, Джоан Харрис пишет продолжение романа «Шоколад», который сделал её знаменитой. Продолжение называется «Персики для месье кюре».
Издательство «Эксмо» для обложек своей оранжевой серии «pocketbook» картины великих художников выбирает с помощью генератора случайных чисел, похоже. «Так, сегодня у нас что-то про персики, а давайте на обложку пустим «Собирателей апельсинов» Джона Уотерхауза»: железная логика. Художник Уотерхауз – из прерафаэлитов, жил во второй половине девятнадцатого века, девочки и женщина на картине одеты по моде тех лет. В книге же речь идёт о веке двадцать первом, подросшая Анук, дочь главной героини, слушает музыку через айпод, болтает с друзьями в Фейсбуке, – писательница щедро рассыпала по тексту приметы времени. Время действия в романе «Шоколад» было практически невозможно определить – тихий маленький городок Ланскне не слишком-то меняется за столетия. Так же течёт река, так же судачат жители, так же приходят к кюре на исповедь, так же строго соблюдают пост. И если тогда в городок попутным ветром занесло одну Вианн Роше с её умением всё переворачивать вверх дном, с её мечтами и с её шоколадной лавкой «Небесный миндаль», то сейчас население городка увеличилось почти на треть за счёт бесчисленных иммигрантов-мусульман. Письмо, зовущее Вианн обратно в маленький городок, приносит ветер рамадана.
Писательница – английская, роман – французский, о Франции. В этой стране остро стоит вопрос об иммигрантах-мусульманах, горячо обсуждаются варианты совместного проживания разных национальных культур вместе, на государственном уровне решают, можно ли фотографироваться на паспорт в хиджабе и где именно допустимо или недопустимо его носить. Периодически возникают конфликты на этнической или религиозной почве. И Джоан Харрис выбрала в качестве основной темы своего романа именно это: сосуществование разных культур вместе, густо заселив городок из французской глубинки «магрибцами». Страны Магриба сосредоточены на северном берегу Средиземного моря, оттуда идёт большая волна эмиграции во Францию. Поэтому назвать персонажей «магрибцы» – изящный способ не переходить на обозначение конкретной нации, цвета кожи или религии.
Лиц женщин под чёрными никабами жарким августом не рассмотреть, но это никого не обманет: главные вопросы, проблемы, трагедии книги вьются вокруг тем прав и свобод женщин. И большинство разговоров ведётся на кухне, когда на столе между женщинами банки с персиковым джемом светятся как китайские фонарики, пахнет халвой, здесь постоянно пекут печенье, готовят дюжину блюд из мяса или делают горячий шоколад. Джоан Харрис рассказывает устами героев притчи, добавляет волшебства в кондитерское дело и верит в сказки, в её романе всё на свете, включая жестокость, фанатизм и несправедливость, можно изменить одной пламенной речью единственной женщины, с лица которой сорвали чёрную ткань. «Понимание этого оседало в наших душах, как пыль», – красиво пишет Харрис. Для неё угостить персиками из забытого сада – повод начать беседу с соседями, попытаться понять и «преломить хлеб».
«Есть что-то очень успокаивающее в ритуале варки варенья. Он всегда связан с мыслью о кладовой, полной припасов, об аккуратных рядах банок на полках, которые так приятно доставать зимним утром, в самое тёмное время года, когда чашка горячего chocolat au lait с толстым ломтем свежего хлеба, намазанного прошлогодним персиковым джемом, воспринимается как обещание солнечного света. Мысли о полной припасов кладовой – это всегда мысли о доме, о четырёх каменных стенах и крыше и о том, что времена года всегда следуют друг за другом, всегда возвращаются с очаровательной привычностью, и ты год за годом всегда встречаешь их в одном и том же месте. Вкус персикового джема – это и есть вкус дома».
