На преддипломной практике на уральском заводе он получал алюминий с использованием метода меченых атомов: занимался (сильно мне нравится это диковинное слово) – разубоживанием изотопов, уменьшал концентрацию вводимого кобальта, делал состав более убогим (А.И.: «Слава богу, не привился этот метод: облучались и руки, и металл»).

После института он электролизник: чтобы было понятнее, это сталевар, особым способом выплавляющий алюминий – тяжелейшее из мужских занятий. 

Потом – экспериментатор («это было интереснее, хоть и безденежнее»). Со щупами, с термопарами – в 30-сантиметровый зазор между плавильной печью (ванной) и бетонным полом, с риском свариться в переливающемся через край ванны металле. Первая его статья пошла в столичный бюллетень «Цветная металлургия» ещё с богословского завода, она была о перерасходе сырья при плавке. Ребята его одёргивали: «Чего сразу в Москву? Можно поближе опубликоваться», – а он – «лучший технический информатор завода» – всё читал, и статья его была уже на уровне.

На ИркАЗ, в Шелехов он, аспирант со статьями и авторскими заявками, пришёл руководителем исследовательской группы. 

Бегунов помнит всех, кто сотрудничал с ним, кто так или иначе помогал в его работе. И его по-прежнему негромкий рассказ об «электролизной», а потом шире – физико-химической» жизни многолик и многоголос.

В Краснотурьинске, на Богословском алюминиевом заводе, он работал у бригадира электролизников Михаила Гизетдинова, впоследствии кавалера ордена Ленина. Ещё один его уральский бригадир, к которому Бегунов пришёл уже после института, – Вениамин Печалин.

В Шелехове он работал над собственной темой, с которой согласился его научный руководитель Иван Скобеев, профессор, завкафедрой металлургии и лёгких металлов Иркутского политеха.

Результат кандидатской Альберта Ивановича – корпуса ИркАЗа. Его диссертационные рекомендации внедрены в Шелехове, Братске, Красноярске – на крупнейших в мире алюминивых заводах. Я ещё и потому выделяю внедрения, что ожидать их в деле, которым занимается Бегунов, порой приходится долго – и по особенностям производственных процессов, и по субъективным причинам, которые со временем только обостряются (об этом – дальше).

Он благодарен за школу питерским профессорам Михаилу Витюкову и Юрию Баймакову (последний был сыном царского генерала и прекрасно владел английским, французским и немецким языками). 

Добром вспоминает Альберт Иванович своих иркутских ректоров – Анатолия Игошина и Сергея Леонова. «Дай бог, – говорит учёный, – чтобы следующий наш ректор был, как они, порядочным человеком и сильным профессионалом».

По отцу все предки Бегунова – с Северной  Двины, это гордый, никогда не покорённый трудовой люд. По матери идёт питерская линия. Бабушка Евгения Александровна в Питере ходила в марксистский кружок к Горькому – и покинула его, сказав: «Вы, Алексей Максимович, говорите опасные вещи, а у меня уже дети родились».

  Защитив кандидатскую диссертацию, Бегунов хотел доцентом к Ивану Скобееву, а тот предложил ему возглавить кафедру аналитической физической химии. «Но ведь я, Иван Константинович, аспирант-заочник, – заметил молодой специалист, – не преуспел в чистых науках, практик, не знаю физхимии». Скобеев, улыбаясь: «Вот и узнаете». И правильно сказал.

(Добавлю, что, как бы радуясь этой целеустремлённости, жизнь расставляла порой на его пути некие намёки: его научный наставник Скобеев – полный тёзка отцу  Альберта Ивановича, Ивану Константиновичу; а отец, дав сыну редкое имя, издалека невольно срифмовал Альберта с Алюминием).

На кафедре Альберт Иванович читал в разное время более десяти учебных курсов, что требовало бесконечного «повышения квалификации». О своих кафедральных коллегах Бегунов говорит с удовольствием, своими наставниками в методике называет доцентов Владимира Григорьевича Гимельштейна, Андрея Андреевича Лапана, Ольгу Александровну Соловьёву.

Докторскую диссертацию он защищал в Питере, в родном политехе в 1978-м и ещё 10 лет продолжал исследования в этом направлении. С результатами шесть раз летал на грандиозные конференции в США. В просторечии у профессионалов-физхимиков эти съезды называются «Три «М» («минералы-металлы-материалы»), и шесть массивных томов трудов этих конференций, с докладами юбиляра в том числе, стоят на  полке в его кабинете.  

…Его физхимия – дело, как сказано, требующее терпения и долгожительства.  Вот один из примеров – статья о причинах разрушения фундаментов под электролизёрами. Он лазил под ванны, строил графики – разобрался: бетонная подушка под ванной (марки М-200) через три месяца разогревается до 600 градусов и не выдерживает. Бегунов рекомендовал перейти к жаропрочному бетону. Специалист из Москвы, доктор наук, прилетела и сказала: «Ваш молодой человек сам разобрался. Зачем меня звали?» Было приятно… но бетон не сменили. Через 40 лет в том же Краснотурьинске Альберт Иванович спрашивает у рабочих, меняющих фундаменты: «Какой бетон?» – «Как какой? Всё тот же, М-200»…

Ещё о возможных внедрениях его бесчисленных патентов: Альберт Бегунов – исследователь по природе, а внедрение – это «вбивать гвозди в бетон», процесс долгий не только у нас, но и на Западе. «По поводу не-внедрения – я виноват во многом, может, надо было биться. Ведь в советские времена у меня были хорошие отношения и с директорами-профессионалами, и с министрами, и к партийным руководителям можно было попасть». Теперешняя система, как ни странно, несопоставимо более косная, чем раньше. С заявками на новые методы электролиза, с алюминием, магнием, титаном он пытается встретиться с теми, кто сегодня это решает, но сейчас пройти через частокол секретарей, референтов и заместителей – немыслимо. Проще сесть за новую монографию, что он и планирует.

«Современным обществом управляют монополии и бюрократия. И у нас, и на Западе не столько поддерживается, сколько подавляется свежее, необычное, рискованное предложение. Монополии – промышленные, финансовые, партийные, религиозные, академические; бюрократия – от Китая до США». 

Но Бегунов не перестаёт надеяться на человеческий разум. Сам он в своих исследованиях ушёл парадоксально далеко от традиционного электролиза. Дело в том, что при гигантских современных масштабах мирового производства, при современной мировой нужде в алюминии привычный электролиз стал серьёзной опасностью для окружающей среды. И вот Бегунов, один из крупнейших мировых специалистов по электролизу, выступает автором нового метода получения алюминия, обещающего стать гораздо более безопасным, экологически чистым. Такова логика неостановимой научной мысли.

«Многие операции традиционного электролиза – диагностика и лечение ванн, перестановка штырей или анодов, гашение вспышек – в принципе не поддаются автоматизации. Будущее – за герметичными технологиями; нынешний электролиз требует постепенной замены на более совершенные процессы». 

Бегунов, лучше многих знающий опасности электролиза, знает и способы оздоровления окружающей среды. Он патентует способ защиты от парникового эффекта в атмо-сфере Земли. (Между прочим, за борьбу с парниковым эффектом Нобелевской премии удостоен Альберт Гор, бывший кандидат в президенты США. Алюминщиком-нобелиатом вместе с Гором стал Халвор Кванде, ссылающийся в своих работах и на «способ Бегунова».) Новый процесс получения алюминия у Альберта Бегунова выполняется в герметичной аппаратуре в потоках инертного газа без вредных выбросов в окружающую среду, к тому же он автоматизирован и практически избавлен от тяжёлого ручного труда – главного бича традиционного электролиза.

Новый метод блестяще венчает многолетние пионерские работы профессора Бегунова в металлургии и физической химии.

Бегунов, всерьёз озабоченный экологией, изобрёл и способ защиты вод Мирового океана от катастрофического разлива нефти при авариях на морских нефтяных платформах, подобных той, что произошла в Мексиканском заливе несколько лет назад.

Но, по Альберту Эйнштейну, «легче расщепить атом, чем преодолеть предубеждение».

И у бюрократов свои заботы, далёкие от экологии. Не так давно Бегунова пригласили в Лондон на  экологическую конференцию – под патронажем теперь уже Билла Клинтона. Проезд, гостиница, гонорар Бегунову обеспечены; и в сроки конференции он вполне укладывался со своим загранпаспортом. Но… оказывается, уже за месяц до срока паспорт не годится – и сделать ни-че-го нельзя. Бегунов остаётся дома (а «при большевиках» в аналогичном случае проблема была решена за день – и за «спасибо» офицеру-таможнику).

Ладно, нет худа без добра: Альберт Иванович остался дома, мы отпразднуем его юбилей, а Лондон от него не уйдёт. И семья, и друзья, и студенты, и коллеги от Китая до Америки, и новые идеи, и новые научные командировки – при нём. И его «физхимия глобальных технологий» – необъятная область для дальнейшей исследовательской и изобретательской работы и самого юбиляра, и его последователей и учеников.

Из справочника «Металловеды и металлурги» (2013):

«Альберт Иванович Бегунов – доктор технических наук, профессор, заслуженный деятель науки и техники РФ, академик международной Академии наук высшей школы и международной Академии экологии природопользования.

Родился 30 октября 1934 года в селе Шангалы Устьянского района Архангельской области. В 1952-м там же окончил с золотой медалью среднюю школу.

Выпускник физико-металлургического факультета Ленинградского политехнического института. С 1958 года начал трудовую деятельность электролизником на Богословском алюминиевом заводе. Далее работал там же мастером, затем старшим мастером экспериментальных цехов на Богословском, а с 1962 года на Иркутском алюминиевых заводах. В 1965-м защитил кандидатскую диссертацию по режимам обжига и пуска новых электролизных корпусов. С 1968 по 2011 год заведовал кафедрой аналитической и физической химии (до 1997-го) и кафедрой химии в Иркутском политехническом институте. Член докторского диссертационного совета по пяти специальностям в ИрГТУ (ранее – в ИГУ).

По результатам своих исследований Альберт Бегунов читал лекции в Чехии и Словакии, в Китае и США. Он участник крупнейших международных конференций, в том числе в Сан-Франциско, Сан-Диего, Лас-Вегасе, Анахайме, Орландо, Сан-Антонио (США) и др.

Под руководством Бегунова выполнено пять докторских и более 20 кандидатских диссертаций. Им опубликовано около 500 научных работ, в том числе восемь монографий; получено больше 100 патентов и авторских свидетельств на изобретения».