На прошлой неделе в областной Общественной палате обсуждали, как обеспечить здравоохранение молодыми кадрами, подкорректировав процедуру целевого набора в медицинские вузы. Однако после доклада, посвящённого системе аккредитации врачей, появились опасения, что целевой набор – лишь цветочки кадровой проблемы.

Тройка с минусом

Несмотря на распространённость этой практики, сегодня она своих задач не решает. Причин несколько. Первая – уровень подготовки школьников, претендующих на целевые места. По словам ректора ИГМУ Игоря Малова, несмотря на то что средний балл на врачебные специальности находится в районе 200, целевики приходят с баллами в районе 165, что, как отмечает ректор, «ниже тройки». В итоге получается, что общий конкурс на лечебные специальности может достигать 10 человек на место, а целевой – 1,5. Тем не менее Малов подчёркивает: в ИГМУ для привлечения будущих специалистов готовы снизить конкурс до 1,3, обещают дополнительные занятия отстающим (университет тоже не заинтересован в потоке на отчисление: невыгодным становится соотношение «обучающий – обучаемый»). Кроме того, целевики, вне зависимости от успеваемости, получают стипендии.

В итоге создаётся впечатление, что все эти меры направлены не на качество, а на количество. «Зачем деньги тратить – непонятно, – высказалась председатель Российского союза сельских женщин и член Общественной палаты Нина Суворова. – Целевые направления дают тем, кто не проходит по ЕГЭ!»

Министр здравоохранения Иркутской области Николай Корнилов добавил пессимизма, отметив, что даже при нынешних правилах ситуация в некоторых районах близка к критической: «Как найти целевого абитуриента в районе, где плотность населения меньше, чем 0,3?»

Совместными усилиями для решения проблемы было предложено три пути. Первый – сотрудничество врачей и университетов со школой, в частности в формате встречи учеников с яркими врачами, способными пробудить интерес к профессии. Второй – привлечение целевиков в программы постдипломного обучения. Третье – создание системы олимпиад по химии и биологии (аналог – пример соседней Якутии – был представлен на встрече), участие в которых учитывалось бы при поступлении и повышало бы престиж и проходной балл целевых мест. «Иначе их получают те… кто имеет возможность эти места получить», – сформулировал Малов.

Отучились, но не вернулись

Если проблема низкого уровня абитуриентов становится ясна сразу, то «невозвращенцы» обнаруживаются уже после окончания обучения. Значительная часть выпускников не идёт работать в учреждение, оплатившее учёбу. Игорь Малов со ссылкой на министра здравоохранения России Веронику Скворцову отметил, что существуют регионы, где процент «доезда» достигает 80%, что считается в России отличным результатом. Впрочем, к нашей области этот процент никакого отношения не имеет. 

По мнению Малова, корень проблемы в том, что сегодня в системе целевого приёма существует два договора: вуза с заказчиком, оплачивающим учёбу, и заказчика с будущим студентом. Именно во второй части кроется опасность невозвращения, которую сегодня, в сущности, не контролирует ни вуз, ни кто бы то ни было ещё. Игорь Малов уверен: ситуацию может спасти старый добрый метод кнута и пряника. С одной стороны, мотивация рублём (так, Арсентьевская больница Приморского края платит своим целевикам дополнительную стипендию), с другой – чётко прописанные санкции по отношению к будущим медикам. В качестве примера Малов привёл постановление правительства Тверской области, согласно которому каждый студент-целевик получает единовременную выплату в сумме 24 тысяч рублей, которую в случае недоезда он должен вернуть с учётом штрафного коэффициента 2,5.

У министра здравоохранения области Николая Корнилова другое предложение. С его точки зрения, штраф студента не остановит: за долгие годы учёбы можно и накопить. И вообще, влиять имеет смысл не на абитуриентов, которые в момент поступления ещё не вполне созрели до больших решений, а на учреждения, с которыми те заключают договор.

Кроме того, по данным Корнилова, основной отток специалистов происходит на стадии послевузовского обучения, когда у врачей наступает взрослая жизнь и появляются семьи, которые нужно кормить, а значит, совмещать учёбу (не всегда бесплатную) с работой. Скажем, в 2009-м из 53 поступивших в ИГМУ на целевые места  лишь 37 оказались в интернатуре или ординатуре и только 20 добрались до рабочих мест. В 2012-м соотношение было похожим: 66–55–37. Эту проблему может решить только финансовая поддержка –  предоставление квартир и денежных выплат, а также оплата последипломной подготовки и социальные условия (в том числе детские сады, актуальные для молодых семей).

На фоне аккредитации

Все эти вопросы особенно актуальны, если учесть контекст. Например, ситуацию с программой «Земский доктор». По мнению Николая Корнилова, сегодня можно сказать, что она «сработала не очень хорошо». По его прикидкам, через два года, когда обязательные пять лет работы на селе закончатся, врачи начнут массово уезжать. 

С 2016-го работа врачей усложнится дополнительно. С 1 января в России вводится система аккредитации врачей. В отличие от трёхступенчатой сертификации (тест, собеседование, практические навыки), принятой теперь, аккредитация состоит из пяти ступеней – тестовый экзамен, решение ситуационной задачи в системе автоматизированного контроля, демонстрация практических навыков на тренажёрах, объективно структурированный клинический экзамен и оценка портфолио (набор статей, свидетельств о прохождении конференций и программ дополнительного образования).

Согласно новой системе, студенты сразу после окончания вуза становятся специалистами и получают первичную аккредитацию, после этого начинают работать врачами общей практики. Те, кто поступает в ординатуру, также должны пройти аккредитацию, но специализированную. Уже работающим врачам на получение аккредитации  даётся пять лет. В течение этого переходного периода  сертификаты будут действовать, дальше – нет.

По окончании доклада в Общественной палате повисла шоковая пауза. Затем кто-то из присутствующих мрачно произнёс: «Потрясающе». «А нельзя как-то министру передать, что сейчас не то время, чтобы вводить эту систему?» – поступило риторическое предложение. Последствия введения новой системы  пугают. Главный врач черемховской больницы № 1 Владимир Зарубин заявил: «Зная тот контингент, который у нас работает, больше половины врачей уйдут на пенсию, а остальные просто не поедут. Значит, либо я должен буду их отстранить, либо меня самого отстранят». Также не вполне понятно, как экзаменующимся в Новосибирске будут искать специалистов-заместителей, особенно в и без того не укомплектованных врачами районах.

Не меньше организационного пугает и финансовый вопрос. Несмотря на то что участие в экзамене бесплатно, затраты будут огромны, поскольку предполагается, что врачи станут сдавать экзамены в специальных центрах, расположенных в столицах федеральных округов. По оценкам собравшихся, сегодня в области около 2900–3500 врачей. С учётом стоимости билетов, проживания, зарплаты и замещения поездка одного врача может вылиться в 60 тыс. рублей. Если исходить из этих цифр, для аккредитации  всех врачей потребуется около 210 млн рублей. Важно, что срок действия аккредитации – пять лет.

Сейчас в регионе рассматривается альтернативный вариант – создание собственного центра аккредитации. В соседней Чите, кстати, он появился. Главный вопрос – готова ли область к вложениям 80–150 млн рублей. Требования к центру вполне конкретные – площадь помещений,  обученные специалисты,  но главное – те самые симуляторы-тренажёры, которые, кстати, имеют ограниченный срок годности. То есть купить их раз и навсегда невозможно. Тем не менее надежда на выполнение требований и появление в Иркутске центра аккредитации остаётся. По словам Николая Корнилова, переговоры об этом с губернатором Сергеем Ерощенко намечены на 6 мая.