Ещё недавно тема мемориала под Пивоварихой вызывала бурный ажиотаж в общественно-политическом пространстве Иркутской области. Но вот отгремели и канули в лету и выборы губернатора, и планы по развороту взлётно-посадочной полосы, из-за которых велись политические бои. А проблемы остались. На прошлой неделе тема стала предметом рассмотрения членов Общественной палаты Иркутской области.

Мемориал по-прежнему  находится в безобразном состоянии, и уборку на нём проводят методом общественных субботников. Такое ощущение, что до сих пор власти разного уровня были заняты тем, что пытались пристроить полномочия по его содержанию «самому слабому». 

Мемориал обветшал, на его территорию кто-то вываливает мусор, в надпись над входом выпущено несколько десятков пуль. К стволам деревьев люди прибивают таблички с именами и портретами убитых здесь людей. То там, то здесь появляется новый надгробный памятник. 

То и дело возникает тема новых поползновений хозяйствующих субъектов на территорию мемориала. На «Даче Лунного короля», которая то ли заходит на территорию Зоны памяти, то ли вплотную примыкает к ней, давно организовано ДНТ и построены дома. С другого бока спецзоны работает фермерское хозяйство. Если честно, трудно сказать, кто больше виноват в том, что такое кощунственное отношение к месту трагедии стало привычным. То ли граждане, которым всё равно, где жить и выращивать ягоду, то ли государство, которое до сих пор не может чётко и ясно определить границы памятника и правила поведения. 

Условно ограниченный

Сам мемориал располагается на относительно небольшом участке земли в 1,4 га. В 1989 году  на этом месте было вскрыто четыре рва-накопителя глубиной 5 метров и длиной от 7 до 30 метров. Каждый из них был наполнен телами убитых людей, сверху присыпанных небольшим слоем земли в 30–40 сантиметров. Из вскрытых рвов извлекли и перезахоронили 309 останков. 

Остальную территорию решили просто не трогать, условно обозначив её границы и назвав Зоной скорби. Сколько людей сгинуло в этом лесу, доподлинно никто не знает. Некоторые учёные предполагают, что реальная цифра составляет до 30 тысяч человек. Зона скорби занимает площадь около 200 гектаров. Это целый лес вокруг мемориала. Когда-то здесь располагалась спецзона НКВД, на деревьях до сих пор сохранились остатки колючей проволоки, которой зона была огорожена. 

В конце прошлого года земельный участок под мемориалом, имеющий статус кладбища, перешёл в собственность Ушаковского муниципального образования, и  местная  Дума приняла решение о его передаче в собственность Иркутской области. «Если государство когда-то нашло средства на патроны для того, чтобы расстрелять своих людей, должно и сегодня найти средства на то, чтобы увековечить их память», – говорит глава Ушаковского муниципального образования Александр Кузнецов. 

Впрочем, область не торопится  принять этот страшный груз. Получается, что сегодня на этой земле по-настоящему нет хозяина. Для муниципалитета она – непосильная ноша, для области…  в общем, тоже ноша. Нельзя сказать, что столь же непосильная, просто на неё никогда нет свободных денег. 

Особая зона

Мемориал и Зона скорби вокруг него имеют статус памятника регионального значения. Если участок с мемориалом и рвами-накопителями имеет статус кладбища и принадлежит муниципалитету, то большая Зона вокруг него относится к федеральным землям лесного фонда. Более того, её границы определены лишь условно, с учётом ещё не найденных захоронений. 

– Чтобы  закрепить границы памятника, в первую очередь нужно провести работу по поиску ещё не обнаруженных рвов-накопителей, – говорит главный специалист отдела государственной охраны памятников службы по охране объектов культурного наследия Иркутской области Ольга Ремезова. –  Есть предложения перевести его в категорию  объектов культурного наследия федерального значения. Но пока мы точно не закоординируем и не определим границы, мы не сможем этого сделать. 

– После того как будут определены границы территории памятника, нужно разработать предмет охраны  этого памятника, – говорит председатель Иркутского отделения ВООПИК Александр Чертилов. – Следующим этапом должна стать  разработка  зон охраны. В противном случае хозяйственная деятельность так и будет бурлить в этих лесах и полях. Зоны охраны могут охватывать большую территорию и регулировать любую деятельность на ней и в её окружении. На это нужно выделять областные деньги. Только после этого может быть разработан генеральный план. 

«Наше предложение – не искать новые захоронения»

Таким образом, вопрос снова упирается в деньги. По словам Ольги Ремезовой, в прошлом году была составлена смета расходов на проведение самого доступного и недорогого исследования территории геофизическими методами. Оно оценивается в 11 млн рублей. На первом этапе потребуется электромагнитная разведка, которая даст примерные координаты захоронений. На втором этапе нужно обследование с помощью электромагнитного томографа или георадарное сканирование захоронений.  

– Мы практически каждый год направляем письма в адрес администрации Ушаковского муниципального образования, – говорит Ольга Ремезова. – По закону, определение ещё не найденных захоронений – это его обязанность. 

Совершенно очевидно, что Ушаковское муниципальное образование не потянет такие расходы. К тому же земельный участок в собственность муниципалитета был оформлен только в прошлом году. Земля под Зоной скорби и вовсе находится в федеральной собственности, несмотря на наличие статуса памятника регионального значения. 

В прошлом году службой по охране объектов культурного наследия было направлено письмо в адрес губернатора Иркутской области с просьбой о выделении денег из областного бюджета на поиск захоронений. Пока средств нет, а время на дворе, как всегда, не самое благоприятное – кризис. 

– Мы были на личном приёме у губернатора, – говорит председатель Иркутского отделения  «Российского общества жертв политических репрессий» Нина Вечер. – Рассказали ему о проблеме. Обследование стоит дорого, и велика вероятность, что дело снова затянется. Поэтому наше предложение – не искать новые захоронения, а просто утвердить Зону скорби по старым условным границам. Тем более что они полностью совпадают с границами спецзоны НКВД. Кроме того, нужно создать казённое учреждение, которое будет управлять кладбищем и заниматься его содержанием. 

В конце концов, гораздо проще привести в порядок и содержать то, что уже имеется. Недавно на депутатских слушаниях в Думе Иркутска депутат Сергей Юдин поднял вопрос о состоянии Стены памяти в Пивоварихе. Народный избранник предложил администрации города организовать сбор добровольных пожертвований на восстановление мемориала: «Люди отдадут кто рубль, кто десять, мы средства найдём, там, наверное, не больше миллиона рублей потребуется», – предположил Юдин. 

Может быть, добровольное движение станет выходом из ситуации. Тем более что опыт создания таких движений у нас уже есть. При бессилии властей, например, добровольцы успешно тушили пожары. 

Парад памятников

На заседании Общественной палаты вспомнили, что в 1991 году поисковиками были обнаружены массовые захоронения не только под Пивоварихой. До сих пор не обследованы до конца общие могилы на десятом километре Александровского тракта, в селе Александровском, в подвале тюрьмы в городе Киренске, в городе Бодайбо, в местности Известковая на реке Витим. Работы, которые начинались в 90-е годы, так и не были закончены из-за той же нехватки денег. 

Не все места массовых захоронений обнаружены. Тем более неизвестно, сколько людей в них захоронено. Например, есть сведения, что на острове Дубровский в Киренском районе было расстреляно не менее 300 человек, но найти это место так и не успели, программа была свёрнута. 

– Нужен один общий  памятник на территории областного центра, – говорит председатель клуба «Встреча», объединяющего потомков репрессированных, Ирина Терновая. – Кладбище в Пивоварихе – это именно кладбище тех людей, которые были расстреляны в этом месте. Но нужен мемориал, к которому могли бы прийти все желающие почтить память своих предков. 

Между тем на территории мемориала как грибы вырастают всё новые и новые небольшие могильные памятники. На Стене памяти давно нет свободного места, где можно написать хотя бы фамилию. А с недавних пор стали появляться памятники «по национальному признаку». Например, свой знак установили евреи и буряты. Поляки привезли памятник из Польши. Литовцы поставили крест своим собратьям.  

– Я категорически против парада памятников, которые делят жителей нашей страны по национальностям, – говорит председатель комиссии по культуре Общественной палаты  Иркутской области Сергей Снарский. – Нездоровая соревновательность, которая может возникнуть в этой ситуации, просто порочна. Ладно, евреи могут поставить большой памятник, из Польши могут привезти большой, а кто-то не сможет собрать такую сумму. 

Ольга Ремезова отметила, что существует порядок проведения любых видов работ на земельном участке  объекта культурного наследия, и он запрещает установку каких-либо иных памятных знаков. 

– У нас есть Вечный огонь как место поклонения погибшим, и никто не ставит там собственные знаки, – говорит Ольга Ремезова. –  Это кощунственно, когда прямо во рве, то есть на головах тех, кто захоронен в этой земле, стоят маленькие памятнички. 

Всё это правильно. И эстетически некрасиво выглядят маленькие памятники, натыканные в разных местах. И тем более странными кажутся памятные знаки от каждого народа. Комиссары не спрашивали национальность человека, пуская его «в расход». Но, с другой стороны, если бы мемориал был ухожен, если бы надпись над входом не была изрешечена пулями молодчиков, развлекавшихся здесь таким вот образом, может быть, и не было бы здесь никаких табличек на деревьях, памятников под кустами и так далее. 

Люди просто пытаются отдать предкам свой человеческий долг. И власть должна создавать им для этого условия, а не воздвигать преграды, пусть и совершенно законные. А если она этого не делает десятилетиями, люди сделают сами – как смогут.