Формально, при предварительной разработке практических мероприятий, проект школьного лесничества «Адонис», реализованный под руководством учителя биологии Марины Николаевны Игнатовой, был целиком и полностью направлен на защиту лесов от пожаров. Но при его практическом исполнении, проводя классные часы в своей школе, организуя конкурсы стенгазет и плакатов, устраивая флеш-мобы, выступая перед взрослыми на поселковом сходе, раздавая листовки на лесных постах, — юные лесничие увидели, прочувствовали, что летние пожары хоть и страшная, но не единственная, а может быть, и не главная угроза благополучию российского леса. 

– Ещё большую беду для леса представляют безжалостные «чёрные» лесорубы, – убеждала Лена Батова членов высокого жюри в Суздале при защите проекта. – Лес в буквальном смысле слова выкашивают. Они уничтожают всё подчистую! 

Лена убеждена, что «в настоящее время леса вырубаются в объёме, превышающем их прирост». То есть попросту истребляются. Она замечает, что «лесовосстановительные работы арендаторами почти  не проводятся.  Восстановлением лесов  в Иркутской области  занимаются лесные хозяйства,  которым помогают школьные лесничества».  

Утверждения, конечно же, не бесспорные. Но и далеко не беспочвенные. Установить истину в этом вопросе сегодня вряд ли возможно, поскольку после отказа России от обязательного государственного лесоустройства никто не знает точных цифр. Государство только догадывается, где, чего и сколько у него растёт. Со-временное лесное хозяйство страны в целом (за исключением некоторых локальных участков, взятых в аренду добросовестными лесопользователями) ведётся наугад, по расчётным, а иногда и вовсе по прикидочным данным. Мой добрый знакомый, несколько десятилетий проработавший в лесхозе, но против его желания отправленный на пенсию, с грустью объяснил: «Новому начальству не нужны мастера леса. Ему нужны только мастера отчётов».  

Наши дети умнее, чем мы думаем. И понимают они больше, чем нам кажется. Даже если судить по одному только названию проекта видимских старшеклассников, всё равно понятно, что это прямое обращение к разуму взрослых. Это их предложение государству отказаться от политики истребления лесов ради получения избыточного, для продажи другим странам, количества древесины. Призыв к отказу от сегодняшней самоедской (кому приятнее, читайте «от сырьевой») экономической политики России. 

Чтобы победить в масштабах всей нашей пока ещё лесной державы, авторам проекта необходимо было одержать несколько побед локального уровня. Вначале, конечно же, в своём школьном лесничестве, созданном при автономном учреждении «Шестаковский лесхоз» в Нижнеилимском районе Иркутской области. Потом не-сколько этапов областного уровня…

Лена Батова убеждена, что в настоящее время леса вырубаются в объёме, превышающем их прирост

– Каждую весну, обычно в марте, в нашей области проводится научно-практическая конференция школьников «Исследователь природы», – рассказывает Галина Вологжина, специалист отдела воспроизводства лесов Агентства лесного хозяйства Иркутской области, курирующая работу школьных лесничеств. – Я вхожу в состав жюри секции «Лесоведение» этой конференции. И, изучив работы, послушав ребят, отбираю наиболее интересные, актуальные исследования для областного юниорского конкурса, который проводится под эгидой Агентства лесного хозяйства Иркутской области. 

В ноябре 2010 года на областной конкурс было представлено 64 работы членов школьных лесничеств. Но на отборочный, заочный этап всероссийского юниорского конкурса регион имеет право представить не более пяти. По мнению Вологжиной, это обидно и несправедливо. Лесистость Ир-кутской области самая высокая в стране. И активно работающих школьных лесничеств, пожалуй, больше, чем в любом другом регионе России. А главное, у нас очень много хорошо подготовленных ребятишек, отлично знающих и любящих лес. Но представительство на конкурсе равное. 

Хотя в этом, наверное, тоже есть некоторый смысл. Дело в том, что наши участники ещё ни разу не возвращались с общероссийского конкурса без наград и призовых мест. Если иркутян окажется больше, то они будут соревноваться друг с другом и у школьников из других лесных регионов страны останется слишком мало шансов на победу. 

Лесной проект Видимского школьного лесничества, над которым шефствует Шестаковский лесхоз, на пути к первому месту во всероссийском конкурсе сопровождал даже вполне взрослый скандал. 

Галина Вологжина рассказала, что для иллюстрации этой работы Лена Батова со своими помощниками сняла и показала четырёхминутный фильм о якобы незаконной заготовке древесины. Вот только вывод о незаконности вырубки юные лесничие сделали, основываясь не на документах, а на простой житейской логике. Потому что вырубался лес, вплотную примыкающий к асфальту федеральной трассы Тулун – Усть-Кут, хотя подобного делать не принято. И даже, напротив, существует многовековая  общечеловеческая традиция сажать лесополосы вдоль дорог, если они проходят по безлесным территориям. Ещё школьников смутил факт ночной вывозки древесины с деляны, а главное, то, что сама деляна по окончании её разработки оказалась, по мнению юных защитников леса,  похожей на свалку порубочных остатков. Всё это и убедило школьников, что здесь хозяйничают «чёрные» лесорубы.

– Потом руководители им объяснили, что это были… санитарные рубки (!), – говорит Галина Вологжина. – Что лесорубы просто не соблюли некоторые нормы и правила, но обязательно приведут лесосеку в порядок. Этот вопрос уже взят под контроль агентством лесного хозяйства области.

– Возмущение взрослых вызвало наше прямое заявление, что в этом месте был вырублен очень ценный лес, – объясняет мне по телефону Лена Батова. – Нам все говорят, что мы не имеем права так заявлять, потому что не проверяли документов. Что, может быть, у них и лицензия, разрешение на вырубку есть. Но мы считаем, что это незаконно. 

– Лена, правильно ли я понял, что здесь, по вашему мнению, нарушена не «буква», а «дух» Лесного кодекса, направленного на защиту ценных лесов? 

– Конечно. Документально вырубка оформлена, может быть, и правильно. Но у меня дедушка лесник. Я его ещё раз попросила объяснить, что такое санитарные рубки и для чего они. Он подтвердил, что санитарные рубки проводятся не для заготовки древесины, а для того, чтобы оздоровить, уберечь от деградации растущий лес. При санитарных рубках высококачественной древесины, как правило, заготавливается немного, потому что производится выборка старых, перестойных и больных деревьев, чтобы сохранить здоровыми остальные. Санитарные рубки могут быть сплошными, если какой-то фитопатологией, лесными вредителями поражены большие площади. Мы ездили на деляну, смотрели. Там ни больных, ни старых деревьев особо-то и нет. Древесина большими кучами сложена…

– Может, кора обгорела? Низовой пожар тоже может стать причиной проведения сплошных санитарных рубок. 

– Нет. Они нормальные. Древесина вообще первой категории.

Несмотря на неприятные претензии взрослых к фильму и его авторам, детская четырёхминутка была показана не только в родной школе, но и на районном и областном юниорских конкурсах. В качестве иллюстрации к своему проекту Лена показала авторский фильм и в Суздале, на Всероссийском юниорском конкурсе «Подрост».

– Там нам сказали, что за это на нас могут ещё и в суд подать, – отвечает Лена на мой вопрос о впечатлениях, которые вызвало у членов жюри документальное видео школьного лесничества из иркутской глубинки. – Но нашей целью было вовсе не обвинение. Нашей целью было показать обыкновенную практику современных вырубок и высказать протест. Чтобы не только жители Видима, но и власти обратили на это внимание. А дальше пускай они сами разбираются.

Современным федеральным лесным властям разобраться с устоявшейся практикой использования российского леса будет, пожалуй, сложновато. Слишком мало осталось там профессиональных лесоводов, лесохозяйственников. На высокие руководящие должности, связанные с управлением лесами, всё чаще направляют не профессиональных лесников, а «эффективных менеджеров», потому что лесники, особенно потомственные, своё врождённое отношение к лесу имеют, а потому почём зря лесной бизнес кошмарят. Не позволяют ему рубить там, где удобнее, легче и, главное, дешевле. Стараются отправить на лесоповал куда-нибудь в глубину тайги, в бездорожье, хотя прекрасные сосны – вот они, растут у самого асфальта, у самой воды и за околицей какой-то деревни.

В числе вопросов, которые задавали члены жюри Лене Батовой при защите проекта, меня больше всего удивил вопрос о «чёрных» лесорубах: кто такие, почему «чёрные»? В составе жюри были и работники Федерального агентства лесного хозяйства. Неужели они, сидя в высоких кабинетах, ничего не слышали и не читали об этом массовом явлении, поразившем все лесные регионы страны? Но оказалось, что Лена толкует это понятие немного шире, чем принято. И, возможно, правильнее. Мы привыкли называть «чёрными» тех лесорубов, которые рубят лес тайком от всех, не имея в кармане никаких документов. Но чем они отличаются от более организованных, сумевших получить официальное разрешение на вырубку тех лесов, которые рубить нельзя? 

До последней реорганизации лесного хозяйства России, которая не завершилась даже с вступлением в силу нового Лесного кодекса, законодательство было направлено в первую очередь на сохранение живых лесов, но разрешало их вырубку в определённых местах для бытовых и производственных нужд при условии неистощительного лесопользования. Во времена Петра I за вырубку даже одного-единственного дуба в запретном месте можно было схлопотать смертную казнь. Теперь, как известно, разрешено всё, что не запрещено законом. Но запретительное законодательство принято считать «не очень демократичным». А потому даже за откровенно наглую и массовую вырубку лесов Уголовным кодексом предусмотрено максимальное наказание два с половиной года тюрьмы. Это в теории. А по установившейся практике (которая в нашей стране, по моим наблюдениям, надёжнее самого закона), если обвиняемый уже успел заработать денег на незаконной вырубке лесов и способен выплатить государству некоторую долю своего криминального заработка, суд ограничивается штрафом. Если не успел – хуже. Тогда срок. Но, как правило, условный. По «смягчающим» обстоятельствам, которых даже начинающий адвокат способен насобирать кучу в самые короткие сроки: например, за полчаса до судебного разбирательства у обвиняемого жена забеременела… 

Государственные чиновники и судьи с удовольствием и лёгкостью опровергнут мои «наблюдения» конкретными фактами. Например, судебной строгостью к лесному преступлению, совершённому в Усть-Кутском районе 15 января 2010-го и расследовавшемуся почти полтора года. 

На прошлой неделе, 8 июля, информационное агентство «Телеинформ» сообщило: «В Усть-Куте женщина спилила две лиственницы и получила за это полгода исправительных работ. Установлено, что местная жительница на территории Осетровского участкового лесничества без соответствующих документов на пользование лесом, для того чтобы отопить дом и приготовить еду, спилила два дерева и причинила государству ущерб – более 5 тысяч рублей. Женщина ранее к уголовной ответственности не привлекалась, имеет на иждивении малолетнего ребёнка, вину свою признала полностью».

Против такого примера мне возразить нечего: для защиты российского леса от истребления государство действует жёстко. Хотя… 

В тот же день я прочитал сообщение ИА «ФедералПресс – Восточная Сибирь»: «Забайкальский районный суд вынес приговор бывшему депутату краевого Заксобрания Олегу Фёдорову, который признан виновным в контрабанде древесины в Китай, совершённой в составе организованной группы. Экс-депутату назначено наказание в виде семи лет лишения свободы…  условно (!) со штрафом в размере 500 тыс. рублей».

Догадываюсь, что в этом случае речь идёт не о двух лиственницах, срубленных мамой малолетнего ребёнка «для отопления и приготовления еды», и об ущербе, превышающем 5 тысяч рублей. И точно. После перечисления многих статей, ссылок на «сговор», «группы лиц» и «особо крупные размеры», читаю: «Всего в материалах дела фигурируют 30 фактов контрабанды древесины, совершённых в период с сентября 2008 года по апрель 2010 года на общую сумму около 100 млн. рублей». 

При не опасных для страны преступлениях и некоторых дополнительных условиях легко понимаю, принимаю, а иногда даже приветствую замену оступившемуся человеку реального срока лишения свободы условным. Это, по моим житейским представлениям, может быть один, два, ну, пусть в качестве исключения, даже три года. Но как может быть присуждено семь лет – и условно?! 

Не исключаю, что одним из мотивов для подобного приговора послужил полумиллионный штраф. О размерах предполагаемых откатов нужным людям размышлять не буду. В любом случае, это отличная сделка: заплати 500 тысяч из полученных ста миллионов рублей (всего-то 0,5%) и… руби, грузи вагоны лесом. Зарабатывай неправедные деньги на новые штрафы и откаты. 

Говорил об этом не раз, но повторюсь. На мой (если хотите, субъективный) взгляд, сегодняшнее лесное законодательство, в отличие от всего прошлого начиная со времён Петра I, направлено в первую очередь не на сохранение живых лесов, а на обеспечение возможности их вырубки без «лишних» формальностей. Сохранение привычной, комфортной, благоприятной среды обитания, гарантированное Конституцией,  ушло на второй план. На первом – максимальное извлечение из леса «деревянных рублей». Сегодня это понятно даже школьникам. 

Лена Батова, напомню, победила в номинации «Практическая природоохранная деятельность». Определяющим здесь является слово «практическая». Но после 2000 года, после ликвидации Госкомприроды, государственная природоохранительная практика в нашей стране практически исчезла. Осталась только теория. Остался фарс, который выражается, в частности, и в любви чиновников порассуждать, поразглагольствовать о необходимости повышения эффективности природоохранной деятельности и с помощью новых поправок в законы завернуть очевидное экологическое преступление в красивый природоохранный фантик. 

Никто не знает точной цифры, но думаю, что в Иркутской области работают не десятки даже, а сотни мелких нелегальных пилорам, на которых, для облегчения экспорта, перерабатывается нелегальная древесина. Лесная милиция выявляет их по нескольку штук в каждом проведённом рейде. Но реально ликвидируются властями лишь некоторые. Наверное, те, у кого «крыша» окажется послабее, чем у их конкурентов. А вот у «чёрной лесорубши» из Усть-Кута, срубившей в разгар зимы два дерева, «чтобы отопить дом и приготовить еду» для себя и своего ребёнка, «крыши», видимо, не было совсем, если этим «актуальным» фактом, олицетворяющим эффективность борьбы с нелегальным лесным бизнесом, кто-то даже перед журналистами похвастался.  

Лена Батова занималась в школьном лесничестве шесть лет и мечтала стать лесоводом или экологом. Её имя внесено в IV выпуск ежегодной энциклопедии «Одарённые дети – будущее России 2009». Нынче она окончила школу с золотой медалью и приняла решение поступать в Байкальский университет на специальность… «Финансы и кредит». Не потому, что лес был детским увлечением, а потому, что экологические проблемы России, по её мнению, вызваны неверной экономической политикой страны. 

– Высшее экологическое образование у меня будет вторым, – твёрдо отвечает она на мой вопрос. – Я это решила. Потому что без знания экономики эффективно заниматься экологией просто невозможно. И тем более защитить лес от бессмысленных вырубок.