В семье заместителя главного энергетика АО «Первенец» Николая Москаленко в первых числах февраля этого года царил радостный переполох. Глава семьи получил большую премию, и её спонтанно, без долгого планирования решили потратить на отдых. Выбор страны даже не обсуждался – ещё свежи были впечатления от прошлогоднего летнего отпуска в Таиланде, поэтому решили повторить незабываемые прогулки по Паттайе. Во времени себя ограничивать не хотелось, поэтому отпуск изначально рассчитывали на срок не менее трёх недель. Старший, уже самостоятельный, сын Савелий решил остаться дома, а вот четырёхлетняя Варенька летела за границу первый раз – мама очень хотела показать ей море, пальмы, пляжи, всё новое и неведомое. Помочь с адаптацией дочке взяли маму Алёны.

Москаленко улетели из мрачного зимнего Бодайбо 13 февраля. И, как планировали, три недели наслаждались тропическим раем. В один из последних дней они поехали прощаться с морем. Провели отличный день. И уже возвращались в отель. Сама Алёна события того злосчастного вечера девятого марта описывает так:

– Утро того дня было радостным и не предвещало никакой беды. Мы всей семьёй отлично провели время на пляже. Вечером выехали в город – прогуляться по набережной и насладиться колоритом вечерней Паттайи. Около полуночи мы сели в тук-тук и поехали по направлению к дому. Мой муж стоял на задней подножке открытого салона и любовался огнями города. Когда это случилось, мы восторженно разглядывали красоты города. Недалёко от кругового движения, на центральном фонтане с дельфинами, машина совершила небольшой манёвр, и я увидела, как мой муж слетел вниз, а мы продолжали ехать дальше какое-то время. Водитель остановился, я сидела около своего мужа до приезда «скорой помощи». Тук-тук двигался довольно быстро, и сам момент я увидела, когда Николай уже летел вниз.

Кто вызвал «скорую помощь», Алёна не знает – она пребывала в шоке от случившегося. Вокруг машины толкалась большая разноязычная толпа, а она всё время до приезда врачей сидела рядом с мужем и пыталась с ним говорить, молилась и просила его жить. «Скорая» приехала быстро, супругов доставили в госпиталь, Николая увезли на операцию. Алёна осталась в зале ожидания одна.

Через несколько часов, уже под утро, к ней вышла медсестра и отвела её на второй этаж в отделение интенсивной терапии. Там Алёну встретил врач, который через переводчика сообщил, что у Николая черепно-мозговая травма, ему сделали сложную нейрохирургическую операцию, у него обширный отёк мозга и он по-прежнему находится в коме. Врач выразил Алёне своё искреннее сочувствие и сообщил, что стоимость операции составляет полмиллиона бат. Впоследствии оказалось, что Николая отвезли не в государственный, а в частный госпиталь.

– Никто меня не спрашивал, куда везти моего мужа, и перед фактом оплаты поставили уже после проведения экстренной операции. Стоимость услуг здесь предельно высокая. На момент прибытия в госпиталь у меня не было никакой информации по его расценкам, – вспоминает Алёна кошмарное начало марта. – Потом я узнала, что сутки пребывания здесь стоят от 70000–120000 бат в зависимости от состояния Николая. Для меня это неподъёмные суммы, поэтому, разобравшись в ситуации, я сразу стала пытаться перевести его в государственный госпиталь, где стоимость нахождения в сутки варьируется от двух до трёх тысяч. За месяц мне это так и не удалось. Николая отказывались брать в государственные больницы без особого объяснения причин. Говорили, что просто нет мест.

Особенности частной медицины

Вместо возвращения домой началась «чёрная половина отпуска». В течение марта врачи госпиталя отказывались рассматривать даже вопрос о переводе Николая в другие лечебные учреждения, объясняя это тяжёлым состоянием мужчины. При этом Алёне давались самые пессимистичные прогнозы – вплоть до предложения отключения её мужа от аппарата ИВЛ и полного прекращения медикаментозной поддержки, что должно повлечь за собой резкое ухудшение состояния и возможную смерть.

– Иными словами, мне предлагали сидеть и смотреть, как мучается мой муж, ожидая смерти, которая может наступить или через час, или через неделю, а может продлиться и год. Врач также сказал, что бывают случаи, когда пациент может восстановиться и жить без препаратов самостоятельно. Я как человек верующий не в силах принимать такие решения! – рассказывает Алёна.

К этому времени накопились бытовые проблемы. Безболезненно удалось решить вопрос с дочкой. В момент трагедии Варенька была с бабушкой. Она с того дня ни разу не видела своего отца и не знает, что с ним произошло.

– Но ребёнок понимает, что-то случилось, так как я постоянно была в больнице с супругом, и она отказывалась даже выходить на пляж, – Алёна судорожно вздыхает и продолжает тяжёлое повествование. – 18 марта она вернулась в Россию с моей мамой. Я общаюсь с детьми каждый день, Варенька рисует нашу семью, постоянно спрашивает, когда мы приедем домой.

Сама женщина была вынуждена обратиться к врачам госпиталя с просьбой о выдаче документа для продления визы на неё и на мужа. С этими документами она посетила иммиграционную полицию, но продлить удалось только визу Николая на 90 дней. Для продления своей визы Алёна была вынуждена на сутки уехать в Камбоджу и вернуться обратно: обычный способ получить новую туристическую визу при нежелании – или, как в этом случае, невозможности – прерывать пребывание в райской стране. Виза Алёны действительна до 20 апреля.

– А посольство России в Таиланде как-то принимало участие в вашей ситуации?

– Я позвонила в посольство России 9 марта, сообщила о происшествии, просила о помощи, так как не знала, что и как мне делать дальше. Мне прислали электронный адрес консульства по смс, на который я должна была отправить описание всего произошедшего в письменном виде. В течение трёх дней никаких подтверждений и звонков от них я не получила. Я обратилась повторно в консульство с просьбой о помощи с переводом в бюджетный госпиталь, так как знала, что не смогу покрыть такие расходы на лечение самостоятельно. На это пришёл ответ, что, пока они не получат официальный запрос Минздрава, помочь в этом не смогут. Мне нужно было отправить запрос в онлайн-приёмную, что я незамедлительно сделала и получила уведомление: моя просьба принята. Вопрос с переводом в государственный госпиталь открыт по сей день. Помощь от посольства я не получила, поэтому начала искать другие варианты своими силами.

Один пассажир на двенадцать мест в самолёте

Между тем, говоря со сдержанным оптимизмом, происходит чудо. В течение последней недели состояние Николая Москаленко начинает незначительно, но улучшаться. Вопреки прогнозам тайских врачей он начал реагировать на внешние раздражители, хотя по-прежнему находится в коме. В начале апреля ему сделали трахеотомию, и теперь он на 40% дышит сам, на 60% – через подключённый к канюле в горле аппарат ИВЛ.

– У него появилась реакция на лёгкие болевые ощущения в ногах. Как вам объяснить? Ну вот если его ущипнуть за палец, он чувствует, реагирует, и это нерефлекторная деятельность, он подаёт сигналы, что ему это неприятно, – перечисляет Алёна обнадёживающие симптомы. – Доктор сказал, что он всё слышит, это хороший знак и даёт надежду, что он скоро может выйти из комы.

– Вы как-то общаетесь с ним?

– Да, я ему рассказываю буквально всё, что происходит, много ему читаю, разговариваю, прошу его жить. Врач сказал, что мозг ещё мало изучен и порой человек сам себе может помочь так, как не поможет ни один врач и ни одно лекарство. Как он сам захочет жить, сможет привлечь свои внутренние силы. И вот последние десять дней у Николая сильно спала отёчность мозга и стабильно идут улучшения.

Всю прошлую неделю Алёна Москаленко занималась организацией перевозки мужа на родину. В этом ей взялся помогать Всероссийский центр медицины катастроф – ВЦМК «Защита». Оставалось только оформить документы на выписку, которые давали Николаю право вылететь из Таиланда. Алёне повезло, что администрация госпиталя не стала настаивать на немедленном возмещении долга, скопившегося за время пребывания там Николая.

– Более того, врачи пошли нам навстречу. Врач, который даёт разрешения на выписку и вылет из страны, делает это только раз в неделю – специально приезжает на осмотр больных в воскресенье. Нам нужно было успеть оформить всё до конца рабочей недели, чтобы передать в консульство. В госпитале по телефону договорились с врачом, что он пришлёт документы, и мы успели их передать консулу в пятницу.

В пятницу же, 7 апреля, представители центра «Защита» сообщили, что предварительно необходимые билеты будут забронированы на 13 апреля, бронь должна быть подтверждена в воскресенье, 9 апреля, а в понедельник их нужно будет выкупить. Однако что-то пошло не так. Уже на следующий день, в субботу, представители ВЦМК сообщили Алёне, что бронь не состоялась и вылет переносится на неопределённое время.

Как выяснилось, главную проблему с билетами составляет количество посадочных мест, необходимых Николаю Москаленко для поддержания жизнедеятельности в перелёте. Нужно двенадцать мест: три – под носилки с больным, по три с каждого бока – под установку реанимационной аппаратуры, ещё три места – двум врачам и фельдшеру, команде медицинского сопровождения.

Именно поэтому сейчас даже невозможно сказать, в какой город России семья Москаленко полетит из Таиланда. Вряд ли это будет Иркутск, поскольку у единственной осуществляющей прямые рейсы «Бангкок – Иркутск» авиакомпании при каждом перелёте остаётся всего одно-два свободных места. Скорее всего, вылет будет в Москву. Хотя уже сейчас говорят, что до 19 апреля билетов нет ни на один рейс в Россию.

– Я беспокоюсь, что из-за этой задержки госпиталь снова решит предъявить счёт – уже за новые дни пребывания в палате и поддерживающую терапию. Нас могут просто не выпустить из страны, – с тревогой говорит Алёна. – Николая нужно срочно вывозить…