Первой зарубежной страной, где побывал Валентин Григорьевич, стала Болгария. В марте нынешнего года, встретившись в Софии с писателями, переводчиками, бывшими издательскими работниками – ровесниками сибиряка, я понял, почему он всегда с благодарным чувством отвечал на душевную приязнь этих людей. Они сразу приметили талант русского прозаика и начиная с семидесятых годов дружески общались с ним, переводили на болгарский язык его рассказы и повести.

Весной 1970 года советско-болгарский клуб творческой молодёжи организовал поездку большой группы писателей двух стран в город Фрунзе, столицу Киргизии. Распутин завёл тогда знакомство со сверстниками из Болгарии. И уже в следующем году вместе с несколькими молодыми литераторами, своими соотечественниками, побывал в Софии. Тогда-то там и составилась «дружина» его постоянных, верных переводчиков.

– Я работала сотрудником журнала «Младеж», – рассказывает переводчик Весела Сарандева. – Валентин Григорьевич привёз в Софию свою книгу «Последний срок», изданную в Иркутске. Кроме заглавной повести в ней было напечатано несколько рассказов. Один из них, «Рудольфио», поразил меня чистотой чувств юной героини. Я перевела его на болгарский и предложила «родному» журналу. Рассказ вышел с таким автографом-обращением автора: «Читателям журнала «Младеж» с пожеланием счастливых и прекрасных встреч – ещё более частых на страницах журнала». Я не расставалась и с повестью «Последний срок». Это моё самое любимое произведение Распутина. В Варне в местном издательстве работали мои добрые знакомые, им я предложила перевод повести. К тому времени в СССР только что вышла следующая повесть Валентина Григорьевича – «Живи и помни». Издатели в Варне решили объединить в одной книге оба произведения и попросили меня перевестии вторую повесть. Но у меня только что родилась дочь, и выполнить их просьбу я не смогла. До сих пор жалею об этом…

Нужно поимённо назвать друзей сибиряка, открывших для болгарского читателя мир его творчества. Повесть «Деньги для Марии» перевёл на родной язык Тодор Грибнев, «Последний срок», «Вниз и вверх по течению» и почти все рассказы последующих двадцати лет – Весела Сарандева, «Живи и помни» – Борис Мисирков, «Прощание с Матёрой» – Катя Койчева, «Пожар» – Пенка Кынева, публицистику – Елена Банова. Книги Распутина выходили в самых крупных издательствах болгарской столицы с периодичностью в два-три года. А в начале восьмидесятых с публикацией произведений сибиряка в зарубежной стране произошёл вообще редкий случай: в крупнейшем болгарском издательстве «Народная культура» вышел его двухтомник – на год раньше, чем в «Молодой гвардии» на родине! Весела Сарандева, работавшая тогда уже в издательстве и составившая двухтомник, передала мне копию письма Валентина Григорьевича, весёлые строки которого выражают законную радость автора:

«Дорогая Весела!

Ради письма к Вам я отыскал, как видите, праздничную бумагу и раскрыл новую ручку.

Двухтомник я получил. Издан он очень хорошо – строго и солидно, и, если не читать его, то можно подумать, что это классик марксизма-ленинизма. Мне действительно очень нравится это издание – и не только потому, что оно впервые в двух книжках, но и потому, что, глядя на него, я впервые могу думать о себе как о серьёзном человеке.

Спасибо, Весела! Это прежде всего Ваша заслуга, что получилось всё так удачно и хорошо».

В связи с выходом двухтомника издатели пригласили Валентина Григорьевича в свою страну. Он вновь поблагодарил переводчицу с необычным для нас, русских, именем, написав на первой странице книги «Век живи – век люби», изданной в Иркутске:

«Веселе и Ивану Сарандевым от души, от сердца, от сердца и от души со всем тем, что есть в душе и в сердце. В. Распутин. 6 июля 1983. София».

В те годы в Болгарии выходило два необычных издания – ежемесячный журнал и еженедельная газета, имевшие одно общее название «Антени» («Антенна»). Их целью было знакомить читателя с политической и общественной жизнью, культурой и искусством стран социалистического содружества. Оба издания постоянно публиковали произведения писателей нашей страны.

Одним из отделов издания заведовала журналистка и писательница Калина Канева. Летом 1981 года она вместе с молодыми коллегами из нескольких стран совершила экзотическое путешествие в Сибирь – проплыла на теплоходе по реке Лене от Усть-Кута до Якутска. Пункт отправления – это районный центр в Иркутской области, но в главном городе региона гости не побывали: они прилетели из Москвы в Братск, а оттуда на поезде добрались до Усть-Кута. Так что познакомиться с Валентином Распутиным Калине тогда не выпал случай. Но…

На пароходе оборудовали специальную библиотеку для жителей населённых пунктов, у которых причаливало судно. Любители чтения могли взять здесь любую понравившуюся книгу, оставив взамен какую-нибудь свою, принесённую из дома. В конце путешествия Каневой предложили выбрать томик на память.

– Я взяла самую потрёпанную книгу, прошедшую через множество рук, – припомнила в нашей беседе Калина. – Это был сборник повестей и рассказов Валентина Распутина «Деньги для Марии». Иркутское издание 1975 года. И вот через пять лет после моего путешествия в Сибирь мы с Валентином Григорьевичем встречаемся в редакции «Антени» и я показываю ему старый томик. Распутин был очень взволнован. Он тут же написал на титульном листе сборника:

«Странными и неведомыми путями живут книги. Могла ли эта книга рассчитывать, что из далёкой сибирской печатальни она попадёт в Болгарию и не окажется при уборке в мусорном ящике. Спасибо Калине – привезла и сохранила. В. Распутин. Май 1986».

В Болгарии и сейчас убеждаешься в том, что мнение Распутина, не раз звучавшее здесь, не забылось, с ним согласны многие. Разделяются его коллегами-побратимами и те чувства, которые он выражал в письмах и автографах, хранимых зарубежными друзьями. Ну разве могли бывшие сотрудники журнала «Младеж», первыми в своей стране напечатавшие когда-то рассказ Распутина «Рудольфио», выбросить из архива, а не выставить на обозрение в действующем доныне Российском культурно-информационном центре его позднюю, через двадцать лет благодарно звучавшую запись в редакционной тетради:

«Всё случайное и дурное проходит, вечны только добро, истина и дружба. Верится, что болгарская молодёжь знает это и умом, и сердцем и чувствует это кожей. Июнь 1991 г. Вал. Распутин».

Могли ли сотрудники другого издания, дружески привечавшие прозаика, не сохранить его строки – сердечный совет единомышленникам:

«Не изменяйте себе и своей стране, своему доброму и славному духу, дорогие читатели «Антени», и не позволяйте это делать своему любимому журналу. 1991 г. Вал. Распутин».

И могла ли Калина Канева забыть встречи с писателем во время её приездов в Москву уже после резкого похолодания прежних тёплых отношений двух стран – ни она, ни Валентин Григорьевич не изменили настроя своей души. Прочтите два автографа, бережно хранящиеся в доме Каневых. На книге, включающей повести «Прощание с Матёрой» и «Пожар»:

«Дорогой Калине во время пожара с настроением пусть и невесёлым, как при любом огне, но всё же не безнадёжным: и огонь бывает очистительным. Построим на пожарище, надо надеяться, более светлый дом. В. Распутин, март 1990».

Вторая книга – беседы писателя с журналистом Виктором Кожемяко «Последний срок: диалоги о России». Автограф Валентина Григорьевича печальный, как и сам сборник, и тревожно предупреждающий: «Калине Каневой – свои российские картинки. Чтение тяжёлое, будьте осторожны. В. Распутин, декабрь’06». Эти слова могли прозвучать пугающе, но, слава богу, рядом стоял эпиграф, который напоминал: «Мы все на этой земле, при любых должностях и званиях, временны. Вечна Родина. Вот из чего должен исходить истинный патриот. В. Распутин».

И в этом был подлинный Распутин, ценимый и в Болгарии, и в любой другой стране мира.