«В январе я уже был в Сибири…»

«Василий Каменский» – эта подпись под стихотворением на передовице за 22 февраля 1925 года заставила меня удивиться. Первое, что пришло в голову: «Да мало ли тёзок на свете? Это какой-то местный Каменский, не стоит внимания…» Я знала, что ещё в 1920 году во «Власти труда» иркутяне цитировали «Декрет о заборной литературе», а товарищи Каменского по цеху Гольцшмидт, Бурлюк бывали в городе в 1917-м и 1919 году, но доказательств личного участия Каменского в поездках Бурлюка и Гольцшмидта не найдено… Трудно было поверить, что в 1925 году в Иркутске был Каменский… «Сегодня мы шлём без границ и конца Красной Армии красный привет…», «заветы-лучи Ильича»… Это было как-то не похоже на строки, написанные провинциальным поэтом. Но представить себе, что Каменский вдруг решил печататься в далёкой газете на окраине страны, тоже было невозможно…

Машинально пролистываю тот же номер. На последней странице объявление: «Поэт Василий Каменский с поэтами ИЛХО устраивает в среду, 25 февраля, в Доме работников просвещения (между 2 и 3 Красноармейской) большой литературный вечер. Т. Каменский прочтёт доклад на тему «Сегодня литературы», свои поэмы и стихи. Поэты ИЛХО прочтут свои стихи». Значит, Каменский был в Иркутске. Было стыдно, но пришлось признать: я скверно знаю его биографию.

Стала листать литературу. Да, в письмах Каменский говорит о турне по Сибири именно в 1925 году. Вот выдержки из письма Николаю Евреинову, опубликованного в журнале «Звезда» в 1999 году: «Родной мой, милый Коля, прости, брат, что сразу не мог ответить, т.к. в момент получения твоего письма был накануне отъезда в Москву, откуда и решил (по прибытии) написать. Так и делаю. Пишу… «Чего же боле, что я могу ещё сказать»… Вот: в январе я уже был в Сибири, ставил там свои пьесы – «Емельян Пугачёв», «Пушкин и Дантес», «Степан Разин», «Роковая наездница» (негритянская мелодрама). Докатился с триумфом до Владивостока, где шли мои три пьесы…»

Есть ещё одно письмо, но датированное уже февралём 1926 года и отправленное Давиду Бурлюку: «…Как всегда, я много разъезжаю, гастролирую неустанно-неостывающе. Эту зиму живу в Ленинграде. Прошлую зиму ездил по всей Сибири и Китаю. Почти во всех городах Сибири шли при мне мои две пьесы «Пушкин и Дантес» и «Емельян Пугачёв». Я говорил вступительное слово и читал лекции по искусству в СССР. Всюду в Сибири (доехал до Владивостока, был на Сахалине) встречал твоих знакомых, а в Хабаровске читал твою статью. Будто повидался с тобой…» Это признание позволяет утверждать, что в 1919 году Каменский всё-таки не сопровождал Бурлюка в Сибири.

Кусочек рукописи

Но когда Каменский прибыл в Иркутск? Трижды просмотренные подшивки «Власти труда» за февраль 1925 года ничего не дали. Упоминалось о том, что Каменский был в Иркутске, но вот когда прибыл – увы, нет.

И вдруг в Сети я нашла упоминание о совсем свежем издании 2017 года, посвящённом Василию Каменскому. Оно называлось «Василий Каменский. Поэт. Авиатор. Циркач». Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, составитель и научный редактор – Андрей Россомахин. Это сборник статей о Каменском, часть его неопубликованных текстов напечатана впервые, есть факсимиле… Мне казалось: в этом сборнике точно что-то должно быть о Сибири. И я не ошиблась, среди прочих была замечательная статья новосибирского литературоведа, исследователя русского авангарда Игоря Лощилова – «Сибирское турне Каменского и «Комариный романс».

Лощилов довольно подробно описывает визит Каменского в Сибирь и, в частности, первым упоминает о том самом стихотворении во «Власти труда». Ему же удалось найти точную дату приезда Василия Каменского в Иркутск – 15 февраля 1925 года. Удалось благодаря газете «Советская Сибирь» от 17 февраля 1925 года. В разделе «Сибирская жизнь по телеграфу» есть сообщение от 16 февраля собственного корреспондента из Иркутска: «Вчера прибыл поэт Василий Каменский. Предстоят литературные выступления поэта и постановки его пьес в рабочих районах». Игорь Лощилов упоминает и о напечатанной в «Советской Сибири» статье иркутского критика Б.И. Жеребцова о Каменском. Статья вышла в день прибытия Каменского в Иркутск, сообщает литературовед.

Что же иркутские газеты? 24 февраля «Власть труда» разместила большое объявление: «Каменский – ИЛХО. Будет в Доме работников просвещения 25 февраля в 8 час. вечера литературный вечер Василия Каменского совместно с поэтами ИЛХО». Это же объявление появилось и 25 февраля. По городу были развешаны афиши. 27 и 28 февраля Василий Каменский провёл два литературных вечера в клубе КОР. 1 марта газета сообщила о собрании ИЛХО, на котором предстояло обсуждение совместного вечера с Василием Каменским. Там же сообщалось, что 1 марта состоится ещё один вечер Каменского в клубе КОР.

Однако было ещё одно объявление, изначально мною не замеченное. Оно датировано 19 февраля. В рубрике «Иркутский день» упоминалось о «новинке театра» – пьесе «Пушкин и Дантес», которая будет поставлена 22 февраля «силами коллектива драмы под упр. гр. Дубова». «Пьеса идёт под режиссёрством автора – поэта В. Каменского», – сообщала газета. èèè

4 марта спектакль был повторён в Совнардоме, на этот раз он был закрытым, «для членов профсоюзов и их семейств». Каменский, судя по заметке, выступил перед спектаклем с речью, описывавшей «семейную трагедию А.С. Пушкина». Вероятно, спектакль должен был состояться и 26 февраля, однако в объявлении от 4 марта значилось: «Билеты, взятые на 26 фев., действит. на 4 марта».

Но кем же был «гражданин Дубов», которому довелось вместе с Василием Каменским поставить «Пушкина и Дантеса»? Николая Ивановича Дубова знали как старейшего иркутского актёра, энтузиаста, режиссёра, антрепренёра. Выпускник Петербургского театрального училища, он в своё время выбрал провинцию. Играл на сценах Пятигорска, Одессы, Саратова, Смоленска, Тулы, городов Сибири. Помимо актёрской профессии освоил профессии режиссёра и антрепренёра. В ноябре 1920 года был инициатором открытия в Иркутске Иркутской государственной драматической школы, вёл Драматическую школу и Драматическую студию Иркутского народного университета.

За несколько дней до приезда Каменского в Иркутск Дубов с товарищами поставили в Совнардоме «Поджигателей» Луначарского. В газетной заметке особо упоминалось, что премьера спектакля прошла в январе на открытии Московского нового государственного театра, то есть Дубов пытался работать с новинками. Приезд Василия Каменского был, конечно, удачей. О «Пушкине и Дантесе» во «Власти труда» вышла одна короткая рецензия в марте 1925 года, в которой рецензент хвалил саму пьесу, однако был огорчён, что исполнение идеи подкачало. В этом случае, конечно же, на Дубова сетовать не приходится, спектакль был поставлен в рекордно короткие сроки: 15 февраля Каменский прибыл в Иркутск, а уже 22 февраля, по-видимому, состоялся первый показ. Эта редакция пьесы была совсем новой, хотя она и ставилась в Омске, но наверняка текст Каменский привёз с собой и ранее с ним ни режиссёр, ни актёры не были знакомы.

Итак, если восстановить цепочку событий, то, вероятно, 22 февраля в Иркутске впервые была поставлена пьеса «Пушкин и Дантес» и одновременно во «Власти труда» появилось стихотворение «Красной Армии». Я обратилась в Российский государственный архив литературы и искусства, и среди рукописей Василия Каменского было найдено недатированное стихотворение, начинавшееся со слов «Красной Армии той…». Скан рукописи не оставляет сомнений: это то самое стихотворение «Красной Армии», которое было напечатано во «Власти труда». Совпадение 100%. Видны авторские исправления.

Однако в РГАЛИ, по-видимому, хранится только часть рукописи. Судя по стихотворению, напечатанному во «Власти труда», в рукописи не хватает двух листов – первого и третьего. Стихотворение в иркутской газете начинается со слов «Сегодня встревожены наши сердца…», тогда как в рукописи РГАЛИ: «Красной Армии той…». Четверостишие «Красной Армии той…» – это рефрен, он повторяется в стихотворении несколько раз. На рукописном листочке после рефрена идут слова: «Сегодня мы славим железную мощь…» – то есть третье четверостишие, а потом снова рефрен. Более ничего нет.

Во «Власти труда» же полное стихотворение из трёх четверостиший и трёх рефренов. Отсюда можно сделать вывод, что по каким-то причинам первый и третий листки рукописи, что сегодня находится в РГАЛИ, были утеряны. Поскольку нам не удалось найти это стихотворение среди опубликованных где-либо ещё (возможно, поиск необходимо провести более тщательно. – Авт.), можно предположить, что «Власть труда» на сегодняшний день – единственный источник, где стихотворение Василия Каменского «Красной Армии» напечатано полностью.

«Отовсюду к нему питают громадное уважение…»

Неожиданная находка ждала на одном из сайтов аукционных домов. Более года назад на сайте был выставлен лот, в состав которого входило письмо Василия Каменского драматургу Николаю Лернеру. Аукцион состоялся, сейчас это письмо в частных руках. Письмо начинается так: «В Драмсоюз. Дорогой Николай Никитич, Пишу на-скоро из деревни: во 1-х, считаю прямо обязательным в Иркутске оставить нашего «Единого» агента Анания Мих. Шейнис, которого я всячески горячо рекомендую, как исключительного по энергии и опыту работника. В этом я убедился на месте и – главное – отовсюду к нему питают громадное уважение, как к ярому защитнику авторского права…» (орфография и пунктуация сохранены. – Авт.).

Письмо было датировано ориентировочно 1920-ми годами. Если прочитать его далее, то Василий Каменский сообщает, что написал «большую деревенскую пьесу «Козий загон». Как известно, она была издана в 1926 году. В письме к Николаю Евреинову, в котором Каменский сообщает о своём сибирском турне, он также упоминает «Козий загон». Письмо к Евреинову датировано 6 октября 1925 года, а в письме к Николаю Лернеру Каменский пишет: «В Москву собираюсь в конце сентября». Значит, письмо к Лернеру было написано сразу после сибирских гастролей Каменского, когда в июне 1925 года он вернулся в Каменку.

Кто же такой Ананий Шейнис? В местных дореволюционных газетах упоминается аптекарский магазин А.М. Шейниса в доме Кравца на улице Большой. Магазин этот, судя по всему, был весьма необычен, поскольку в рекламе владелец аттестовал его как «аптекарский, парфюмерный, художественный». Торговали там, помимо лекарств, пряностями, парфюмерией, масляными красками, холстами, кистями, аппаратами для выжигания, ёлочными игрушками, галантереей. Были в продаже принадлежности для фотографии. Однако это был не весь товар. Очень часто в магазине Шейниса продавались билеты на спектакли, музыкальные вечера, курсы фотографии, лекции гастролирующих персон.

Сам хозяин был человеком незаурядным. К примеру, газеты упоминают, что в 1909 году некий Шейнис участвовал с вокальным номером на вечере в пользу недостаточных учеников Иркутского горного училища. Эта же фамилия упоминается в числе участников вокально-музыкальных литературных утренников в еврейском училище. Шейнис был членом Иркутского общества любителей музыки и литературы и участвовал во многих концертах общества. Тот ли это человек или родственник – понять было трудно, поскольку в газетах имя не упоминалось.

Если мы прочитаем доступную в Сети биографию москвича Михаила Ананьевича Шейниса, родившегося в 1919 году в Иркутске, то узнаем, что его отцом был Ананий Михайлович Шейнис, профессор ГИТИСа. Газеты же свидетельствуют, что в 1928 году товарищ Шейнис ещё читал лекцию в ДРП «О правильной постановке голоса». Вероятно, Ананий Михайлович и был тем человеком, который, с одной стороны, успешно торговал, имел свой магазин (успешно работавший ещё, по крайней мере, в 1922 году. – Авт.), с другой – был увлечён пением, участвовал в музыкальной жизни города и, похоже, ещё в 1928 году находился в Иркутске.

Очень вероятно, что Шейнисы занимались и организацией гастролей приезжающих лекторов, поэтов, музыкантов. В марте 1910 года в Первом общественном собрании был единственный концерт капеллы Василия Григорьевича Завадского. «В концерте любезно согласился принять участие г. А.М. Шейнис», – сообщала газета. В 1913 году в Первом общественном собрании читал лекции член Госдумы Фёдор Измайлович Родичев, билеты купить можно было в аптекарском магазине Шейниса. По-видимому, этой деятельностью Шейнис занимался и после революции, пока не покинул город и не уехал в Москву. И письмо Василия Каменского – тому подтверждение. Таким образом, хотя газетный материал о пребывании в Иркутске Василия Каменского намного скуднее, чем материалы газет Омска, Новониколаевска, какие-то подробности визита футуриста в Иркутск всё-таки можно найти. Вероятно, это не последние сведения.