Окончание. Начало в номере № 22.

Иркутская область, Усть-Удинский район, Ново-Удинский сельсовет, колхоз «Победа», Соловьёву Никите Иннокентьевичу. 

Письмо 24/X-43. 

«Здравствуйте, дорогие родители, тятя и мама и брат Андрей и Димитрий со всей его семьёй. Шлю всем свой Красноармейский привет с пожеланием всего хорошего в жизни вашей. Сообщаю вам, что ваше письмо получил, за которое сердечно вас благодарю, и узнал, что вы живые и здоровые, и чему я очень рад. 

Но я вам писал одно письмо из госпиталя. Я был ранен, но в госпитале находился недолго, с 22/IX по 10/X-43 г. Я уже 15/X был на фронте. Нога моя зажила скоро, разрезали и вытащили из ноги осколок, и сейчас опять на передовой и в той же части. Приехал из госпиталя в часть и получил то письмо, которое вы писали 6/IX-43 года. 

Но на фронте известно жизнь какая: сейчас живой, а через секунду может разнести, что ни головы, ни тела, ничего не будет, всё может разнести и засыпать землёй. Так от и жизнь наша проходит. Но будим гнать фашистскую свору на запад, покуда не очистим нашу советскую землю от гитлеровской нечисти. 

Но у меня всё, писать больше нечего. Остаюсь живой и здоровый. Писал извечно ваш сын Соловьёв Илларион Никитич, мой адрес: Полевая почта 17342 Б. 

Передайте привет всем друзьям и знакомым, с приветом ваш Соловьёв». 

Иркутская область, Усть-Удинский район, Ново- Удинский сельсовет, колхоз «Победа», Соловьёву Никите Иннокентьевичу. 

Письмо 17/XI-43. 

«Здравствуйте, дорогие родители, тятя и мама и брат Андрей и Димитрий со всей его семьёй. Шлю всем красноармейский привет с пожеланием всего хорошего в жизни вашей. Сообщаю вам, что я от вас письмо не получал с тех пор, как я вам писал из госпиталя. Когда из госпиталя выписался и при­ехал на фронт, получил от вас письмо, но на него вам я отписался, но от вас письмо не успел получить, как меня опять ранили. Шестого ноября я со своим товарищем на мотоцикле налетел на немецкий бронетранспортёр. Думал, что он нас раздавит гусеницами, но вышло не так. Мы с товарищем не растерялись и открыли по нему огонь. Трёх немцев убили, и после этого мне прилетела вражеская пуля, попала мне ниже плеча в руку и вышла под лопатку. Отбили мне руку, [но] истекая кровью, стрелял одной рукой, и вскорости прибыли наши товарищи и спасли нас от немецкой смерти. И так не получилось немецким оккупантам помять мою молодую жизнь гусеницами. Перевязали мне ребята руку и увезли меня в деревню. Вот так я встретил седьмое ноября. Горели мои раны, горели тяжело. Утром вышел на улицу – кругом немецкие трупы. Это мы шестого числа их расстреливали на одной улице. И пошёл я на станцию пешком – всё по дороге были немецкие трупы, помятые гусеницами наших танков. И увезли меня в госпиталь на немецком поезде и вагоне. Но сейчас скоро выпишусь и опять поеду на фронт. Не плачьте обо мне, я жив и рука уже действует».

Начальнику эвакогоспиталя № 325, Иркутск.

«Благодарю за внимание и заботу о больном. Находясь на лечении в госпитале, я считаю необходимым выразить Вам самую горячую благодарность за Ваше чуткое внимание и заботу о больном. Скажу без всякого преувеличения, что я лично в вверенном Вам госпитале встретил со стороны медперсонала материнскую ласку и заботу в отношении восстановления здоровья больного, хорошее питание, внутренний распорядок и достаточное культурное обслуживание. Всё это вызывает лично у меня новый прилив силы и здоровья для будущего служения народу, для защиты нашей любимой родины. 

В новом наступившем году – 1944 – я желаю Вам лично и всему медперсоналу госпиталя новых успехов в Вашей повседневной практической медицинской работе по вылечиванию больных, в которых нуждается сейчас наша страна для защиты любимой отчизны. 

Сержант-больной 3-го отделения Д. Невежин. 29/XII – 43 г».

Газета завода имени Куйбышева «Металлист», 2 сентября 1943 года. «Последнее письмо партизанки Тани». Его в редакцию передал дядя партизанки, формовщик чугунолитейного цеха С.Д. Зенченко.

«Здравствуйте, уважаемый Степан Диомидович! Шлю вам свой партизанский привет. Ваших два письма я получила. С ответом задержалась – лежала в госпитале. Сейчас после выздоровления отдыхаю. Как только окрепну, опять примусь за свое дело. Имею надежду, что пошлют с заданием в свой район. Если удастся, постараюсь увидеть ваших дочерей и передать им все, что я знаю о вас. Несколько слов о себе – хочется снова скорее идти в тыл врага, сейчас у гитлеровцев земля горит под ногами. И старые, и малые – все поднялись, взяли оружие, помогают Красной армии громить фашистов, гнать их с родной земли на запад. У нас с вами одна цель – я в рядах отряда «Народных мстителей» помогаю истреблять врагов, а вы изготовляете продукцию на оборону родины, тоже выполняете важные задачи. 

Одеты, обуты, вооружены мы все очень хорошо. Питание тоже хорошее, словом у нас есть все условия, чтобы еще лучше уничтожать фашистов. Мне приходилось часто бывать в районах, оккупированных немцами, видеть очень много страшного. С фрицами также лицом к лицу встречалась. Исход этих встреч для меня был более благополучным, чем для них. Пока до свидания, крепко жму руку. Извините, что написала письмо карандашом. Ваша Таня». 

После текста письма от редакции была приписка: «Через несколько месяцев тов. Зенченко получил письмо, в котором сообщалось, что партизанка Татьяна Ефимовна Дроздецкая погибла при выполнении боевого задания в тылу немецких оккупантов». 

Интересно, что в числе погибших в Великой Отечественной войне, сведения о которых содержатся в ОБД «Мемориал», Татьяна Ефимовная Дроздецкая не числится. Есть партизанка с похожей судьбой – Александра Михайловна Дроздецкая, 1925 года рождения, которая родилась в деревне Гвозды Максютинского сельсовета Идрицкого района Великолукской области. Партизанка была убита 24 апреля 1943 года. Похоронена в родной деревне Гвозды (даты примерно совпадают с теми, что сообщил в газету дядя). Возможно, в газете по каким-то соображениям были изменены имя и отчество партизанки. Но ОБД «Мемориал» показывает, что в партизанских отрядах довольно много мужчин с фамилией Дроздецкий, видимо, это фамилия просто была характерна для местности, где родилась партизанка Таня Дроздецкая. Она сама писала, что скорее всего её отправят в родные места для выполнения очередного задания. Судьбу Тани, вероятно, проследить уже нельзя, можно только надеяться на появление новой информации в базе данных «Мемориал». Но печальная история её дяди Степана Зенченко известна. Вероятно, в Иркутске белорус Зенченко появился не по своей воле, а в результате репрессий. Иначе трудно объяснить, почему его дочери остались на западе, а он оказался в далёкой Сибири. По данным управления НКВД по Восточно-Сибирской области, уроженец деревни Рубежник Идрицкого района Великолукской области, формовщик цеха № 8 завода имени Куйбышева Степан Демидович Зенченко был арестован 13 февраля 1947 года, ему вынесли приговор по статье 58-10 ч. 2 УК РСФСР, и дядя безвестной партизанки Тани ушёл в лагеря на 10 лет. Реабилитирован он был только  в 1993 году.