Татьяна Дмитриевна Зырянова на прощанье махнула
рукой: «Так я вас буду ждать! Только не сочтите это
за юбилейное торжество, и ни в коем случае
— никаких подарков!». В этой реплике вся она, та
удивительная женщина, которую я знаю тринадцать лет,
с тех самых пор как она написала рецензию на мою
дипломную работу.

Есть люди, которым дана Божьей милостью судьба дарителей
Они редко получают и принимают подарки, только если от самых близких людей.
Таким людям предназначено познать простую мудрость бытия и не
предназначено уметь проявлять мудрость житейскую. В том смысле, что они не
умеют, например, приобретать и накапливать вещи, имущество, материальные
блага. Они умеют наполнять свою жизнь духовными приобретениями. Вечные
бессребреники. Таких людей беззастенчиво эксплуатируют, нередко предают и
обманывают, но мир от такой неблагодарности не рушится, ничто не летит в
тартарары, потому что мир-то держится именно на них, на дарителях… Татьяна
Дмитриевна Зырянова относится к представителям именно такого рода человеческого.
И пусть
она простит меня за эти высокие слова. Высокие слова обычно не говорятся
вслух, но сегодня совершенно особый случай — юбилей.

28 марта у нее юбилей, который она таковым не считает. И переживает,
как бы наше местное отделение Союза кинематографистов России не затеяло
заседание с вручением какой-нибудь грамоты… Сложно себе
представить Татьяну Дмитриевну в роли юбиляра, почивающего на лаврах.
Возможно, кто-то другой купался бы в лучах поздравлений и заслуженных
словах благодарственных приветствий, признаний, но только не она. Она привыкла
делать подарки, а не получать их.

Много лет Татьяна Дмитриевна была и.о. главного редактора Восточно-
Сибирской студии кинохроники. Причем в годы самого расцвета, творческого
взлета иркутской кинодокументалистики. Объехала со
съемочными группами почти всю страну. Кстати,
Татьяна Дмитриевна — профессиональный кинодраматург,
она окончила сценарный факультет ВГИКА. Там ей
прочили блестящее будущее, предлагали остаться на
кафедре. Но она осталась верна работе редактора на
местной студии. Здесь были близкие родные люди,
любимая работа. Она не считала, что
навсегда теряет нечто важное, в провинции.
Да и провинция не отождествляется в ее понимании с
географическим понятием. Ей
и в Иркутске посчастливилось работать с художниками
мирового масштаба. Знаменитый режиссер Герц Франк,
сотрудничавший с нашей студией, не раз подчеркивал,
что заинтересовала его заманчивым творческим
предложением и убедила поработать в Иркутске именно
Танечка Зырянова.

Много лет редакция нашей студии держалась на Татьяне
Дмитриевне. А что такое быть редактором? Это значит,
проявлять чудеса творческой изобретательности в
поиске интересных тем, сюжетов, сценарных замыслов.
Ведь режиссеры, в общем-то, во многих случаях не
искали тему сами, они получали ее от редакции,
причем в разработанном виде, то есть с подробным
сценарием, где уже был собран и выстроен материал. А
еще редактору приходилось показывать высший пилотаж
дипломатии, уравновешивая амбиции режиссера,
оператора и вечные претензии худ. начальства. И даже
нередко выступать в роли и режиссера, и монтажера.
Плюс ко всему порой полностью переписывать
безнадежно бесталанные, провальные сценарии,
вытягивать фильм из трясины и всегда оставаться за
титрами безымянным автором.

Так было, например, со знаменитой картиной
«Сибирский богатырь» талантливого режиссера Леонида
Сурина (кстати, фильм этот упомянут в статье о
сибирском кино в фундаментальной киноэнциклопедии).
Эта картина завоевала в Милане «Серебряного тура», а
на отечественном фестивале получила приз за лучший
текст, и лавры снискал некий московский сценарист,
чье имя и было обозначено в титрах по решению
киноначальства. А межде тем текст написан от «а» до
«я» Татьяной Дмитриевной. То же самое было с фильмом
«Из Сибири с любовью» и многими другими.

Как это ни парадоксально звучит, и как бы ни трудно
было в это поверить прагматику-обывателю, но такая
несправедливость не была для Татьяны Дмитриевны
жестокой драмой, наверное, потому что
самоутверждение для нее никогда не имело значения. В
ее творческой биографии главным было, именно,
творчество, ведь она художник по сути своей. Главным
критерием всегда оставалось одно — получилось кино
или нет, и если кино получалось, все остальное уже
было неважно. Конечно, с точки зрения житейской
мудрости — это расточительно. Но, видимо, только
по-настоящему гордый и независимый человек может
позволить себе такую щедрость.

Кстати, о независимости. Многие годы Татьяна
Дмитриевна была исполняющей обязанности. Главным
редактором ее не ставили, потому что она была
беспартийной, «безыдейной». Замечу, между прочим,
что я совсем недавно случайно об этом узнала, хотя
проработала с ней рядом почти десять лет. Татьяна
Дмитриевна никогда не хвалилась своей
беспартийностью, как многие другие в недавнее время,
выставлявшие это как особую заслугу. Думаю, именно
независимость, присущая ее характеру, не давала ей
присоединиться к сонму получавших многие блага от
членства в партии. Татьяна Дмитриевна как-то
рассмеялась: «И уж когда я, было, собралась сдаться
(просто совсем допекли меня с этим вступлением в
партию), началась перестройка…». Я тогда вспомнила,
как она однажды рассказала мне о своем детском
потрясении.

Когда-то еще в пионерском возрасте она прибежала домой в ужасе.
Пока
она летела домой из школы, видела множество
заплаканных лиц — Сталин умер. Ее отец,
олицетворение справедливости, идеал и учитель,
прореагировал на сообщение дочери самым неожиданным
образом: «Хорошо, что сдох, собака!». Вспоминая это,
Татьяна Дмитриевна улыбнулась: «Он, надо сказать, в
тот момент пытался растопить печь одним из томов
собрания сочинений марксистовленинцев, и добавил:
«Эта литература не может даже печь разжечь, не то
что людей!». И что, спросила я, ваш детский мир
рухнул?. Она усмехнулась: «Мама тогда сказала мне,
что я ослышалась, но я этому не очень-то поверила.
Со временем, конечно, все стало на свои места».

Существуют такие мгновения детства и случайные
воспоминания о них, которые становятся ключом в
потайную комнату души человека. Мне кажется, еще
одним таким ключом является воспоминание Татьяны
Дмитриевны об одном человеке, друге отца, поразившем
ее тем, что в своем дворе он выращивал розу.
«Представьте, — говорит она, — люди ходят в
обносках, есть совершенно нечего, послевоенный
голод. Кругом грязь, неустроенность, бедность
невероятная, а тут такая красота, чудо. Я впервые
увидела не на картинке, а в жизни настоящую живую
розу…».

Наверное, там истоки ее щедрости, ее творчества, ее дара художественно-
го видения, в том сером дне, который расцветил образ чудесной розы.
Наверное, тогда открылось таинство видеть и творить прекрасное в серой
повседневности. Поэтому в юные годы своей жизни Татьяна Дмитриевна
писала сказки, правда, никому их не показывала, писала для себя. Одну
она как-то рассказала. Эта философская сказка меня поразила, в ней было пред-
сказание судьбы.

Если человек обладает художническим даром, то он
проявляется в самых заурядных вещах. Надо сказать,
вначале Татьяна Дмитриевна почти десять лет
проработала на Иркутской студии ТВ, стояла у истоков
иркутского телевещания. Так вот, она умудрялась
делать интересное кино даже на тогдашнем
телевидении. Уже в первые годы работы проявился ее
дар художественной интерпретации реальности. Все
журналисты знают, что были раньше (впрочем, и сейчас
есть) некие дежурные обязательные темы, кочующие из
года в год, от которых просто скулы сводило, такой
скукой веяло, например, от задания снять сюжет о
гражданской обороне. А Татьяна Дмитриевна умудрялась
снять потрясающие приключенческие сюжеты под
названием «Про туристический слет, про Альку и
Вовку, попавших в переплет», «Про Альку, Вовку и
военную сноровку» (1967 г.). Многие мэтры
телевидения до сих пор вспоминают ее телеочерки
«Лесные были», «Неоконченная сказка» и другие.

Ее уже тогда влекло кино. Во многих своих
телепередачах использовала чисто кинематографические
приемы, особенно выручавшие, когда нужно было
сказать о том, что безжалостно вычеркивалось
партийным руководством. Например, нельзя было
упоминать о феномене шаманства. Меж тем, чтобы
выразить глубинный смысл сказаний северных народов
(в передаче об эвенкийских легендах, о традициях,
корнях, истории, без этого не обойтись) Татьяна
Дмитриевна все ж таки нашла настоящего шамана и
сняла реальный обряд, показав его: в зеркальном
отражении воды. Как она говорит, тогда
телевизионщики искали «картинку», визуальные образы.
И все же ее уход в кино был внутренне закономерным
для ее пути.

Жаль, те давние телесюжеты невозможно сегодня
показать начинающим журналистам. Недальновидность
телевизионного начальства в 80-е годы уничтожила
весь архив, отдав его, что называется, «под нож».
Сегодня Татьяна Дмитриевна преподает в ИГУ. У нее
много благодарных учеников, которым она дала путевку
в профессию. Я знаю, что ей до сих пор звонит Оксана
Галькевич, бывшая ведущая новостей «007», которая
ныне работает репортером на питерском телевидении.
За руку она привела в ИГТРК Наташу Мясникову, ныне
ведущую программы «Курьер». С огромной
признательностью о ней, как о «крестной маме» в
профессии, говорят тележурналисты Яна Стабровская,
Максим Баканович и многие другие. Татьяна Дмитриевна
учит ремеслу и приобщает к творчеству тех, кто
способен откликнуться сердцем на «разумное, доброе,
вечное».

Мне кажется глубоко символичным то, что из двух
недавних ее сценарных заявок одна посвящена
художнику Муравьеву, другая — хирургу Григорьеву. Ее
героев объединяет то, что и тому и другому были
уготованы судьбы дарителей, как, впрочем, и самой
Татьяне Дмитриевне.