14 октября на кладбище Знаменского собора в Иркутске
батюшка провел поминальную службу, посвященную
памяти женщины, оставившей свое имя в веках. Хотя не
искала она славы, а хотела в жизни лишь одного —
быть рядом с любимым, быть там, куда звало ее сердце
и чувство долга. И ради этого она отреклась ото
всего, что имела, — от денег, власти, положения в
обществе, оставила родных и близких, преодолела всю
Россию, жила в жалких халупах и тюремных бараках.
Княгиня Трубецкая стала первой из жен декабристов,
последовавшей за мужем в Сибирь. «Она других на
подвиг вдохновила, она других на подвиг увлекла», —
напишет позднее о ней Некрасов.

В Сибири она похоронила нескольких детей, сама так
тяжело застудила ноги, что, оказавшись на поселении
в Иркутске, могла передвигаться только в специальном
кресле на колесиках, присланном заботливыми родными.
И все же княгиня никогда не жалела о своем поступке
и, несмотря на все невзгоды, оставалась нежной,
доброй, отзывчивой женщиной, в доме которой всегда
находили помощь и поддержку сирые и убогие, у нее
было несколько воспитанников. Это о ней напишет
французский поэт Альфред де Виньи: «Не жалуетесь вы,
но молча пьете чашу». И, может быть, поэтому даже
смерть оказалась к ней милосердна — она так тихо
скончалась, склонив голову на плечо мужу, что он не
сразу понял, что произошло.

Екатерина Трубецкая не дожила два года до окончания
ссылки. Ее так любили в Иркутске, что едва ли не
весь город во главе с генерал-губернатором
Муравьевым-Амурским пришел с ней проститься. Гроб с
телом несли монахини Знаменского монастыря, не
доверяя этой чести никому другому. Ее похоронили
рядом с могилой двоих ее детей — Никиты и Софьи,
речей не говорили — не было надобности, княгиня сама
все за себя сказала своими делами.

И 150 лет спустя над ее могилой тоже речей почти не
было. Память Екатерины Трубецкой почтили
декабристоведы, сотрудники Иркутского мемориального
музея декабристов, простые горожане. И вновь у
могилы стоял и батюшка с дьяконом, и монахиня в
черном, и женщины из церковного хора, возносившие к
небу хрустальными голосами молитвы об усопшей. И
негасимым огнем памяти человеческой горели свечи…