Лежу на спине, жду рассвета. Вот на востоке заалело, скоро вставать, и вдруг совсем близко явственно слышу протяжный шорох, будто по сухой прошлогодней траве кто-то тянет верёвку. Так ползают змеи, но здесь, в лесистом сыром высокогорье, их не должно быть. Тогда что это? Медленно приподнимаюсь и в начавшемся рассвете вижу замечательную процессию: мимо шествует какая-то утка, а за нею один, два… мне показалось, около десятка утят «в затылок» друг другу быстро перебирают лапками! Конечно, я тут же узнал выводок гоголюшки. Мать ведёт его на ближайший водоём – лесное озеро. Утятки, конечно, ещё не летают, но плавать они будут уверенно. И даже нырять, поскольку их еда и в воде, и на дне. Это различная беспозвоночная живность, мальки рыб и др.

Но как водоплавающая птица оказалась в густом лесу и вовсе не на берегу водоёма, где ей положено где-нибудь в зарослях камыша на кочке выводить потомство? В этом одна из замечательных особенностей гоголя – потомство птица эта зачастую выводит… в дупле дерева, расположенном на высоте метров до десяти! И что, она выдалбливает его своим клювом – пластиночкой мягкой? Нет, конечно, она находит продолбленные дятлом, но с большим отверстием, куда может пролезть.

Виденьице! Утка мелькает среди деревьев, да ещё и на ветви садится! А как подросшие птенцы из гнезда выбираются, они же ещё не летают? О, это для них очень просто: мама сидит под деревом и зовёт их. Самый догадливый, наверное, зажмурившись и «очертя голову», с победным криком вываливается и комом летит вниз. Остальные выглядывают: что там с первопроходцем? Живой ли? Первым всегда больше неприятностей достаётся, на то они и первые. Вот все внизу, около мамы, которая, выстроив их (чуть не сказал: по росту, по заслугам) «в затылок», отправляется пешим порядком до воды по сумеречному лесу. В выводках в среднем бывает шесть птенцов.

Принадлежа к утиному сословию, на зиму гоголи улетают на юг, но не все. И кто же остаётся на суровую сибирскую зиму? Те, кто о тёплом юге и не ведает. Когда-то первые мудрецы этого сословия заметили, что реки наши замерзают не сплошь, на многих остаются полыньи, а там на дне, если хорошо поискать, всегда найдётся, чем перекусить. А ныряльщики гоголи отменные. На зиму такие «моржи» обрастают особо тёплым пером-пухом, и морозы им не страшны. Зимовщики рассеиваются по полыньям горных рек, в наших краях это Утулик, Снежная, Переёмная, даже северные притоки Байкала – Большая, Томпуда и др. А на истоке Ангары зимуют тысячи гоголей. В январе 1979 года автор в составе небольшой группы исследователей в вертолёте на малой высоте для учёта численности птиц специально пролетел над ангарской полыньёй (она была длиной около пятнадцати километров); мы насчитали около семи тысяч птиц. Эта работа в те поры проводилась несколько раз. На лето птицы разлетаются по нашим облесённым просторам и выводят потомство. Это целая популяция, сообщество, не знающее тёплого юга.

До замерзания Байкала гоголи большими стаями собираются в его прибрежьях, особенно в южной части озера. Появление льда на море «разгоняет» их по полыньям на реках. Такие стаи иногда состоят из многих сотен птиц; на особо кормовых местах, бывало, насчитывалось до пятисот гоголей.

Такова наша отважная уточка – гоголёк.