Выступая перед высоким собранием, министр сельского хозяйства Иркутской области Юрий Бажанов сжато поведал о некоторых позитивных моментах в жизни иркутского АПК. Добрых дел на счету наших крестьян всё-таки немало. Так, в сфере сельского хозяйства Приангарья трудятся 4% населения, а производится 6% регионального продукта. И это в индустриальном регионе с весьма сложными природно-климатическими условиями. Правда, более половины сельхозпродукции (53%) производят личные подсобные хозяйства, но из этого огромного количества молока, мяса, картошки и овощей лишь 13% поступает на рынок или приобретается заготовительными организациями. Остальное идёт на самообеспечение селян.

При всех сложностях реализация приоритетного национального проекта «Ускоренное развитие АПК» дала значительный эффект. Используя льготные кредиты, область за 2007–2009 годы ввела 125 животноводческих помещений, была произведена модернизация ферм. При этом число рабочих мест увеличилось на 1230. И что очень важно, Приангарье приступило к возрождению племенной базы. В результате в минувшем году надой на корову в сельхозпредприятиях вырос на 22% и составил 3550 килограммов. На такой высокий уровень животноводство Приангарья ещё ни разу не выходило.

Два полюса в аграрном секторе региона сформировались в последнее десятилетие. Первый – это полюс возрождения, второй – полюс стагнации. И каждый из них имеет своё географическое местоположение. «Левобережное» Приангарье может гордиться крупнейшими аграрными предприятиями индустриального типа, а также линейными предприятиями, включая зерновой гигант СХ ЗАО «Приморский», а «правобережье», которое в 70–80-е годы было ориентировано на традиционный тип хозяйствования, выглядит намного слабее.

Напряжённо трудятся сейчас земледельцы, хотя зерна у нас производится в два с лишним раза меньше, чем в 1980-е годы. В условиях рыночной экономики проблемой остаётся удачный сбыт хлеба, фермеры и сельхозпредприяия не знают, куда деть зерно. Ничего странного в этом нет. В прошлом крупным потребителем была ферма. Теперь, с исчезновением живности – а её каждый год резали, лишь бы засеять поле колосовыми да урожай убрать, – кормить стало некого. В результате возник кризис перепроизводства зерна.

В предыдущие пять лет в аграрный сектор было вложено почти 16 миллиардов рублей. Из них 19% поступило из областного бюджета, около 15% – из федерального. (Остальное финансирование производилось из внебюджетных источников, в основном это были деньги сельхозпредприятий и заёмные средства.) Если конкретно, то на два миллиарда расщедрилась федеральная казна и на три миллиарда – областная.

Во время дискуссии, последовавшей после доклада Юрия Бажанова, определились два подхода к аграрным проблемам. Первый обозначил губернатор Дмитрий Мезенцев, он касался вопросов эффективности инвестирования сельского хозяйства из областного бюджета. Аграрники и депутаты, их поддерживающие, говорили не только о значимости инвестирования собственной деревни, но и доказывали чрезвычайную необходимость этих вложений. Однако на их аргументы было что возразить.

– Мы вкладываем средства в те направления, которые неэффективны. Может быть, следует определить приоритеты, где хорошая отдача – увеличить финансирование, и наоборот, – предложила министр финансов Татьяна Поронова. – Ну не получается у нас хорошей эффективности «зерновой» отрасли. Мы «закапываем» свои деньги, деньги федерального центра. Затем просим из бюджета 43 миллиона рублей: мол, дайте нам на то, чтобы мы неконкурентное зерно каким-то образом сохранили. Может быть, имеет смысл продавать зерно на бирже и не нести затраты на сохранение.

Вопрос о том, надо ли заниматься выращиванием колосовых, в последнее время поднимается часто. И это вызывает определённое недоумение. В Приангарье выведены из оборота на огромных площадях кукуруза и картофель, овощи, кормовые корнеплоды, донники, люцерна и клевера, намного меньше сеем овса. Мы уходим от органического земледелия, упрощаем севообороты. Всё это ведёт к падению продуктивности пашни. И вот теперь предлагается минимализировать расходы на зерновое хозяйство. Но если уменьшим посевы пшеницы, ячменя и так далее, то чем займём их место? Льном-долгунцом? А ведь с хлеба всё начинается: пышки и ватрушки, молоко и мясо, творожок и колбаса…

По словам генерального директора СХ ЗАО «Приморский» Аполлона Иванова, на нужды личных хозяйств отпускается значительное количество хлеба. Он перерабатывается потом в молоко и мясо. Сокращение площади колосовых приведёт к подрыву личных хозяйств. Словом, преднамеренное сокращение затрат на зерновые подорвёт кормовую базу животноводства, сырьевую базу хлебопекарной отрасли, личное подворье и усилит выбытие пашни из оборота. Мало нам, что ли, 700 тысяч гектаров вчерашних полей, покрытых чертополохом?

По данным Росстата, в 1995–1997 годах свыше 80% сельхозпредприятий Приангарья были убыточными. После финансовых вложений их количество сократилось до 32%. И дальше стабилизация аграрного сектора будет денег стоить, коли мы хотим сохранить своё село. Стоит вспомнить также про диспаритет цен на промышленную продукцию для села, про стоимость услуг и цен на сельхозпродукцию.

Во второй половине этого десятилетия аграрному сектору стало что-то перепадать. И реализуя по низкой цене свою продукцию, деревня способствовала не только обогащению переработки и торговли, формированию в этой сфере среднего класса. Низкая закупочная цена позволила тем сферам не столь много запрашивать за готовые продукты питания. То есть деревня играла роль стабилизатора социальной ситуации в государстве.

Председатель областного отделения агропромышленного союза Павел Соболев сообщил, что первым пунктом нашей областной программы и федерального закона определено развитие сельских территорий, вторым – решение вопросов продовольственной безопасности. К сожалению, судьба тех, кто производит хлеб, мясо, молоко, оказалась вне обсуждения. Известно, что в 1990 году в сфере аграрного производства трудились около 125 тысяч человек, сегодня их количество сократилось до 25 тысяч. Чем же заняты вчерашние сельские работники? Что нужно для того, чтобы задействовать этот колоссальный потенциал? Капитал. У нас же есть прекрасные примеры такого рода, об этом рассказал генеральный директор ОАО «Саянский бройлер» Сергей Ерёменко:

– В 2002 году мы произвели три тысячи тонн мяса, в 2004 году взяли три тысячи гектаров земли в Куйтунском районе. Сейчас у нас более 30 тысяч гектаров пашни. Было 190 работников, теперь – около полутора тысяч. Это в сельской местности, не считая птицефабрику. С самого начала понимали: нужно поднимать сельское хозяйство. Но если бы не было бюджетной поддержки, то что мы смогли бы сделать?

Кстати, в недавнем отчёте Счётной палаты России отмечалось, что в нынешнее кризисное время создание одного рабочего места обходится в 262 тысячи рублей. А у нас только ОАО «Белореченское», «Саянский бройлер», СПК «Окинский» за последнее десятилетие создали не менее пяти тысяч рабочих мест. Если бы те предприятия не развивались, то создание такого «трудового фронта» государству обошлось бы в 1,3 миллиарда рублей. Вот как ещё окупаются субсидии.

Характер дискуссии на «правительственном часе» был предопределён наличием двух идеологий, которых придерживались стороны: естественно-исторической (крестьянской) и рыночной. Что такое сельское хозяйство в прежнем и традиционном понимании? Это важнейшая сфера жизнеобеспечения. В современном понимании это сфера бизнеса с мясным рынком или, например, молочным, зерновым, ёмкость которого определяется миллионами или миллиардами рублей. И отдача вложенных средств исчисляется не тоннами дополнительно произведённых молока, мяса, хлеба, а доходностью, прибыльностью отрасли. Но последнее слово остаётся всё-таки за горожанином-потребителем. Ему безразлична отдача местных субсидий в рублях. Ему нужна качественная и по возможности дешёвая продукция. А продукты питания наших сельхозпредприятий и фермеров куда более привлекательны для покупателей, нежели импортные и завезённые из дальних регионов России.