Помощник губернатора, неожиданно оказавшийся в роли курьера, почти бесшумно перебегал по коридору, но в ложе у полковника так скрипела дверь, что пришлось оставлять её приоткрытой и протискиваться бочком. К концу спектакля переписка иссякла, но когда оркестранты начали подниматься, губернатор несколько отстранённо, но очень отчётливо проговорил: «Вот-вот, и те действуют будто заурядные музыканты, вдруг получившие скрипку Страдивари!». Помощник засомневался, нужно ли это передавать, но лишь на мгновение – и минуту спустя стоял уже в ложе Кременецкого, повторяя не только слова, но и самую интонацию губернатора. При этом он нисколько не сомневался, что речь шла исключительно о музыке. Впрочем, и о ней тоже.

Ошибка в расчётах

Сегодня дирижёр Столерман буквально с первых тактов задал столь стремительный темп, что меломаны невольно насторожились. Однако же оркестранты оказались безукоризненны и до конца первого действия не сбились ни разу; правда, перед самым антрактом стала ощущаться усталость. Но многие верили, что, отдохнув, музыканты блеснут ещё, тем более что во второй части оперы было много эффектных, выигрышных кусков. И всё-таки оркестр «сдулся», а вслед за ним и артисты потеряли кураж, запели в пустоту, не замечая ни зрителя, ни друг друга, – вот тогда-то и написал Моллериус Кременецкому: «Вам это ничего не напоминает?».

«Весьма и весьма напоминает», – отвечал полковник. Как и господин губернатор, он имел в виду выборы в Государственную Думу. Эта тема была болезненной для обоих, и не далее как нынче утром Кременецкий разразился очередным монологом: 

– Сам факт таких выборов говорит о признании за народом готовности к управлению государством. То есть планка заведомо устанавливалась высокая, чрезвычайно высокая, оттого она и упала так скоро. Между тем изначально было ясно, что для крестьян управление государственной жизнью – «барская затея», не более; что же до рабочих, то большинство из них вообще бойкотировали Думу!

– Конечно, тут сказалось влияние крайних партий… – заметил губернатор.

– И всё-таки наш анализ показывает: главная причина – в отсутствии у простых людей навыков управления и даже элементарной охоты к этому. Простейший диалог с властью ставит обычного человека в тупик!

Моллериус горько усмехнулся: ежедневно почта доставляла ему многочисленные ходатайства, так бестолково составленные, что только руками развести. И он снова и снова разъяснял через «Губернские ведомости», что в интересах ходатаев сообщать адрес и фамилию; что вынужденный розыск затягивает разбирательства и помощь приходит куда позже, чем следовало. 

Иван Петрович всегда писал разъяснения сам, заботясь о предельной доступности слога. Но при этом он хорошо сознавал, что народ не имеет ещё тяги к газетам, и вообще, страх перед «ясными пуговицами» (как величали всех представителей власти) совершенно сковывал мысль. Не так давно через деревню Симахина на Илиме провезли ссыльного студента – так местные крестьяне были страшно напуганы, увидав незнакомца в форме (то есть с «ясными пуговицами»). От студента стали ждать «распеканциев» и очень удивились, что «само начальство» может быть ссылаемо на исправление. 

«В былое время, когда товары на Лену, а оттуда на прииски доставлялись через Илим, у симахинцев был побочный заработок – теперь же, забытые всеми, они совершенно замкнулись в своём маленьком мире, – размышлял губернатор. – Предположим, случится чудо, и крестьяне захотят увидеть своего представителя в Государственной Думе, но ведь и тогда они вряд ли сумеют сделать правильный выбор! Даже и в Балаганске, куда более развитом, чем Симахина, нынешним летом постановили: выборщик должен быть непременно «мещанин, на всякие штуки изворотлив, способен вылезти сухим из воды». И толкового кандидата Пальчинского забаллотировали оттого лишь, что он инженер!».

«Потому что сухой вылезет из воды»

В одной из местных оппозиционных газет губернатор наткнулся на заверение, что старые предрассудки «доживают последние недели и даже дни», и усмехнулся: «Увы, господа, перемены в головах не происходят столь стремительно, и лично мне, полагаю, не дожить до всеобщих прозрений. Нетерпение – вот что правит сегодняшним миром, и это чувствуется во всём. Более трёх месяцев остаётся до выборов в новую Думу, а от неё уже ждут чудес; все надеются на мгновенное разрешенье проблем, и даже присяжные поверенные, образованные и весьма циничные господа, полны иллюзий и нетерпения. Блестящий и немолодой уже адвокат, скрывшийся за псевдонимом «Юрист», через газеты требует немедленной автономии для совета присяжных поверенных и всего юридического сообщества, равно как и немедленного открытия независимых консультаций по вопросам избирательных прав. Адвокат обижается, сердится, подозревает неких скрытых врагов и на всё это тратит так много сил, что, право же, очень жаль его. Надо бы и помочь, только ведь неизвестно, где найти его, средство от нетерпения».

Капитал срезать, завещание отредактировать!

7 ноября 1906 года газета «Сибирь» напомнила читателям о завещанных ещё в 1888 году благотворительницей Портновой деньгах на устройство в Иркутске приюта для вдов. «Капитал был обращён в государственные процентные бумаги, хранился в губернском казначействе и к 1 октября 1906 года достиг 668392 руб. 

10 коп. Он не даёт ещё в полной мере осуществить поставленные завещательницей цели, но ввиду назревшей в Иркутске потребности губернатору представляется необходимым ныне же устроить дом призрения вдов имени Портновой. С этой целью г. Моллериус предлагает всем заинтересованным подавать свои соображения. А именно: на какой комплект вдов бездетных и вдов с детьми необходимо проектировать постройку? Нужны ли в числе служб особая баня и прачечная? Желательно ли устройство особой постройки для яслей и на какой комплект? Какой штат администрации и прислуги необходим? С каким жалованием и продовольственным обеспечением? Какова должна быть норма содержания для вдов и их детей?».

Нелишне напомнить, что Александра Никаноровна Портнова двадцать лет судилась с Иркутском за оставленный её братом капитал. И судилась с единственной целью – рассеять его в этом самом городе, но рассеять с толком и по собственному разумению. Сама благотворительница жила скромно и последние годы провела в Знаменском монастыре; тут и зародился проект приюта для вдов, тут он и прописался во всех важных для Портновой деталях. В Иркутске воля завещателя вплоть до начала двадцатого века почиталась исключительно, но война и революции разом перевернули всё: в 1905 году городское самоуправление нарушило волю благотворителя Сибирякова, распорядившись оставленной им богадельней. Губернское же по городским делам присутствие, нередко одёргивавшее гласных, на этот раз смолчало. А вскоре и сам губернатор Иван Петрович Моллериус решил срезать растущий ещё капитал Портновой и всем миром «подредактировать» её завещание. Моллериус просил писать ему лично, и вообще, судя по приподнятой интонации, он был очень увлечён и доволен. Но старожилы не обманулись: «Эк разобрало-то нашего терпеливого! Не устоял…».

Автор благодарит за предоставленный материал сотрудников библиотеки Иркутского государственного университета