Под зорким глазом «Аль-Джазиры»
В минувшую субботу в посёлке Большие Коты состоялись первые в Иркутской области предварительные выборы депутатов Госдумы шестого созыва. Проголосовали 18 человек, приплыли на катере понаблюдать – почти тридцать. Цена расходов на один голос здесь не менее двух тысяч рублей, тогда как в среднем по Иркутскому району в четыре раза меньше. Но России «важен каждый». И не только России. Происходящее в заснеженном байкальском посёлке освещал международный канал «Аль-Джазира».
Детей в наличии нет
В 9.15 утра катер «Валерия» с почти тремя десятками человек на борту отчалил от пристани в Листвянке. Когда председатель Иркутской районной территориальной избирательной комиссии Иван Садчиков увидел толпу, которая жаждала попасть в Большие Коты, он даже немного растерялся. «Нам сразу из корабля выходить не надо, а то напугаем народ, – озабоченно сказал он. – Сначала комиссия пойдёт, а уж потом потихоньку все будут выходить». В посёлке зарегистрированы 52 избирателя, фактически живут около 40 человек, остальные обосновались в Иркутске. Прийти на участок, по опыту прошлых лет, должны были не более 22–26 человек. А тут ещё три десятка на берег спустятся.
Представители власти – мэр Иркутского района Игорь Наумов, глава администрации Листвянки Галина Бичевина, председатель Думы Юсуп Эргашев – решили под оказию сделать обход посёлка. По обычаю народу предложили «прыснуть на Байкал», отказавшихся обещали в случае аварии «первых выбросить за борт». Волна за бортом была с метр, и народ прыснул.
С воды у посёлка видна большая сигма – символ Иркутского научного центра СО РАН, тут обосновались лимнологи. С начала XX века работает Байкальская биологическая станция НИИ биологии ИГУ.
Около 20 километров от Листвянки, а доступ только по воде, пешком и на конях. Зимой – по ледовой дороге. В двух шагах от цивилизации – «труднодоступный посёлок». С момента его основания прошло 187 лет, и, тем не менее, по-прежнему дороги никакой.
Ещё несколько лет назад в посёлке было 60 жителей, сейчас 53. А в советское время на одной биостанции работали полста человек. Сейчас по спискам избирателей 37 голосующих старше 45 лет, с 19 до 30 лет – 9 человек, 18-летний – один. «Он точно на выборы не придёт, – усмехнулись в УИК. – Он в Иркутске». Впрочем, налицо прогресс: на прошлых выборах тут было 49 человек. Советского детсада, клуба и школы больше нет. Школа тут в разные годы то открывалась, то закрывалась «по наличию детей». В 2007-м на выборах в Госдуму она ещё была. Сейчас ничего нет. «Деревню-то нашу можно считать вымирающей», – заметил один из избирателей.
Кото-пати не будет
Нина Помазкина клеит пломбы на переносной Ящик
Раньше выборы в Больших Котах начинались в 10 часов, но теперь решили, что для волеизъявления 52 человек четыре часа – с 11 до 15 – вполне достаточно. «Катер – это, конечно, дорого, – соглашается Садчиков. – Проведение голосования на одного избирателя в Больших Котах обходится раза в четыре дороже, чем в среднем по Иркутскому району». Средний голос стоит около 600 рублей, поездка на катере даёт удорожание до двух тысяч рублей на избирателя. «Но это оправдывается, в первую очередь мы должны соблюсти конституционное право на участие каждого в выборах», – уверен глава ТИК.
Маленькая библиотека Больших Котов – основной выборный плацдарм после того, как не стало школы. В окошки светит зимнее солнце, на полках – бюст Пушкина, среди книг – четырёхтомник Геннадия Михасенко, журналы «Юный натуралист». Здесь готовы терпеть делегации: с этих выборов получили новую проводку, с президентских хотят «выбить» столы. На улице – от руки написанный плакат, зовущий на голосование. Его тут же заклеивают красивым постером избиркома, за который блогеры не устают ругать ЦИК: картинка на нём похожа на баннеры «ЕР». Внутри избирательной кабинки почему-то оказался плакат с выборов 2008 года, который Иван Садчиков тут же сорвал и утилизировал.
Председатель УИК, она же глава местной библиотеки Нина Помазкина, задумывается, когда её спрашивают: «А отчего люди уезжают?» На таких посёлках, как Большие Коты, распад СССР как-то не отразился. Предприятий нет. Здесь давно нет всех купеческих проектов: стекольного завода (когда-то его здания передали под научную станцию), мыльно-свечного завода, писчебумажной фабрики. От-
крытый ещё до революции золотой прииск закрыли в 1968 году. Наука, туризм, лес и история – вот, собственно, что осталось. Почему уезжают? Молодым работать негде, да и продукты тяжело завозить, говорит.
– Знаете, а я хочу, чтобы посёлок сохранился. Вот хочу! – вдруг говорит она, волнуясь. – Да вы знаете, сколько сюда, в Коты, хороших людей было притянуто. Михаил Михайлович Кожов один многих стоил! А до него сколько было интересных людей. Купец первой гильдии Александр Сибиряков, Михаил Сибиряков, Ксенофонт Сибиряков… Вот в Цюрихе, где Михаил Сибиряков учился, есть квартира-музей, а мы ничего не хотим.
«А праздник-то какой-то по случаю выборов в посёлке будет? – перешли на прозу журналисты. – Дискотека там, кото-пати?» Но на улицах было пустынно: ни листовок, ни другой агитации, ни кото-пати. Как признались позже те немногочисленные местные жители, что пришли в УИК, с агитацией к ним не приезжали, подарков не дарили. Светлого будущего не обещали. Говорят, на выборах главы Листвянки было веселее: август, тепло да кандидаты местные. Но всё равно нас предупредили, что существует примета: как проголосуют Большие Коты, так и пройдут все выборы по Иркутской области.
«Самый активный в нашем урочище»
В здании библиотеки стало совсем мало места: толпой набились журналисты, пожарный, представитель МЧС, врач. Нина Помазкина передвигалась по помещению со словами: «А вот теперь мне урну освободим, а теперь мне проход к столу организуем!» Выборы начались, но избиратель чего-то не шёл.
– Вы проголосуйте для картинки раза три, – взмолились журналисты, пристав к члену участковой комиссии.
– Хоть из меня артистку-то не делайте, – засмеялась она.
Пробило 11.15 – и появился первый избиратель. Первый в Иркутской области на этих выборах. Его встретили аплодисментами.
– Это чего они тут? – удивился мужчина с бородой.
– Экстрим хотят получить, – махнула рукой член УИК.
– Кошма-а-ар, – прошептал избиратель, опуская бюллетень в ящик. Когда журналисты обступили его, Анатолий Беляев, инспектор Прибайкальского национального парка, сразу заявил: «Выборы для рядового гражданина – это практически единственный случай высказать своё мнение». И тут же высказал мнение прямо на камеры: «На территории Прибайкальского парка нужно вести себя хорошо, мусор за собой вывозить, деревья не рубить, собак не распускать, потому что они разоряют гнёзда». Для Анатолия Беляева эта тема не праздная, ещё в 1970-х годах он приехал в Большие Коты студентом-биологом, работал на Байкальской станции, а в 2003 году вообще решил жить здесь постоянно: работы в городе не было. Семья так и осталась в Иркутске. По посёлку развешаны листовки: «Твой мусор попадает в душу Байкала!» В душу Байкала тут кидают изрядно: туристы место облюбовали, на столбах объявления «Сдаются комнаты», а мусор никто не вывозит.
Вслед за соседом вторым появился мужчина, назвавшийся Вячеславом. Он оказался научным сотрудником
биостанции, окончившим биофак ИГУ. Его дети тоже уже в Иркутске. На вопрос, откуда такая электоральная сознательность, Вячеслав ответил просто: «Да рядом был, вот и пришёл. Сосед, вон, мой первый пришёл. Толя – самый активный в нашем урочище. Я так понимаю: что пришел бы я, что не пришёл, на результат не повлияло бы. А потому что у нас как? Три человека пришли, отсюда и выбрали, какая партия достойная».
Похоже, что так же думали и остальные, потому что прошло два часа, а в ящик упало восемь бюллетеней. Четыре из них опустили сами члены УИК. Когда в начале третьего на пороге появились Наталья Игнашева с мамой, кто-то заметил: «Долго спите!» «Мы спим мало, у нас хозяйство, его управить надо», – громко заявила Наталья. Женщина права: свиньи в Госдуму не идут, им корм нужен. Её маме, Галине Николаевне Борисенко, 71 год, в Больших Котах она – один из немногих новых прописавшихся. Приехала к дочке два года назад из Чунского района. Бабушка ещё не знала, что она чуть ли не последняя, кто в этот день зашёл на участок. «Госдума? Ну и… с нею», – заявил нам мужчина, которого журналисты попытались поймать на улице.
«Здесь очень тяжело жить, а причина – какие-то мелочи, которые очень расстраивают, – говорит Нина Помазкина. – Элементарно нет продуктов, порошка, мыла, зубной пасты. Если бы администрация нам сделала массовые выезды в Иркутск, было бы хорошо». О централизованной доставке продуктов, заготовке дров тут говорят на каждых выборах. А ничего не меняется. Каждый сам за себя – завозят продукты с соседями и на катерах.
«Аль-Каида ты моя!»
В толпе журналистов выделялся знойный южный мужчина. «Мухаммед Хасан, московское бюро телеканала «Аль-Джазира», – скромно представился он, и все немного опешили. Такого в снегах Сибири ещё не наблюдали. «Мы тут, в России, такие… гастарбайтеры, – сказал сириец. – Да свой я, я на Байкале был три раза уже». Оказалось, «Аль-Джазира» делает восемь сюжетов по всей стране о выборах в Госдуму. С самых разных мест. Наш регион привлёк «отдалёнными посёлками». «В чём важность? Если здесь живёт даже один человек, а ради него приезжают 25 человек, значит, в России неважно, где ты живёшь, твой голос будет учтён. Вот демократия!» – рассудил Мухаммед Хасан.
Иностранному гостю пришлось испытать на себе прелесть сибирского гостеприимства. «Шпиёна» мужички пытались напугать значком ГРУ, а потом и подружиться, заманив сирийца «на брудершафт».
– Ситдаун плиз, япона мать, как говорят французы, – вежливо предложил мужчина. Мухаммед прекратил фотографировать на айфон предложенный ему загудай и ответил:
– Каждый раз, когда на Байкал приезжаю, такая тёплая атмосфера. Это тот же праздник, который меня не удивляет.
– Аль-Каида ты моя! – расчувствовался мужик и обнял сирийца за шею. – Мужики, всё! Абурахманыч и Иваныч – братья навек. Ты в нашу веру перешёл. Тока смотри там, показывай нас правильно!
«Это же мэр ваш»
«Конкурент», памятуя о том, что как Коты голосуют, так и вся область, попытался выяснить, какие партии у показательного посёлка в фаворе. «А я вам не скажу, за кого я голосовал, это нельзя», – заявил хитрый мужичок, теребя крюк двери библиотеки. Потом наклонился и сказал сдавленным голосом: «Ну-ка, выйдем». Дверь закрылась, и он тут же расплылся в улыбке: «Я за стабильность, за «Единую Россию».
– Да неужели?
– Фа-а-акт. А вон пошёл мужик – он за ЛДПР.
Один из избирателей и вовсе сообщил, что местный фельдшерский пункт и здание школы «Казакова отремонтировала», а значит, получается, партия власти. «А я вот за ЛДПР! – твёрдо заявила избирательница. – Хоть посмеяться». От Галины Борисенко мы никаких признаний не добились. Чувствуется крепкая советская закалка.
– На выборы всегда ходите?
– Всегда. Да как-то при советском времени всегда ходили. Да вы что, если не ходить? Вот так и продолжаю, пока ноги будут ходить.
– А какую партию поддерживаете?
– Ой, да всех поддерживаю. Мне насчёт партий всё равно. Лишь бы платили пенсию да и жить давали.
– Это опрос? – грозно заявил взявшийся из-под земли глава ТИК. – Смотрите, а то я зафиксирую.
– А-а… грибы, – не моргнув глазом, откликнулась женщина. – Грибы-то рядом. Ногу перекинул через забор, вот тебе и грибы. Насолили нынче, намариновали, насушили ой как много. И рыжики, и грузди.
Иван Садчиков удовлетворённо кивнул и проследовал дальше – инспектировать выборы. Социальные объекты ушёл исследовать мэр Иркутского района Игорь Наумов. «Конкуренту» довелось присутствовать на беседе мэра с жителями одного из домов.
– Медикаменты все есть?
– Есть, есть.
– В помощи нуждаетесь – сразу звоните.
– Да, да, конечно.
Мэр ушёл, а женщина схватила за рукав одного из сопровождавших: «Вы мне скажите, кто был-то это?» – «Это же мэр ваш, Иркутского района!» «Вон он какой», – покачала головой женщина.
В час дня Иван Садчиков прогнозировал явку 40–45%. На десять минут третьего проголосовали 11 человек, ещё к семерым за час до этого отправились с переносным ящиком. В дом 93-летнего ветерана ВОВ Ефима Вещева с ящиком для голосования пришёл его сын, член УИК. «Он мне говорил, за кого будет голосовать», – сказал сын и листочек от нас отогнул, чтобы мы не видели. «За неё, за неё, – сказал ветеран, назвав партию, которую нам называть до 4 декабря нельзя. – Я всегда за неё голосовал». Когда мы возвращались от ветерана, заметили на одном из домов флаг «Единой России». Видимо, снять забыли в «день молчания».
Предварительный подсчёт на листочках комиссия начала ещё без двадцати три со словами: «А всё равно уже никто не придёт». И никто не пришёл. Ровно в три дверь закрыли на крючок и вскрыли ящики – стационарный и переносной. В первом оказалось 11 бюллетеней, во втором – семь. Итого 18 голосовавших. Если вычесть членов УИК и тех, к кому пришли с переносным ящиком, на участок самостоятельно прибыли за четыре часа семь избирателей. Явка – 39,96%. Для сравнения: в 2008 году на выборах Заксобрания в УИК пришло более 60%, столько же на выборах главы Листвянки в августе. В 2007 на госдумовских выборах тут голосовали 49 человек. На участок пришли 26, то есть более 50%. Победитель уже известен, но итоги можно обнародовать только после 4 декабря. Мухаммед Хасан поинтересовался:
– Кстати, вы же, как журналисты, знаете, кто у вас выиграет?
– Нет, – соврали мы.
– Понимаю, – засмеялся сириец.
На обратном пути катер «Валерия» качала трёхметровая волна. «Аль-Джазира» отправлялась в Чечню, члены ТИК выглядели уставшими. Они сделали для выборов всё и даже самое главное: не нарушили традицию – на удачу искупались в ледяном Байкале.
