Научный сотрудник ИОКМ Сергей Шуперт осторожно берёт в руки ружьё. Как всегда, обязательны перчатки – ружьё около трёх лет назад пережило реставрацию, поэтому любое неосторожное прикосновение может повредить защитный слой и старинная вещь начнёт портиться. Трудно удержаться от восхищения. Приклад украшен инкрустациями и декоративными вставками, кованый ствол в узорах. Это и оружие, и произведение искусства. 

– И по форме, и по конструкции такое ружьё характерно для вооружения народов Кавказа, Средней Азии, Турции и Балкан, – рассказывает Сергей Шуперт. – Оружие подобного типа турки, как ни странно, называли арнаутами, как в своё время называли самих албанцев. Арабы славились особым умением изготавливать чрезвычайно длинные стволы. Большинство ружей подобного типа встречается либо в Испании, либо непосредственно в Турции и на Кавказе. Отделка и форма замка характерны для стран, испытывавших турецкое влияние: видите, замок так называемого «турецкого типа». Ствол действительно длинный, обычно ружья, даже охотничьи, были более короткими – длиной чуть более метра. В Европе для охоты стали изготавливать ружья с длинными стволами, затем получившими распространение среди колонистов Северной Америки. Это так называемые кентуккийские ружья. Натаниэль Бампо, кстати, был вооружён кентуккийским ружьём. 

А теперь обратите внимание на наш образец. Если считать, что стандартный рост человека того времени – метр шестьдесят (гвардейцы были 170–176 см), то это ружьё было фактически в рост обычного человека и почти «дотягивало» до роста гвардейца. При этом оно достаточно тяжёлое, стрелять из него мог только тренированный человек. Приклад и ложе лёгкие, но очень много весят ствол и замок – в целом оружие «вытягивает» не менее чем на 5 килограммов. Из-за того что ружьё не имеет такого баланса, как современное оружие, держать его не очень удобно, поэтому стрельба велась только с упора. Оружие, судя по внешнему виду, довольно дорогое, не каждый человек мог себе его позволить. Ложе ружья сделано из чинары, разновидности восточного платана, который славится своей пластичностью, его легко клеить, дерево хорошо подвергается пропитке различными красителями. В данном случае основной фон пропитки – чёрный. 

Ружьё выглядит роскошно

Такие ружья на данной территории использовались в 18-19 и даже в начале 20 века. «В частности, во время войны в Афганистане в 1970-х годах наши солдаты в первое время столкнулись с сопротивлением местного населения, которое использовало вот такие древние, по сути, карамультуки, – рассказывает историк. – Кстати, во время Чеченской кампании встречались образцы старинных ружей, которые использовались против наших солдат». Карамультук – в переводе на русский с языков народов Средней Азии означает «чёрное ружьё». Стволы, как и ложе, обычно чернились – так они были менее заметны. «Народы Кавказа воинственны, стычки между ними были часты, поэтому они очень хорошо знали приёмы маскировки, – говорит Сергей Шуперт. – Блестящий ствол – это большая роскошь, а также вероятность того, что тебя заметят». 

Несмотря на то что оружие кажется устаревшим, оно обладает достаточно большой мощью. Его калибр чрезмерен, и заряжается ружьё свинцовой пулей, которая может нанес­ти смертельную рану. «Когда-то ружья таких калибров имелись на вооружении европейских армий, – пояснил Сергей Шуперт. – И, как рассказывается в некоторых хрониках, головы солдат-молодцов их пули разносили в пух и прах». Ружьё, скорее всего, могло быть не только военным, но и охотничьим. Калибр мог доходить до 2,5 сантиметра, что по тем временам позволяло использовать ружьё для охоты на крупную дичь либо гарантировало летальный исход для врага. Длинный ствол у гладкоствольного оружия позволял послать пулю на дальнее расстояние с большей точностью. 

«Ружьё было дульнозарядным, дальность стрельбы у него до 400 мет­ров, конечно же, требовались различные ухищрения, чтобы послать пулю на максимальное расстояние. Меткость и знание своего оружия были на первом месте. Ружьё было продолжением человека, его рук и даже мыслей, – поясняет Сергей Шуперт. – А заряжалось оно так: в канал ствола засыпался порох, затем вставлялся пыж (кусочек войлока или кожи), затем пуля, она вбивалась шомполом. Курок ставился на предварительный взвод, часть пороха насыпалась на полку, курок взводился полностью – и можно было стрелять. Кремневое оружие в свои времена считалось очень надёжным, но оно очень зависело от погодных условий. Если на улице сыро, порох на полке намокает и произвести выстрел невозможно. А если вода попадала в канал ствола и мочила порох в так называемой казённой части, то оружие уже надо было разбирать. Иначе мог произойти самопроизвольный взрыв пороха. После каждого выстрела нужно было прочищать канал ствола, иначе пороховые газы могли разорвать ружьё. Порой перезарядка оружия занимала даже у тренированного стрелка больше минуты. То есть целую минуту он был практически не вооружён. Разве что только сабля или боевой топор могли оборонить от наступающего противника. Вы никогда не задумывались, зачем, к примеру, мушкетёру слуга на войне? Он не только несёт заряды и оружие за господином, но и помогает заряжать его, а в случае опасности встаёт на защиту хозяина». 

Отделка производилась, скорее всего, мусульманским мастером

Сергей Шуперт поворачивает экс­понат. Отделка его действительно роскошная, встречаются различные элементы – и инкрустация из кости, и всечки из серебра и золота. «Обратите внимание, элементы декора ствола выполнены во время его формовки, то есть ковки ствола, – говорит сотрудник ИОКМ. – В декоративном оформлении есть элементы, которые маркируют ружьё как оружие арабской, точнее, мусульманской работы. К примеру, полумесяц. Впрочем, есть и марка, нанесённая на ствол с двух сторон. Как ни странно, она сделана в виде щита, что не совсем характерно для арабского Востока. Вполне возможно, что изначальная фабрикация ствола была не арабской, а испанской. Испанцы, как наследники арабской культуры в Европе, прекрасно выделывали стволы чрезмерной длины, в том числе и для своих ружей. Если провести анализ клейма, то может оказаться, что ствол сделан не в Турции, не на Кавказе, а в Европе. Такие случаи очень часты. К примеру, клинки миланской работы или работы мастеров из Толедо оказывались в руках воинов арабского Востока и даже Китая. Оружие в те времена распространялось хорошо и проходило через много рук». 

В прикладе ружья сделан небольшой тайничок для хранения пыжей. Такие хранилища были во многих охотничьих ружьях. «Когда в советское время наши оружейники разрабатывали первый пистолет-пулемёт, то по типу ружей охотников Сибири и Средней Азии расположили пенал для принадлежностей именно в прикладе, – говорит Сергей Шуперт. – Кстати, в Европе такого не было, все принадлежности носились на себе. Эта традиция сохранилась и в 20 веке». 

Ружьё явно ручной работы, но возможно, что над ним трудился вовсе не один мастер. Как уже говорилось, ствол мог быть изготовлен в Испании. Дальнейшая отделка, скорее всего, производилась другим мастером, мусульманским. «Ну а приклад, вероятно, делался на Кавказе, – говорит Сергей Шуперт. – Потому что форма таких прикладов характерна для оружия албанцев, жителей Кавказа и Средней Азии. В те времена были мастера, которые специализировались на изготовлении стволов, их называли ствольщиками. Были и те, что делали ложе, были и замочники, которые выделывали только замки. Потом мастер-оружейник собирал это всё воедино и передавал мастеру-гравёру. Это был серьёзный коллективный труд. И наш образец, скорее всего, прошёл все эти этапы – от европейского мастера-ствольщика до Кавказа, Средней Азии и далёкой холодной Сибири». 

К сожалению, легенда поступления этого ружья в ИОКМ неизвестна. И здесь, как говорит Сергей Шуперт, открывается большой простор для фантазии. «Ружьё записано в книге поступлений за номером 20-2 в двадцатых годах, – поясняет он. – В то время многие ранее не внесённые в книги поступлений экспонаты заново записывались. И, к сожалению, так как это делалось постфактум, через много-много лет, теперь трудно восстановить, кто и когда привёз это ружьё в Иркутск и каким образом оно поступило в музей. Скорее всего, было это в 19 столетии, ружьё пришло от человека, бывавшего в Средней Азии либо на Кавказе. К сожалению, наши коллеги, музейщики 19 века, не внесли предмет в список, хотя в те времена так называемое «оружиеведение» набирало обороты в России, была написана масса трудов по ружейному делу, истории оружия, переводились иностранные труды. Но до Иркутска это веяние, видимо, не дошло, и профессиональных историков оружия у нас не было. Возможно, ружьё поступило непосредственно от владельца, а может быть, и от коллекционера. Такие случаи бывали. В любом случае, на фотографиях конца 19 – начала 20 века мы в числе экспонатов музея это ружьё не обнаружили». 

Одно из предположений – ружьё могло быть в числе изъятого чекис­тами оружия в 1920-е годы. Возможно, какой-то житель Иркутска хранил его в память о предках или как элемент коллекции. Коллекционеров до революции было очень много. После изъятия чекисты передавали в музей изрядное количество таких предметов. Однако все они проходили по специальным актам. «Но тогда мы бы точно знали, что это поступление от ЧК НКВД, – говорит Сергей Шуперт. – К сожалению, этого ружья в поступлениях по специальным актам не было. Если предположить, что этот предмет принадлежал какому-то коллекционеру, то нужно было бы сделать запрос в архив ФСБ об изъятиях подобных ценностей у населения. Но они носили массовый характер и формулировки были очень простые, не отражавшие реальные факты, связанные с изымаемым оружием. Писали просто – «револьвер», если изымалось ружьё – просто «ружьё» без какого-либо детального описания. Хотя некоторые отчёты были действительно информативны. В общем, надо пытаться искать». 

Если бы мы захотели увидеть этот экспонат буквально три-четыре года назад, перед нами предстало бы не очень весёлое зрелище. В музее ружьё провело более века, время сделало своё – детали рассохлись, ложе потрескалось, ведь платан всё-таки очень нежная древесина. Откололась часть приклада, металл сильно потемнел. В таком состоянии карамультук был передан реставраторам, которые полностью восстановили его первоначальный вид, использовав только те материалы, из которых было изготовлено оружие. И сейчас это ружьё выглядит как многие годы назад в руках какого-нибудь кавказского воина. Правда, замок остался нерабочим. Но ценность удивительного экспоната от этого не становится меньше.