«Главное в жизни – это уметь её украсить»
Ксения Букша – «Завод «Свобода»
Год издания: 2014.
Издательство: «ОГИ».
Роман петербургской писательницы Ксении Букши «Завод «Свобода» получил премию «Национальный бестселлер» как лучший роман года, написанный на русском языке. В список было отобрано шесть книг: «1993» Сергея Шаргунова, «Царь головы» Павла Крусанова, «Завод «Свобода» Ксении Букши, «Возвращение в Египет» Владимира Шарова, «Печатная машина» Марата Басырова и «Теллурия» Владимира Сорокина. В финале с равным количеством голосов оказались две книги – «Завод «Свобода» и «Теллурия». Решением главы жюри Леонида Юзефовича почётная премия и главный приз в размере 250 тысяч рублей ушли к петербургской писательнице. Относительно небольшое денежное вознаграждение – из-за недавних проблем со спонсором, но значения премии это не умаляет. «Национальный бестселлер» – ежегодная общероссийская литературная премия за лучший выпущенный за год роман на русском языке, она вручается с 2001 года. В разное время победителями премии становились Виктор Пелевин, Михаил Шишкин, Дмитрий Быков (дважды), Захар Прилепин, Александр Терехов и другие.
«Завод «Свобода» возрождает советский жанр «производственного романа». Здесь всё происходит на оборонном предприятии, каждая глава рассказывает об одном из сотрудников. Все они разных профессий, разного статуса, и голоса у них тоже разные. Сильная сторона писателя Ксении Букши – слышать то, как говорят люди, и передавать с помощью текста не просто какой-то содержательный ряд, а образы, характеры, разницу в мировоззрении, воспитании, социальном происхождении. Она не пересказывает своими словами ситуации из жизни героев, а даёт им высказаться самим, будто расшифровывает записанное на плёнку интервью со всеми «гэканьями» и словами-паразитами. Когда кто-то говорит: «Все стремятся усовершенствовать машину. Свёрла там. Фрезы новые. А человека-то как? А-а!» – мы видим этого человека, мы встречали такого в жизни. В небольшую книгу уместился значительный исторический промежуток: от «оттепели» до перестроечных времён. Вот на завод приходят толпами, там пригодится всякий, «от нас даже филологи не могут оторваться. На всех языках матерятся, но не уходят». Такими же толпами получают путёвки на море. А вот уже дирекция раздумывает, кому бы сдать в аренду помещения, чтобы получить хоть немного прибыли, а каждые пять минут с завода «Свобода» увольняется один человек. В месяц уходит две тысячи. И этот месяц не первый. Завод тает. Скоро от него ничего не останется.
«Знаете, главное в жизни – это уметь её украсить. Ведь любимой работы не бывает. Пока ты сам её не полюбишь. Вот я в детстве не любила мыть пол. И я всегда что-нибудь придумывала. А у нас, знаете, был такой пол – в синей краске облупившейся. И когда его только что вымоешь, он мокрый становился яркий-яркий. А облупленные места походили на какие-то облака или что-то такое. И можно было себе представлять какие-то облачные горы, долины. Ты моешь пол и представляешь себе, что протираешь небо. Ну такую тебе работу дали – протирать небо! И я так увлекалась, что иногда мне потом было удивительно, что на дворе-то пасмурно, как же так, ведь я-то всё протёрла!»
Митио Каку – «Физика невозможного»
Год издания: 2010.
Издательство: «М: Альпина нон-фикшн»
Книга пережила уже три издания на русском и продолжает привлекать внимание. Автор – японец с американским гражданством, учёный и публицист, популяризатор науки. Митио Каку (ударение на последний слог) ступает на территорию неизведанного, того, что показывают в фантастических фильмах и описывают в научной фантастике, и объясняет, почему невозможно (или пока невозможно) то и другое: телепортация, чтение мыслей, звездолёты, искусственный интеллект и так далее. В своё время путешествия с Земли на Луну считались невозможными, а книги Жюля Верна воспринимались как сказки. И автор собирает всё очевидное и невероятное, а затем разделяет на три части: на невозможности первого, второго и третьего классов. В совсем невозможное уходят вечный двигатель и предвидение будущего, во втором классе невозможности – путешествия во времени и параллельные вселенные, а к невозможностям, над которыми сейчас работают, относятся антивещество и антивселенные, защитное силовое поле и много чего ещё. Например, роботы. Наблюдая за кинематографическими роботами, можно подумать, что создание и развитие сложных машин с искусственным интеллектом – дело ближайшего будущего. На самом деле всё совсем не так. Если вы видите, что робот действует как человек, это, как правило, означает, что дело нечисто: это какой-то фокус, скажем, в сторонке кто-то сидит и говорит за робота, как Гудвин в Волшебной стране. На самом деле даже самые сложные наши роботы, такие как марсианские роботы-роверы, обладают в лучшем случае интеллектом насекомого. А создание искусственного интеллекта спотыкается о то, что разум – это десять миллионов правил. Попытки запрограммировать все законы здравого смысла и загнать их в один компьютер провалились просто потому, что у здравого смысла слишком много законов. Или, например, разбирается тема путешествия во времени. После Уэллса путешествия во времени стали привычной деталью научно-фантастических произведений – от «Стартрека» до «Назад в будущее». И Хокинг бросил миру физики вызов. Он заявил: должен существовать закон, запрещающий путешествия во времени. Иначе говоря, он предложил «гипотезу о защите хронологии», которая исключила бы путешествия во времени на основании законов природы и «сохранила историю для историков». Но произошло неожиданное. Физики, как ни старались, не смогли отыскать закон, который прямо запрещал бы путешествия во времени. По всей видимости, они ни в чём не противоречат известным законам природы. В книге очень много отсылок к кино: здесь и «Звезда смерти» из «Звёздных войн», есть Терминатор и Алиса из Страны чудес. Эпиграфы к каждой главе дивные, а текст написан просто, без научной зауми (хотя обсуждаются разные понятия – от кротовых нор до чёрных дыр и тахионов). Такую книгу хорошо бы прочитать увлекающимся науками старшеклассникам или студентам: быть может, одна из затронутых тем впечатлит их настолько, что появятся светлые мысли, как осуществить (пока) невозможное. Ведь впечатлил же когда-то Герберт Уэллс Лео Сцилларда:
«Физик-атомщик Лео Сциллард вспомнил прочитанный когда-то роман Герберта Уэллса «Освобождённый мир» (1914), где писатель предсказал создание атомной бомбы. В романе утверждалось, что некий физик раскроет секрет атомной бомбы в 1933 г. Случаю было угодно, чтобы Сциллард наткнулся на эту книгу в 1932 г. Роман подстегнул его воображение, и в 1933 г., в точности как было предсказано Уэллсом почти за два десятилетия до этого, он придумал, как приумножить энергию одного атома при помощи цепной реакции; при этом энергию деления одного атома урана можно будет увеличить во многие триллионы раз. После этого Сциллард запустил несколько принципиальных экспериментов и организовал тайную переписку между Эйнштейном и президентом Франклином Рузвельтом. Результатом этих переговоров стали Манхэттенский проект и создание атомной бомбы».
Артуро Перес-Реверте – «Танго старой гвардии»
Год издания: 2014.
Издательство: «Эксмо».
Артуро Перес-Реверте написал плутовской роман, в котором обращается к своим привычным темам: есть старый солдат, который выбирает ту сторону, на которой платят, но в душе при этом не чужд благородства. Здесь у главного героя тоже будут вооружённые стычки в тёмных переулках, но по жизни он не наёмник, а танцор типа героя Патрика Суэйзи, которого нанимали владельцы пансионатов для вальсирования со скучающими дамочками без пары. Он зарабатывает на пропитание бальными танцами, такими как танго, фокстрот, вальс-бостон. Он улыбается с безупречно отработанной непринуждённостью и расхаживает с непоколебимой уверенностью в себе. Есть и femme fatale, которую невозможно забыть даже прожжённому жиголо. Конечно, герои из совершенно разных миров, как леди и бродяга, как та пара на «Титанике», сыгранная Лео Ди Каприо и Кейт Уинслет. Есть шахматы и партия, решающая всё. Главному герою Максу Косте в один из моментов книги «лет столько же, сколько клеток на шахматной доске». Обычно он пьёт крепчайший абсент, но порой, забывшись, налегает на разлитый ровным слоем по всем историям Перес-Реверте джин. Здесь есть сомнительные компании и места, куда лучше бы не забредать, если хочется остаться в живых. Там у всех под оттопыренным бортом пиджака или в вырезе жилета угадываются ножи, у всех вид людей, готовых на что угодно. Но именно в такое-то сомнительное место и нужно главным героям: знаменитому композитору, его супруге и нашему жиголо. Только в самых опасных местах играют настоящее аргентинское танго. А композитор как раз хочет написать одно такое, чтобы утереть нос Равелю. Нет, совсем не одомашненное и укрощённое танго, которое можно станцевать на утреннике, не те салонные подделки, введённые в моду Парижем и кинематографом. Чтобы попасть в приличное общество, танго пришлось поступиться характером. Оно, как будто утомившись, сделалось менее стремительным и не таким сладострастным. Настоящее танго, танго старой гвардии, играют музыканты, не разбирающие нот, не читающие партитур, играют на свой лад, как повелось исстари, в стремительном темпе. Усы седых музыкантов побурели от табака, а зубы у аккордеониста такие же выщербленные и жёлтые, как клавиши его инструмента. Прожжённый ковёр и бутылки с сомнительным шампанским, диалоги, в которых наиболее опасные люди растягивают и проволакивают слова, как шаги в танго. Да, всё здесь вращается вокруг танго. Танго хорошо, когда нужно сказать комплимент женщине, обнимая её, или устроить шумный загул с дружками. Подводя итог, можно сказать, что танго – это инстинкт, ритм, импровизация и похабные слова. Впрочем, точно так же можно описать и всю эту новую книгу Артуро Перес-Реверте, которая временами из плутовского романа превращается в роман любовный и простенькую голливудскую мелодраму. Жаль, ведь были времена, когда Артуро Перес-Реверте был способен на большее, играя на поле Агаты Кристи, а не сценаристов «мыла».
«Дверь самая обычная, без затей, с классическим замком, так что через скважину можно заглянуть внутрь. Макс пробует сначала отпереть её собственным ключом (не раз уж бывало так, что счастливый случай одолевал технические сложности), а потом, настороженно оглядев коридор из конца в конец, достаёт из кармана незамысловатую отмычку – инструмент столь же совершенный в своём разряде, как скрипка Страдивари – в своём, – стальную, сантиметров десять длиной, узкую, тонкую и раздвоенную на конце; часа два назад он уже испробовал её на двери собственного номера. Полминуты спустя три негромких щелчка сообщают, что путь свободен. Тогда Макс поворачивает дверную ручку и открывает дверь с хладнокровием профессионала, значительную часть жизни с абсолютным миром в душе взламывавшего чужие двери. Потом, ещё раз оглядев коридор, вешает на ручку табличку «Не беспокоить» и входит в номер, тихонько насвистывая сквозь зубы: «Тот, кто банк сорвал в Монако».
