– Несмотря на то что Россия обладает уникальным водно-ресурс­ным потенциалом и является глобальным донором водных ресурсов, в связи со сложившейся практикой водопользования это природное богатство России может быть безвозвратно утрачено, – Олег Лебедев, похоже, пытался встревожить собравшихся очевидными негативными тенденциями, чтобы активизировать поиск путей их преодоления. – Невысокий технический уровень промышленного и сельскохозяйственного производства в России характеризуется тем, что четверть подземных и почти половина наземных источников водоснабжения уже не соответствует санитарным нормам.

Чтобы расшевелить аудиторию, модератор говорил ещё что-то про «продовольственную безопасность страны в целом» и про «особое беспокойство», которое возникает в связи с тем, что «объектом негативного воздействия выступает Байкал, воды которого являются достоянием России, а само озеро включено в список объектов Всемирного наследия ЮНЕСКО». 

Цифры и факты, приобретшие дополнительную силу, потому что в этот раз были названы не журналистом или активистом-общественником, а лицом официальным – депутатом Государственной Думы России и членом президиума Высшего экологического совета, на кого-то из участников круглого стола должное впечатление произвели. Не случайно же директор Лимнологического института СО РАН академик Михаил Грачёв, сопредседатель региональной общественной организации «Байкальская экологическая волна» Марина Рихванова и кто-то ещё уже в сотый, а может, и в тысячный раз заговорили о проблеме сбора и утилизации подсланевых вод с судов байкальского флота, который бесконечно растёт. На первый взгляд, проблема не из самых сложных, но не решается уже много десятилетий. «Восточно-Сибирская правда», если мне не изменяет память, ещё в восьмидесятые годы о ней писала, но львиная доля подсланевых и хозфекальных стоков с байкальских судов продолжает тайком сливаться прямо в «колодец планеты», который спасают от деградации только его фантастические размеры. 

Михаил Грачёв подтвердил, что вода в озере остаётся чистой. Но впервые на моей памяти сделал это с существенной оговоркой: «В основном теле Байкала – чистая». 

«Три года назад мы могли говорить о том, что экосистема в целом не претерпела серьёзных изменений с доантропогенных времён. Сегодня это уже не так, – объяснил он участникам круглого стола. – Выяснено, что в тех точках Байкала, которые находятся напротив поселений, напротив плохо работающих очистных сооружений, вырастает огромное количество не очень характерной для Байкала водоросли спирогира». Михаил Александрович демонстрирует фото­графию огромной кучи водорослей, выброшенных волнами на берег вблизи Северобайкальска, и объясняет, что водоросль начала активно расти «вследствие неправильной работы очистных сооружений и непринятия мер охранными органами Бурятии».

– В течение трёх лет на это жаловались местные жители. 1700 тонн этой водоросли выброшено на берег на протяжении 10 км. Такая же история происходит сейчас в районе нашей любимой Листвянки. И всё это говорит о том, что нужно принимать неотложные меры к канализованию стоков. Иначе нам грозит эвтрофикация (процесс ухудшения качества воды из-за избыточного поступления в водоём так называемых «биогенных элементов». – Авт.).

Татьяна Бутакова, директор некоммерческого партнёрства «Защитим Байкал вместе», судя по её выступлению на круглом столе, видит корень зла в недостаточной экологической культуре местного населения, под которым наряду с рядовыми жителями подразумевает и представителей бизнеса, и чиновничество разного уровня. 

Но вода водой (уж у нас-то, на БПТ – Байкальской природной территории её, чистой и вкусной, хоть запейся, хоть залейся), а региону важнее иметь деньги, зарабатывание которых сдерживает строгое природоохранное законодательство. В частности, законодательный запрет на создание в центральной экологической зоне БПТ новых производств «практически по всем видам хозяйственной деятельности», как сказал Олег Кравчук, министр природных ресурсов и экологии Иркутской области, и предложил «заметно сократить список запрещённых производств».

Заметной помехой экономическому и социальному развитию Прибайкалья, по мнению регионального правительства, стал и федеральный закон о поправках в некоторые законодательные акты РФ, принятый в нынешнем ­июне и, в частности, вернувший на все три зоны (центральную экологическую, буферную и зону атмосферного влияния) обязательную Государственную экологическую экспертизу для вновь строящихся и реконструируемых объектов. 

– Позиция Иркутской области заключается в том, чтобы к объектам Государственной экологической экспертизы федерального уровня отнести проектную документацию хозяйственных объектов, строительство и реконструкцию которых предполагается осуществлять в центральной экологической зоне, а не на всей Байкальской природной территории, – объяснил Олег Кравчук. Эту позицию – строить то, что хочется инвестору, а не то, что безопасно для байкальской экосистемы, поддержал не только Александр Лбов, первый замминистра природных ресурсов Республики Бурятия, у которой проблемы похожие, но и Михаил Грачёв. Хоть и опосредованно, зато радикально.

– Зона атмосферного влияния может быть устранена законодательным путём, потому что никакого смысла в ней нет, – сказал академик, подразумевая смысл экологический, и тут же чуть-чуть себя поправил:  – Правда, в ней есть смысл экономический. Предприятия, которые находятся в этой зоне, за аэропромвыбросы платят в два раза больше. Причём за сброс воды почему-то тоже платят в два раза больше, хотя Ангара течёт не в Байкал, а из Байкала. Здесь есть свой интерес у локальных органов власти. Те деньги, которые они получают от этих платежей, идут на любые цели, но не на охрану природы. 

Круглый стол длился почти два с половиной часа. Выступлений было много, и были они разного качества. Конкретных решений, способных повлиять на состояние байкальской экосистемы, не принято и не могло быть принято, поскольку это всё-таки не заседание правительства и не пленарное заседание Госдумы, а всего лишь круглый стол, в ходе которого никто ни с кем особо не дискутировал и даже никто никому не задавал вопросы. Академик хотел о чём-то спросить первого заместителя министра из Бурятии, но ему не позволили. Из-за недостатка времени, наверное. Участники просто говорили, просто слушали и просто соглашались друг с другом. А итоговым документом станут рекомендации федеральному правительству и, возможно, иным структурам исполнительной власти.