Самое печальное в произошедшем то, что нельзя сказать – какая трагедия! Зрелище за последние годы стало привычным – в «рыночных кварталах», где раньше была «шанхайка», а сейчас соседствуют несколько рынков вдоль улицы Софьи Перовской, постоянно горят деревянные дома. Вот и этот – он разделял собой Петровский и Восточный вещевые рынки. Всё как обычно – провалившиеся окна, выкинутые из них домашний скарб и тряпьё, свежий острый запах гари. Во дворе печально осматривает тотальный ущерб, нанесённый пожаром, хозяйка квартиры № 3 Наталья Соколова. 

– Ничего не предвещало беды. Что это поджог – однозначно, – обречённо рассказывает она. – Загорелось снаружи – подожгли подъезд квартиры № 2, у нас раздельные входы. Были свидетели, которые слышали хлопок. Это было около шести утра. Я проснулась – всё было как обычно, а потом я иду по коридору – с той стороны дома потянуло запахом дыма, который перебивался острой бензиновой вонью. Я выскочила на улицу – подъезд в один миг был охвачен огнём. Вы представляете себе возгорание от электропроводки – это маленький очаг, а там и проводки-то никакой не было, ни одной лампочки.

Наталья вспоминает, как услышала крики соседей. Две квартиры, окнами выходящие на улицу Софьи Перовской, хозяева сдавали киргизам. Жители одной работали на ремонте и укладке дорог, вторые где-то торговали. От дыма и огня они впали в панику, бились в решётки, которыми были забраны все окна первого этажа (каменный цокольный этаж до половины ушёл от времени в землю), и истошно кричали. 

– Решётки были вынужденной необходимостью – к нам постоянно, всё время лезли воры. Дом аварийный, состояние ужасное, сами хозяева там жить не могли. Поэтому и сдали квартиры киргизам – тем нужно было где-то снять жильё подешевле.

– Сколько их там было? – уточняет «Иркутский репортёр».

– Ну, выпрыгнуло шестнадцать человек. Трое пострадало. Двое от паники решили прорываться через огонь, хотели выскочить в горящий подъезд. Парень через четыре часа скончался, у девушки, его родной сестры, обожжено 75% кожного покрова. Ещё одна женщина получила черепно-мозговую травму – они выпрыгивали с баулами, она, видимо, зацепилась и упала головой вниз. Тут, казалось бы, не очень высоко, но она такая маленькая, много ли ей надо! 

По словам Натальи, до сих пор у них не было проблем с поджогами – первый подобный случай был восемнадцать лет назад. Тогда пожарные приехали вовремя и дом спасли. 

Жильцы дома настаивают на версии поджога

– А в этот раз не только бензином облили – ещё и пожарные с Тимирязева ехали тридцать минут! – возмущается женщина. – Приехали, напора нет, льётся одна струйка. Тушили долго, часов пять, так их потом снова вызывали – опять воспламенилось. Дом деревянный, ветхий, старый.

Наталья Соколова прожила в этом доме всю жизнь и неплохо знает его историю. Это памятник культуры федерального значения «Особняк купца Кухтерина». Купец выстроил собственный дом, в каменном цоколе жила прислуга, а там, где сейчас вольготно расположился рынок «Восточный», до революции у купца был собственный конный двор. Конюшни, где находятся павильоны с китайским ширпотребом, выстроены из битумного кирпича, на века. После революции купца раскулачили и отдали усадьбу в распоряжение ремонтно-механического завода. 

– Я это так хорошо знаю потому, что на этой базе РМЗ работал мой отец и получил в этом доме жильё, – вздыхает Наталья. – Я здесь с трёх лет живу… Когда я квартиру приватизировала, на меня вот такое, – Наталья разводит руки в стороны, – охранное обязательство выписали – никакую лепку, никакую ковку не трогать, всё под охраной государства. Дата постройки – до 1905 года, сколько ему лет – считайте сами. 

Купец уехал за границу, дом поделили на квартиры, в том числе и на коммуналки, и раздали их рабочим РМЗ. Тогда дом и надворные строения единственный раз были благоустроены, подвели электричество и центральное отопление. В советские годы завод обанкротился и съехал, жильцы двадцать лет были «бесхозными». Потом, в перестройку, пришёл новый владелец усадьбы, воевал с жителями, пытаясь их выселить, отрезал им отопление, жильцы выиграли два суда и отстояли своё жилище. 

– Тогда мы выжили – потолки высотой три с половиной метра, а мы зимовали при электрических обогревателях, – вспоминает Наталья. – Сейчас у нас два собственника квартир, и один парень – «муниципальный», ему город по ордеру жильё дал. 

– И что теперь? Будете восстанавливать или убежите?

– Нет, не убежим – кто же от своего бежит. Будем опять бороться, чего-то добиваться. Никто у нас эту землю не заберёт. Если дом не станут восстанавливать как памятник архитектуры – мы здесь свои павильоны поставим и будем торговать. Будем добиваться, чтобы нам отдали землю. А вообще, вы знаете, у нас есть опасение, что дом окончательно дожгут. Чтобы восстанавливать нечего было…