«Примадонны» 

Типичная комедия положений и переодеваний для тех, кто любит юмористические путаницы, странных персонажей и шутки с налётом двусмысленности. 

Режиссёр Анна Бабанова с художником-постановщиком Арсением Радьковым делает сценическое воплощение комедии ослепительно ярким. Действие пьесы происходит на сцене кабаре, залитого светом огней. На заднике сверкают традиционные названия улиц и городов, ассоциирующиеся с расцветом кафешантанов, мюзиклов и джаза, которые призваны заманивать и восторгать публику: Бродвей, Лос-Анжелес, Нью-Йорк! Костюмы героев пестрят разноцветием сочных оттенков: малиновым, красным, зелёным, чёрным, изумрудным, салатовым, оранжевым, золотым. Только представьте себе конферансье: зелёная рубашка, красная жилетка, чёрные брюки в белую полоску, по краям красные лампасы, сверху красные подтяжки, а также чёрный смокинг с красными отворотами и цилиндр с красной повязкой. Прибавьте к этому набелённое лицо и приглаженные рыжие волосы. Гонимый яростными музыкальными ритмами, он приглашал к представлению в кабаре! 

Елена Акшенцева, солистка группы «Джаз Тайм», играющая певичку кабаре, с равнодушным холодком и томным взглядом мастерски исполняла музыкальные номера-вставки. Они прекрасно пришлись к пьесе с её театральной тематикой и переодеваниями, а кроме того, скрепляли части спектакля между собой, ритмизировали и создавали настроение.

Яркое начало спектакля прямо-таки отсылало мысли к кинемато­графической классике 1972 года, великолепному фильму «Кабаре» с Лайзой Минелли. Однако эти впечатления резко рассеялись замечательным в своём безобразии режиссёрским ходом: неожиданным японско-шекспировским спектаклем, на котором «кровь» буквально лилась ручьём, а руки и ноги разлетались в разные стороны. Таким способом Анна Бабанова добивалась нужного эффекта: продемонстрировала публике «исключительные» способности неудачливых актёров. Продолжение же спектакля отсылало к другой кинематографической вершине, а именно к фильму «В джазе только девушки». Бесспорно, в постановке возникали замечательно смешные моменты, но в целом, к сожалению, это очевидное сравнение оказывается не в пользу театрального воплощения. Сам спектакль, по придуманной режиссёром форме, крепок и последователен, но не хватает какой-то внутренней общности, актёрского ощущения комедии, лёгкости, актёрской заинтересованности, хулиганства, игривости.

Актёры играют очень старательно, ответственно и как-то чересчур серьёзно и напряжённо. Кроме того, довольно формально в спектак­ле сделано перевоплощение мужчин в женщин. Нахлобученные парики и мешковатые платья с тяжеловесной меховой оторочкой (хотя цвета платьев и принты очень хороши) с трудом преображали мужчин-актёров в представительниц женского пола. Сами же актёры тоже как-то мало старались перевоплотиться, одному это вроде как по роли Джека не надо (Константину Вогачеву), а второй как-то больше суетился и волновался за успех предприятия (Леонид Всеволодский). В общем, даже переодевшись, актёры всё равно оставались мужиками. 

Ещё – не знаю, верно ли моё ощущение, – но мне всё время хотелось поменять актёрам роли! Джек, рвущийся к мечте о доме с соседями, но из-за дружка попадающий в нелепейшие ситуации, хорошо вышел бы у Леонида Всеволодского. А Лео, заводной, подвижный, быстрый на выдумку и лёгкий на подъём, жаждущий новых ролей и приключений, пришёлся бы кстати Константину Вогачеву. Вообще же Константин Вогачев по-гамлетовски переживал заварушку с переодеваниями и даже любовь его к Одри была с каким-то надрывом и тоской. Наталья Красилова сделала Одри очень позитивной и улыбчивой девчонкой, однако с некоторой долей наигрыша. Пастор Дункан в исполнении Андрея Кузина вышел, по сути, вовсе и не пастор, не было даже притворного одухотворения. Актёр даже не старался изо­бразить положительность пасторского сана, не играл на комедийной противоположности, на несоответствии сути пасторской профессии и действительного образа, не притворялся. Он как-то сразу был откровенно алчен до чужого богатства, прямолинейно недоволен, вспыльчив и раздражителен. Алиса Медведева в роли Мэг порадовала естественностью и лёгкостью исполнения. Её Мэг живая, открытая, забавная, трогательная, кокетливая и яркая. 

Итак, американская комедия осталась в памяти яркой красочной вспышкой, наполненной красивыми костюмами, будоражащими музыкальными ритмами, смешным сюжетом и лёгким положительным финалом.

«Свет-Луна» 

Сказка-комедия совершенно иная по темпераменту, режиссёрскому стилю и актёрскому способу существования. Тем интереснее было её смотреть в сравнении с первой. На сцене практически нет декораций, по бокам деревянные сарайчики, из которых и в которые без конца входят и выходят герои. Слева деревянная лавка и колодец с деревянным ведром и ковшом. На заднем плане возникает пронзительно-синяя небесная даль со светящейся одинокой серебряной луной. Да и сюжет совершенно про­стой: знакомая всем сказка «Царевна-лягушка», только вместо лягушки Иван находит старушку, которая на самом деле заколдованная красавица. Но мало сказку рассказать, в ней ведь и волшебство, и колдовство, и преображения, и сражения. И всё это в спектакле есть, а достигается сказочность со­всем не современными средствами, не музыкальными и световыми спецэффектами, а богатой режиссёрской фантазией и замечательной актёрской игрой. В спектакле россыпь оригинальных, при этом простых, понятных и весёлых мизансцен: это и пробуждение сыновей; и делёж стрел, невест и женихов; и превращение старушки в красавицу; и сцены, где Иван сквозь живой лес шёл; и разбирающаяся Баба-Яга и уморительные деды-сказочники с поющими неугомонными девицами. Режиссёр Даниил Безносов любит использовать в спектакле приём намеренного повторения. Так, воспроизводя какие-то смешные моменты, действия или фразы множество раз, он просто доводит зрителей до слёз от хохота. 

В комедийные приключения непринуждённо и без морализаторства вплетается и мудрая составля­ющая сказки: здесь и трогательная жалость Ивана к старушке, и уроки терпения, трудолюбия и любви. 

Актёры в спектакле играют с удовольствием и азартом. И все хороши, никто не фальшивит и не выбивается и, что важно, все раскрываются полно, органично, неподдельно, при этом сохраняя свою природную неповторимость. Замечательный царь вышел у Леонида Всеволодского – без царской спеси, по-деревенскому прост, по-отцовски добр, терпелив, но настойчив. Трое сыновей, которых исполняли Сергей Авдиенко, Антон Ещиганов и Владимир Байдалов, очень разные, непохожие друг на друга, самобытные, образуют великолепное трио. Энергичными и эмоциональными у Марии Картамаковой и Елены Бастрыгиной вышли сумасшедшие неумехи-невесты. Трогательная, тихая и скромная старушечка, но при этом сама себе на уме, получилась у Лидии Шипиловой. Открытая, весёлая, искренняя, шустрая молодая жена Свет-Луна удалась Наталье Красиловой. 

Спектакль наполнен различными звуками: живность с деревенского двора, балалаечная игра на струнах лука, завывание и свист ветра в ветвях живого леса, протяжные забытые русские народные песни. Всё это образует живой театральный мир, в который хочется всматриваться, вслушиваться и не отпускать.

В этом спектакле явно прослеживается школа талантливого педагога Сергея Васильевича Женовача, выпускником которой является режиссёр Даниил Безносов. Здесь нашли своё воплощение студенческие находки с семестра сказок, ещё тогда Даниил Безносов как сумасшедший увлекался фольклорным миром, читал Владимира Яковлевича Проппа как художественную книжку и носился с идеей постановки сказки «Свет-Луна». Радостно, что идея воплотилась, и уже не единожды. А от школы Женовача здесь не только любовь к фольклору, автору, тексту, здесь ещё какое-то талантливое умение увидеть в привычном сюжете театральное чудо, умение раскрывать историю, книгу, актёра, умение заразить затеей, собрать компанию. А ещё – умение добраться до сути и не упустить главное.