«Мы бродячие артисты, мы в дороге день за днём…»  

«И фургончик в поле чистом – это наш привычный дом» – как по тексту старой песенки коллектив зрелищно-цирковой компании (ЗЦК) «Московский дельфинарий» ведёт кочевую жизнь. У них нет ни центрального офиса, ни места постоянной дислокации, вся жизнь – в дороге. На вопрос «Иркутского репортёра» о дне рождения дельфинария администраторы смущённо переглядываются: 

– Ну, приблизительно апрель 2007 года… 

Когда-то давно, в начале нулевых, по просторам страны гастролировал бродячий цирк-шапито – с артистами, клоунами, гимнастами. И дельфинарием. Весной 2007 года произошло разделение. Традиционный цирк решил осесть на одном месте, стать стационарным. А дельфинарий продолжил путешествовать. Решение о расставании было тяжёлым, но вынужденным и принятым добровольно обеими половинками некогда дружного единого коллектива. Цирк решил остановиться, потому что репутацию цирков-шапито подорвали многочисленные деляги и шаромыжники, показывающие по городам низкопробные представления. 

Дельфинарий тоже с трудом пришёл к мысли о независимости. Шапито более подвижно – поставить шатёр в любом месте занимает два-три дня и так же быстро можно собраться и уехать. Дельфинарию нужны особые условия: ровная площадка, монтаж оборудования продолжается месяц-полтора. Поэтому переезжать он может гораздо реже, гастролируя только в крупных городах и задерживаясь в них на срок от нескольких месяцев до полутора-двух лет.

Путь дельфинария начался с западной и центральной части России восемь лет назад, и он ещё не завершился – после Урала они выступали в Западной Сибири и, проработав больше года в Красноярске, рванули на Дальний Восток. Там дельфинарий работал в шести городах: Владивостоке, Хабаровске, Южно-Сахалинске и других. Месяц назад закончились гастроли в Находке, и дельфинарий переехал в Иркутск. 

– У ЗЦК «Московский дельфинарий» есть ещё один передвижной комплекс. То есть по стране одно-временно гастролируют два наших дельфинария. Второй сейчас выступает в Красноярске, но мы с ним не связаны и работаем независимо друг от друга, – рассказывает администратор. – Это разные программы, разные животные: у нас черноморские афалины и морские котики, у них – моржи и белые киты. Мы взаимодействуем только в части согласования планов – чтобы маршрутами не пересечься. Но вполне может быть, что вскоре после донного дельфинария следом приезжает второй.

В дельфинарии работают четыре афалины. Ветераны Флори и Зель, взятые из анапского дельфинария, кочуют со дня основания уже восемь лет. Три года назад, во время гастролей в Красноярске, у них родился детёныш (его отдали в другой дельфинарий). Зевс и Ди-Ди появились чуть больше года назад. 

Перед самой премьерой «Иркутский репортёр» успел задать несколько коротких актуальных вопросов.

– Как сами дельфины воспринимают постоянные разъезды? 

– Они чувствуют, когда мы собираемся переезжать, становятся более подвижными, словно стремятся наиграться перед долгим ограничением в пространстве. Но у них есть время перед представлениями, чтобы адаптироваться и привыкнуть – в Иркутске они провели почти две недели перед началом гастрольного сезона. Кроме того, каждый понедельник у них день абсолютного покоя – в этот день нет ни тренировок, ни выступлений. Но уже ко вторнику они начинают скучать по тренерам и репетициям – стоит бросить в бассейн мячик, и они будут носиться с ним полдня. 

– У вас есть проблемы с зоозащитниками?

– Люди разные бывают. Некоторым кажется, что к животным относятся жестоко. Но на самом деле им хорошо не на воле или в неволе, а там, где их любят и где им комфортно. У нас в штате есть специалисты по водоподготовке, ветеринары, и мы в каждом городе находимся под очень жёстким контролем по питанию и содержанию животных. А как их любят тренеры и как сами дельфины относятся к сотрудникам дельфинария, вы можете увидеть на выступлении… 

– Вы не боитесь конкуренции иркутского нерпинария?

– Нет, животные разные, разные характеры, совершенно разная программа. Кстати, мы знаем ваш нерпинарий и дружим с его тренерами – мы познакомились в Красноярске, они приходили к нам на выступление. 

– Приезжая на новое место, вы угощаете своих дельфинов местной рыбой. Ну, например, в Иркутске вы дадите им байкальского омуля?  

 – Дело в том, что дельфины едят только морскую рыбу. У них в меню девять сортов разной рыбы и кальмары. Поэтому омуль они просто не станут есть.  

«Они как люди. Точнее говоря – как дети…»

Гастроли дельфинария на иркутской земле начались с красивого жеста – первое выступление было благотворительным, для местных детей-инвалидов. Позже, когда ангар опустел, удалось поговорить с тренером морских млекопитающих Николаем Бондарем. Сначала он был насторожен и предпочитал говорить общими фразами: 

– У дельфинов характер как у людей – у каждого свой. Я их больше сравниваю с детьми, они очень любят играть. Например, Ди-Ди самая маленькая и потому самая игривая. Она у нас всего год, только вступает в основную работу. Самые старшие, Флори и Зевс, уже опытные и выступают для младших наставниками. Они не делают лишних движений без команды тренера. Молодые более хулиганистые – отплыли, посмотрели, нахулиганили. Особенно на представлениях, когда приходят люди, они стараются выделить, показать себя. А старички оживляются, если на подиум выходит тренер – им интереснее общаться, взаимодействовать.

– У тренеров есть свои любимчики? 

Николай тут же оттаивает: 

– Я об этом думал, это часто задаваемый вопрос… Наверное, это так же, как и отношение к своим детям – разве можно любить одного больше остальных? Конечно, больше любят маленьких, за ними больше ухаживают и заботятся, им больше внимания на тренировках – они же меньше умеют, приходится учить. Скорее всего, если у тренеров и есть любимчики, то это те, кого он сам обучает. Артём сначала занимался Ди-Ди, а я – Зевсом. Конечно, у нас с ними свои отношения. Но на совместных тренировках это никак не проявляется. 

– У дельфинов есть своя внутренняя иерархия?

– Конечно. Главная у них всё-таки Флори. Она самая опытная, самая умная, понятливая, все новые трюки именно она схватывает первая. В природе дельфины живут стаями, поэтому наши старички быстро приняли молодых, хотя сначала, когда новичков запустили в бассейн, были слегка… обескуражены, что ли: «Это ещё кто такие?» Но быстро их приняли в семью, взяли под опеку. У них, как и у людей, случаются размолвки, они могут даже немного подраться, но это нормально. Любое животное отстаивает свою территорию, показывает свой характер…

– При транспортировке тренеры их сопровождают?

– Не только сопровождают всю дорогу – тренеры большую часть времени проводят с ними в воде. Допустим, на самолёте при взлёте ванна наклоняется, сдвигается – тренер поддерживает дельфина, обнимает, успокаивает. Дороги у нас сами знаете какие. На особо неровных участках тренер также находится в воде с дельфином, гладит, показывает, что он здесь, с ним, и дельфин это чувствует. 

– А как тренер общается с дельфином? Какие команды он отдаёт? 

– Ну, во-первых, дельфины не слышат человеческий голос. Поэтому команды отдаются ультразвуковым свистком. На представлении они выполняют команды по жестам тренера. Это единый язык жестов для всех тренеров – не может быть, чтобы дельфины выполняли трюки по разным жестам разных тренеров. 

– А бытовые команды есть? Ну, например, «кормёжка»? 

– Нет, они сами знают своё расписание, поэтому если тренер выходит на помост вне тренировки или представления, то понятно зачем. Он, конечно, может их позвать шлепками ладонью по воде или свистком, но они и сами соображают. В основном на представлениях подзывают свистком, а команды выполняют по жестам. 

– Ну, вот свисток. Дельфины умеют считать? Есть команды «два свистка», «три свистка»?

– Да, они различают подобные нюансы. Один свисток – это универсальный сигнал привлечения внимания. Начинается представление, они отрабатывают трюк, даёшь свисток – и они понимают, что всё отработали правильно, возвращаются к тренеру. Если что-то идёт не так, тренер даёт три свистка – это отмена команды, они должны прекратить работу и начать сначала. А два свистка – это когда кто-то один из четырёх делает неправильно, они должны вернуться к тренеру. Кто работал правильно – получает рыбу. Кто неправильно – извини, наказан.  

– Кроме свистков и жестов ещё есть какие-то способы разговора с дельфинами?

– Нет, если вы думаете, что тренеры общаются телепатией, на экстрасенсорном уровне, – этого нет, – смеётся Николай, однако сразу становится серьёзным. – Но дельфины очень тонко чувствуют настроение человека. Бывает, во время репетиции всё валится из рук, ничего не получается – они могут подплыть, положить голову или попытаться развеселить какими-то движениями. 

– Вы их различаете по голосам? 

– Да, конечно, у каждого свой голос, свой тембр. Самый низкий у Зевса, а у Ди-Ди – самый писклявый. Они по-разному поют. Тренеры их узнают даже под водой – у каждого своя пластика, движения, разрез глаз, разные очертания плавников. Это зрителям кажется, что они все на одно лицо. 

В Иркутске дельфинарий будет давать представления всю зиму и весну. Если посещаемость не упадёт, то и всё лето. Потом заскочит в Братск и оттуда поедет дальше. Полный цикл выступлений по стране закончится в Чите и Улан-Удэ.

[dme:igall/]