«Не жить же на зарплату учителя»

Эта «группа лиц по предварительному сговору», как окрестили фигурантов по уголовному делу следствие и суд, до приговора находилась на подписке о невыезде. А потому скамья подсудимых для неё была приготовлена не в «клетке», а прямо в зале заседаний – по соседству с немногочисленными слушателями. Это дало возможность хорошо разглядеть «соседей». 42-летний рецидивист Окунев оказался фигурой экзотической. На левой руке у него была выколота татуировка «Зло», а на запястье правой красовался браслет. Как говорится, всё в тему. «Браслеты» – и не нарисованные, а самые настоящие – очень скоро защёлкнулись на обеих его руках. А в том, какое зло совершил этот «бизнесмен», суд разбирался довольно дотошно.

Выяснилось, в частности, что этот неоднократно судимый парень, имеющий бессрочную инвалидность и тяжёлые – по сути, смертельные – заболевания, умело делал деньги на «алконавтах». Он так и выразился, когда рассказывал в суде о том, почему именно решил заняться изготовлением и сбытом «Боярышника». В течение нескольких лет Окунев в основном перепродавал тару для производства спиртосодержащего суррогата: принимал от пьянчуг пустые бутылки и сбывал их «смежникам», которые занимались розливом фальшивой водки. Постепенно бизнес расширялся, и в 2016 году Окунев уже сам заделался «виноделом», не желая, как он выразился, упускать выгоду. Надо было слышать, как этот «бизнесмен» давал в суде показания об организации «трудового процесса» на своём «предприятии»! «Цех по розливу» находился в усадьбе его тёти на улице Кирпичной. И местные алкаши трудились там на совесть. Они приносили собранные на помойках бутылки и тут же, в огороде, очищали их от старых этикеток. За счастье почитали такой труд, ибо «зарплату» хозяин выдавал систематически, без задержек. И не дензнаками, на которые отовариться в магазине горячительными напитками довольно-таки сложно из-за высоких цен. А тем самым суррогатом, в изготовлении которого «работяги» принимали активное участие. Окунев самолично разливал фальшивую водку в подготовленные бичами бутылки и лепил новые этикетки.

Это занятие, от которого зависел товарный вид продукции, он доверял также своему родственнику Роману Иванову. 28-летний брат жены Окунева был на предприятии незаменимым человеком. Александру Окуневу приходилось часто лежать в больницах, а «цех» не должен был простаивать. Так что на свояка возлагались закупка «сырья», перевозка готовой продукции и, конечно, её производство. Правда, в судебном заседании Иванов утверждал, будто помогал разливать исключительно «водку» и «коньяк», а «Боярышник» якобы изготавливал сам Окунев. Только суд не поверил в такую разборчивость помощника.

Роман Иванов оказался тоже любопытным субъектом. В отличие от своего более опытного наставника он никогда прежде не привлекался ни к уголовной, ни даже к административной ответственности. Однако, давая показания в суде, с самым простодушным видом заявлял, что ничего преступного в производстве «качественного суррогата» он не видит. «Окунев платил мне тысячу рублей за 3-4 часа работы, – пояснял молодой человек. – А я нуждался в деньгах. Жена моя – учительница, преподаёт в школе английский язык, зарабатывает мало. Сами понимаете, на жизнь не хватает. Так что я сидел с ребёнком и имел возможность подрабатывать у Окунева».

«Сам свой коньячок пью – и ничего!»

Технологию изготовления водки «Белая берёза», «Пшеничная», «Фаворит Королевский», коньяка «Три звёздочки» Роман Иванов расписал довольно подробно. В бочку с краном заливался так называемый спирт – типа автомобильной незамерзайки, купленной с рук в сомнительных местах. Затем эта жидкость разбавлялась водой, после чего начинался непосредственно процесс розлива по бутылкам. При производстве «коньяка» в бутылки с «водкой» добавлялся колер. Химический состав его в судебном заседании не расшифровывался. Видимо, это коммерческая тайна. Иванов назвал анонимный ингредиент просто – «коричневая жидкость». По его словам, «водку с коньяком» и «Боярышник» делали из одного сырья. «Только градус «Боярки» крепче, примерно 50–60. Хотя всё делали на глаз», – пояснял он в судебном процессе. Почему взялись за изготовление «Боярышника», подсудимый тоже скрывать не стал: «Спрос на него больше, чем на водку. Но, как только узнали о смертях, сразу перестали разливать». Окунев тоже, по всей видимости, угрызениями совести не особенно мучился. «Продавали мы продукцию местным «алконавтам», от нашей продукции никто не пострадал. Сам свой коньячок пью – и ничего!» – при этих словах подсудимый не смог удержаться от смеха.

В материалах уголовного дела оказалось более чем достаточно доказательств, свидетельствующих о производстве смертельно опасной спиртосодержащей продукции. Подсудимые сами давали признательные показания, выступали многочисленные свидетели. Кроме того, суд проанализировал большое количество документальных доказательств. Узнав о том, что в городе начались облавы на производителей и сбытчиков смертельного «Боярышника», подельники не стали избавляться от улик. Рука не поднялась уничтожить товар и сырьё, которые могли ещё обернуться звонкой монетой. Надеялись, «авось пронесёт». Часть готовой продукции увезли в гараж Окунева, другую часть – к нему домой. Но не пронесло. По всем адресам следователи провели обыски, и, судя по протоколам, эти следственные действия не были напрасными.

В результате картина вырисовывалась такая. В ноябре 2016 года Окунев приобрёл 322,5 литра спиртосодержащей жидкости, в составе которой был опасный для жизни метанол, а также 1198 пластиковых бутылочек объёмом 250 миллилитров с уже наклеенными этикетками «Боярышник». Всё это добро Иванов перевёз в усадьбу тёти на улице Кирпичной, где устроили «цех» по розливу «Боярышника». Сбыть ядовитую продукцию, по словам подсудимых, они не успели. В декабре 2016 года стало известно о массовых отравлениях в областном центре. Но главное, что заставило «виноделов» перепрятать опасный товар, – звонок из отдела полиции № 6 МУ МВД России «Иркутское». Участковый сообщил хозяйке усадьбы, что ему «поступил анонимный сигнал». Видимо, до этого «сигнала» страж закона ходил по закреплённому за ним участку с завязанными глазами и затычками в ушах. Потому что непонятно, как можно было столько времени не замечать у себя под носом бурную деятельность алкашей, обменивающих в доме на Кирпичной пустую тару на вожделенный напиток с градусами.

Анонимка на мужа и брата

Предупреждённая полицейским хозяйка потребовала, чтобы племянник немедленно свернул производство и спрятал улики. Тётя Окунева вовсе не была против криминального производства на своём участке. Хранившиеся в её доме фляги с техническим спиртом, по словам подсудимых, родственницу нисколько не смущали. Как не смущали и «алконавты», которые постоянно «паслись» на её угодьях. В суде пожилая дама в норковой шубке очень эмоционально защищала племянника. Несколько раз даже всплакнула, рассказывая, как Саша помогает ей материально, как держится на нём вся семья. С негодованием говорила она о супруге Окунева, которая, вероятно, и «сдала мужа», позвонив в полицию. «Хочу лишить её родительских прав, – возмущалась свидетельница защиты. – Она точно не в себе, дважды пыталась повеситься, пока Саша сидел в СИЗО. В психушке ей место! Без Саши она и дети пропадут».

Окунев подтвердил, что, занимаясь «Боярышником», «с женой находился в ругани и два месяца дома не появлялся». Он, как и тётя, подозревает, что анонимный звонок в полицию в самый разгар массовых отравлений метаноловым суррогатом поступил от Анны – его жены и родной сестры напарника. Но говорил подсудимый об этом без злости: не до того, чтобы сводить счёты, мол. «Мне зарабатывать надо, детей тянуть», – набивал он себе цену.

Так криминальное производство, кормившее многочисленное семейство, пришлось резко свернуть из-за «неправильного поведения» обиженной женщины. èèè

В ночь на 29 декабря 2016 года 640 бутылок спиртосодержащего средства «Боярышник» были перевезены с улицы Кирпичной в бокс автогаражного кооператива № 150, расположенного на пересечении Автомобильной и Звездинской. Оттуда 160 ёмкостей переселились в квартиру дома № 2 по улице Новокшонова, где проживал Окунев. Кроме того, в деле есть доказательства, что 215 литров спиртосодержащей жидкости из дома тёти перекочевали на улицу Академика Курчатова к оптовику зелья. Обыски проводились по всем адресам, которые в уголовном деле были зафиксированы как места преступлений. И в доме по улице Лермонтова – там Окунев приобретал у некоего Тимура спиртосодержащую жидкость. И на производственной базе на улице Ракитной, где производили бутылочки нужного размера. И на «Привозе», откуда поступали этикетки и акцизы на самопальную водку. И в павильоне ТЦ «Ручей», где работала знакомая Окуневу продавщица, торговавшая фальшивым спиртом.

И по всем этим адресам изымались коробки с пустыми бутылками, мешки с этикетками «Боярышника» и «водки» различных марок, приспособления для закручивания и закатывания крышек, пластиковые ёмкости с колером для «коньяка», 100-литровые бочки с кранами и присоединёнными шлангами. Уж не говоря о самих бутылочках «Боярышника», готовых к продаже. В гаражном боксе их обнаружено 480 штук, в квартире Окунева – 160. Базу доказательств пополнили сведения о движении денежных средств по банковским счетам подсудимых, а также детализация и звукозаписи телефонных переговоров между подсудимыми.

К приговору были готовы

Кроме этих объективных доказательств в основу приговора суд положил заключения проведённых по делу экспертиз и показания допрошенных специалистов. Заключениями многочисленных токсикологических и санитарно-эпидемиологических судебных экспертиз было установлено, что концентрация метанола в бутылочках с «Боярышником», хранившихся в гараже и в квартире Окунева, превышала допустимый для пищевой продукции уровень как минимум в 16 раз. Но в некоторых ёмкостях, не дошедших, к счастью, до покупателей, яда было щедро налито в 50 раз выше допустимого значения. Между тем, по утверждению экспертов, приём внутрь порядка 10 мл метилового спирта может привести к тяжёлому отравлению, слепоте. Смертелен уже один миллилитр чистого яда на килограмм тела. Токсический эффект при этом развивается на протяжении нескольких часов. Не только чистый метанол, но и жидкости, содержащие яд даже в сравнительно небольшом количестве, грозят тяжёлым отравлением. По заключению медицинской комиссионной судебной экспертизы, изъятая при обысках у «виноделов» спиртосодержащая «продукция» опасна для жизни и здоровья человека как при употреблении внутрь, так и при использовании в косметических целях.

Понятно, что подсудимые специально не изучали многочисленные нормативные акты, касающиеся государственного регулирования оборота спиртосодержащей продукции: федеральные законы, постановления правительства, Указ президента РФ, Санитарные правила, Технический регламент Таможенного союза, списки сильнодействующих и ядовитых веществ. Но, как подтвердили сами хозяева кустарного цеха, им было прекрасно известно, что производство и продажа алкогольной продукции подлежат обязательному лицензированию и осуществляются только при наличии сопроводительных документов, удостоверяющих легальность этой деятельности.

В судебном заседании Окунев и Иванов признали вину в совершении преступления в полном объёме. Из материалов дела было видно, что оба активно содействовали следствию, не скрывая изобличающие их факты. И такое поведение было признано судом обстоятельством, смягчающим наказание. Как и неудовлетворительное состояние здоровья подсудимых. Окунев вообще оказался инвалидом, страдающим заболеваниями, представляющими опасность для его жизни. Да и с психикой у подельников оказалось не всё в порядке: комиссионная судебная экспертиза выявила у обоих расстройство личности. Несмотря на это, суд признал Окунева и Иванова вменяемыми, способными осознавать свои действия и нести за них ответственность.

В семьях осуждённых остались дети. Супруге Романа Иванова придётся теперь всё же на учительскую зарплату растить четырёхлетнего сына. А с кем будут жить двое ребятишек Александра Окунева 7 и 13 лет, и вовсе непонятно. Тётя, не жалевшая квадратных метров для обустройства «водочного цеха» у себя дома, грозится упечь их маму, инвалида второй группы, в психбольницу. Но пожелает ли эта тётя приютить теперь детей своего племянника-благодетеля?

Осуждённых взяли под стражу в зале суда. Но к такому исходу они, наверное, были готовы. Ведь до сих пор практически всех фигурантов уголовных дел, причастных к массовым смертям иркутян от «Боярышника» в декабре 2016 года, Фемида отправляла за колючую проволоку. Да и сидеть родственникам осталось не так уж много. После задержания в январе 2017 года Окунев почти год, до начала судебного разбирательства, содержался в следственном изоляторе, а его подельник – под домашним арестом. И это время зачтётся им в срок отбытия наказания из расчёта: день ареста – за день в исправительном учреждении. Так что в зону Александр Окунев заедет только на пару лет, а его помощник вернётся к жене и сыну уже через год. Может, их и не потянет больше к криминальному бизнесу. Ведь перед судом оба «винодела» сочли разумным хотя бы несколько месяцев трудиться легально – разнорабочим у индивидуального предпринимателя и кладовщиком в обществе с ограниченной ответственностью. Ими тогда двигала надежда, что это зачтётся при назначении наказания. Но ведь возвращение к нормальной жизни в семье – стимул тоже неплохой.