«У нас были кровавые коросты на переносицах и краснющие глаза»

– До первой волны я работала в другой клинике, но там сломался томограф. Было непонятно, когда его отремонтируют. Оборудование импортное, запчастей в стране нет, а границы закрыли, и всё встало. Нам предложили временно перейти в Факультетские клиники, в «красную» зону. Пообещали: «Вы получите все льготы и деньги, которые гарантировал президент». Моя напарница сразу отказалась, а я согласилась. Лаборанты, которые у нас были на КТ, все туда пришли работать.

Когда мы получили расчётки за апрель, а потом за май и июнь, ковидных выплат там не было. Но руководство клиники несколько раз заверяло нас, что «вопрос решается». В июне на планёрках уже стоял крик. Люди грозились бросить всё и уйти. Кроме меня на аппарате работали ещё два доктора и четыре рентген-лаборанта. У нас смена составляла 24 часа. Мы выходили сутки через двое. Было около 10 медсестёр, которые менялись чаще. На смену выходило по две санитарочки, они работали сутки через трое. Кто-то не смог работать, не выдержал.

Мы все работали в СИЗах (защитных костюмах) в непосредственном контакте с больными. «Скорые» подъезжали к специальному входу в клинику со двора. Пациенты выходили из машины и шли по коридору мимо всех кабинетов, где сидели врачи и медсёстры. Мы проводили исследования, заполняли амбулаторные карты, и пациенты выходили. Дальше их везли туда, где были места. Людей с ВИЧ-инфекцией отвозили в Усть-Орду.

Иногда за сутки через меня проходило по 80 человек. По нормативу врач должен выполнять до 10 исследований за смену. Людей везли беспрерывно, все 24 часа. Нам давали два перерыва по полчаса. Мы выбегали из кабинета с красными глазами, чтобы просто добежать до туалета, а потом что-нибудь перекусить. Нам советовали надевать памперсы, но мы отказывались.

У нас были кровавые коросты на переносицах от масок и глаза, воспалённые от дезрастворов, ламп и перенапряжения. Уши были тоже красные и болели. После каждого пациента санитарочки полностью заливали весь кабинет – начиная со стен и заканчивая полом. Мы как по болоту ходили – в постоянно мокрых бахилах. Приходилось без конца их переодевать. Заливали всё хлоркой, потому что она убивает вирус лучше других средств.

«В машинах люди умирали от отёка лёгких, не дождавшись своей очереди»

Когда мы отработали полтора месяца, все просто взвыли. Летом смены сократили до 12 часов. Честно говоря, были моменты, когда я сидела и рыдала. Не только потому, что устала. Было очень тяжело морально. При этом я постоянно подвергала опасности себя и своих близких. Я снимала СИЗ, принимала душ и ехала домой, к семье. Я не жила где-то в другом месте.

Всё время ждала, что где-нибудь у кого-нибудь «выстрелит». Но, к счастью, нас обошло стороной. В июне-июле в клинике заразились четверо врачей, но в нашем отделении таких случаев не было.

Такого потока пациентов я никогда не видела. В июне у нас весь двор был заполнен машинами «скорой помощи». Скапливалось по 15–20 машин. «Скорые» ждали по три часа, чтобы их приняли. При этом на МСКТ всех пациентов везли к нам, мы были одни на весь город. К нам не везли только подтверждённый ковид. Этих пациентов стразу направляли в инфекционную больницу.

Мы много раз поднимали вопрос о том, что нужно переделать маршрутизацию, потому что справляться с таким потоком невозможно. Потом на «подхвате» встала ГКБ № 10. Когда в Факультетских клиниках 20 июня сломался компьютерный томограф, на поток встала ГКБ № 1. Но там все надбавки люди получают. Они знают, за что работают.

Мы ещё весной поняли, что «президентские» выплаты не получим. Но просто встать и уйти тоже не могли. Мы врачи, мы не имеем на это права. У нас в машинах люди умирали от отёка лёгких, не дождавшись своей очереди. Два пациента умерли прямо в «скорых», их не успели довезти.

Конечно, мы не справлялись. Вызов в «скорой» принимали утром, а пациента оформляли на госпитализацию только вечером. А какие тяжёлые пациенты приезжали, все синие. Было просто страшно. Там уже забываешь обо всём, просто идёшь и делаешь свою работу.

Сейчас идёт новая волна, по ощущениям, она будет ещё тяжелее, чем весной и летом. Теперь я не работаю в «красной» зоне, свободно передвигаюсь по помещению. Надбавки я не получаю, зато и риск заразиться минимальный. Пациенты не заходят в наше помещение. Вчера за сутки у меня было 80 пациентов. Из них примерно половина – с вирусной пневмонией. Им ещё делают мазок на ковид, и нужно ждать результатов, но пневмонию вирусной этимологии хорошо видно на КТ, её ни с чем не спутаешь.

В 20-х числах июня в Факультетских клиниках сломался томограф, не выдержал нагрузку. Мы написали заявления на увольнение. 26 июня нам выплатили «стимулирующие» надбавки от ИГМУ. Мне, как врачу-рентгенологу, заплатили 80 тысяч рублей надбавок за 2,5 месяца работы. Лаборантам, медсёстрам и санитаркам пришли другие суммы, у всех по-разному.

Для сравнения: врачи-рентгенологи в «красных» зонах получают 80 тысяч рублей «президентских» надбавок за ковид и 50 тысяч – областных. У меня коллеги благодаря «ковидным» выплатам закрыли ипотеку. Там деньги были очень приличные, и люди знали, куда они идут. Коллеги получали по 250-300 тысяч».

«Постановления правительства на вас не распространяются»

Сотрудники кабинета компьютерной томографии Факультетской клиники ФГБОУ ВО ИГМУ обращались в самые разные инстанции с просьбой разобраться в ситуации. Они собрали подписи и отправили письма губернатору Иркутской области, в областную прокуратуру, Росздравнадзор, инспекцию по труду, федеральное Министерство здравоохранения.

Медики областных и муниципальных учреждений, работающие в «красной» зоне, получают федеральные выплаты согласно постановлениям правительства № 484 и № 415. Для врачей сумма составляет 80 тысяч рублей, для среднего медперсонала – 50 тысяч. Средства в виде межбюджетного трансферта направляются в регион и оттуда распределяются по учреждениям. За счёт бюджета выплаты компенсируются даже частным клиникам, если они работают с ковидом.

Загвоздка в том, что Факультетские клиники ИГМУ подчиняются не области, а федеральному Министерству здравоохранения. «В связи с тем, что ФГБОУ ВО ИГМУ Минздрава России не является подведомственной субъекту организацией, а также не является частной организацией, постановления правительства РФ на работников не распространяются», – говорится в ответе регионального минздрава. Таким образом, клиники ИГМУ выпадают из-под действия закона, потому что не являются ни областной, ни частной организацией.

Кроме того, есть региональные выплаты. 7 апреля 2020 года был принят указ губернатора № 89-уг. Он гарантирует, что за время, отработанное в зоне риска, врачи и прочий медперсонал получают двойную оплату труда.

В государственной инспекции по труду отмечают, что 28 мая было принято постановление правительства Иркутской области № 385-пп. Этим постановлением предусмотрены «субсидии на обеспечение мероприятий, связанных с профилактикой и устранением последствий распространения коронавирусной инфекции для учреждений, учредителем которых не является Иркутская область».

«Предусмотренные в рамках данного постановления субсидии администрация ИГМУ в полном объёме направила на выплаты стимулирующего характера сотрудникам», – говорится в ответе руководства ИГМУ. Их получили 6 сотрудников кабинета КТ рентгенологического отделения консультативно-диагностической поликлиники и 15 работников приёмно-поликлинического отделения.

Кроме того, руководством клиники было принято решение выплатить людям премию в размере субсидии. На словах нам пояснили, что руководство вуза сделало «всё возможное в данной ситуации». Сейчас направлены письма в адрес федерального Министерства здравоохранения. Если субсидия от федерального учредителя поступит, людям выплатят и «президентские» надбавки.

«Там не идёт речь о том, что люди ничего не получили, – прокомментировали ситуацию в вузе. – Никто не получил зарплату меньше ста тысяч. Просто люди хотят ещё больше».