Семиклассница Аня Козловская дрожащей рукой поправила лямку рюкзака, спадающую с правого плеча. Она шла из школы быстрым шагом, стараясь не переходить на бег. Разглядеть номер подходящего к автостанции «пазика» издалека она не смогла: зимой после шестого урока она всегда выходила из школы затемно. Но, услышав за спиной голос одноклассника: «Козлиха! Ты чего убегаешь?», решила, что сядет в любой автобус, и ещё ускорила шаг. Вдруг Аня стукнулась обо что-то ногой и упала. Это была подножка. «Пинай Козлиху!» – крикнул кто-то из подбежавших одноклассников, и дети стали по очереди пинать девочку, лежащую на снегу. Спасительный «пазик» проехал мимо.

1 июня в мире празднуют Международный день защиты детей. 3 июня в Иркутске состоялся круглый стол на тему «Террорист за партой: как уберечь школу от агрессии извне и изнутри». На круглом столе обсудили, может ли школа уберечь детей от буллинга и как сгладить негативные последствия, если он уже начался. Своё мнение высказывали эксперты: представители организаций профсоюзов Валентина Федосеева, Надежда Кропочева, Нина Родина, Галина Устьянова, Ольга Соколовская, Светлана Корнилова, социальные педагоги областных школ Лариса Быканова и Ирина Воробьёва, председатель Иркутского областного родительского собрания Александра Наваренко, доцент кафедры педагогики и психологии Института развития образования Людмила Бабинцева, старший преподаватель кафедры Гавриил Радионов.

«А что бы она сделала?»

Сейчас Ане Козловской 19 лет, она учится на втором курсе юрфака ИГУ. Аня укладывает светлые волосы набок, носит рубашку с классическим воротником, юбку ниже колена и белые кеды. Рассказывая свою историю, Аня всё время заглядывает в свой смартфон последней модели: разблокирует и снова блокирует экран.

«Когда они меня пинали, мне не было больно, – говорит Аня Козловская, опуская глаза. – Было очень обидно и себя жалко, я беззвучно плакала, слёзы были прямо горячими. Но больно почему-то не было». Пинать одноклассницу школьники быстро перестали – проходившая мимо женщина сказала детям, что вызовет полицию, и они испугались. Женщина подняла Аню и проводила до автобуса.

Аня не хотела, чтобы мама видела её слезы, поэтому перед тем, как зайти домой, натёрла снегом лицо и вытерла его шарфом. «А что бы она сделала? – спрашивает Козловская. – Пошла бы в школу, стала бы за меня заступаться, и они возненавидели бы меня ещё сильнее». Что стало причиной травли, Аня не может вспомнить. Или не хочет.

Об избиении она говорит впервые. В детстве ей было стыдно рассказывать об этом даже родителям. После той ситуации наступили новогодние каникулы. Когда дети вернулись в школу, интерес одноклассников к Ане утих, только один из них как-то остановил её в коридоре и спросил: «Ты кому-то рассказала?» Аня отрицательно покачала головой и пошла дальше.

Она решила, привлекая как можно меньше внимания, доучиться до конца года. В восьмом классе мама, как и хотела, перевела её в Лицей ИГУ. Там у девочки появились новые подруги. Вместе с одной из них она поступила на юрфак. Кто-то из школьных одноклассников подписался на неё в социальных сетях, кого-то она встречала, прогуливаясь по городу или посещая кафе. Козловская с ними не здоровается. «Надеюсь, им хоть капельку стыдно за то, что они тогда сделали», – говорит она.

За завесой социальных сетей

Буллинг – это современное название школьной травли, когда дети собираются в группы, чтобы унизить одного из своих ровесников или другого члена общества, например учителя. С английского bully переводится как «хулиган, грубиян, насильник».

В 2019 году специалисты исследовательского агентства «Михайлов и Партнёры. Аналитика» опросили больше тысячи подростков в возрасте от 10 до 18 лет из 52 регионов России. Выяснилось, что каждый второй подросток (52% опрошенных) сталкивался с травлей в школе. Чаще это была психологическая агрессия (32%), реже – физическая, толчки и побои (26,6%). Чаще всего детей травят за их внешний вид (43,8%) или принадлежность к той или иной национальности (33,6%).

Больше половины подростков (63%) сказали, что, столкнувшись с агрессией в школе, они расскажут об этом родителям, 29,9% – друзьям, 19,2% – учителю, а 15,2% предпочтут не говорить о произошедшем, как поступила Аня Козловская. В полицию обратятся только 0,5% российских школьников. При этом школьники посоветуют тому, кто стал жертвой травли, рассказать об этом родителям (56,3%), обратиться за помощью к друзьям (23,6%) или учителям (20,2%), проявить агрессию в ответ (17,1%) или вообще никак не реагировать (24,8%).

Буллинг может коснуться не только учеников школы, но и преподавателей. Каждый пятый опрошенный (19,7%) рассказал о случаях агрессии со стороны учителей. 22% респондентов заявили об обратном процессе – буллинге учителей учениками. О таком случае рассказал «ВСП» выпускник школы № 37, пожелавший не называть своё имя. Он вспоминает, как они с одноклассниками, большая часть которых были воспитанниками детского дома, унижали преподавателя по обществознанию и истории. «Всё началось с того, что мы перестали слушать учителя. Просто галдели, занимались на уроке, чем хотелось, – говорит он. – Потом стали материться прямо при нём. Дело дошло до рукоприкладства, вмешался директор, и дошло до детской комнаты милиции. Учитель уволился».

Если раньше буллинг происходил в стенах школ, то в современных реалиях он переместился и в онлайн-пространство. Психологический ущерб от кибербуллинга, так называют агрессию в Интернете, ещё выше, чем от офлайн-травли. Написать сообщение в Сети значительно проще, чем сказать человеку что-то в лицо, поэтому к онлайн-травле подключаются даже те дети, которые не стали бы этого делать в школе. Угроза кибербуллинга связана с тем, что он, как подводный камень, может оказаться незаметным для взрослых – учителей или родителей. Ребёнок, начитавшийся насмешек, унизительных комментариев и угроз в свой адрес, просто отказывается идти в школу, не умея или не желая объяснять родителям, что произошло.

За завесой социальных сетей может прятаться не только атака на ребёнка со стороны других детей, но и попытка повлиять на его мировоззрение сторонних людей или целых сообществ. В 2016 году «Новая газета» опубликовала материал «Группы смерти», в котором высказывалась гипотеза: в социальных сетях есть группы, где  подростков втягивают  в игру, которая заканчивается самоубийством. Одним из самых известных таких сообществ стала группа «Синий кит». А самым обсуждаемым случаем – самоубийство 16-летней Рины Паленковой из Уссурийска.

«О чём говорят дети, которые кажутся нам неудобными»

Эксперты за круглым столом «Террорист за партой: как уберечь школу от агрессии извне и изнутри» озвучили предположение: случаи, подобные тому, в котором оказалась Аня Козловская, могут стать причиной не только психологического расстройства конкретного ребёнка, но и трагедий, влекущих за собой смерти.

Таким, например, стал случай в Казани, где 19-летний Ильназ Галявиев зашёл в школу с оружием и расстрелял девять человек – школьников и учителей. За несколько дней до происшествия Галявиев завёл свой телеграм-канал, где призывал подчиняться ему как богу и делать всё, что он прикажет. В день трагедии он разместил своё фото в маске с надписью «Бог» и написал: «Сегодня убью огромное количество биомусора и сам застрелюсь».

На круглом столе высказали мнение, что причиной поступка Галявиева было его напряжённое психологическое состояние. Председатель первичной профсоюзной организации ГБПОУ ИО «Иркутский региональный колледж педагогического образования» Светлана Корнилова отметила: «Психологи не один год разбирались с этим явлением и сделали вывод, что именно буллинг подталкивает детей к таким поступкам. Человека, как пружину, зажимают, над ним издеваются. И эти издевательства часто незаметны. Психика, как сжатая пружина, срабатывает таким вот образом».

Старший преподаватель кафедры педагогики и психологии ГАУ ДПО «Институт развития образования» Гавриил Радионов возразил: «Многие дети подвергаются буллингу. Но не каждый готов брать ружьё или бомбу и идти стрелять. Когда я увидел, что дети в телеграм-канале писали: «Ну а что, красавчик. Я осуждаю, но он сделал то, что хотел», – я понял, что современных детей что-то не устраивает в жизни, в системе. Они высказывают моральное понимание стрелка, как бы говоря: «Систему как-то надо менять, и он по-другому не смог». Наша главная задача – посмотреть на то, о чём говорят дети, которые кажутся нам неудобными».

Александра Наваренко, председатель Иркутского областного родительского собрания, сказала, что буллинг – это не причина подобных ситуаций, а повод для них. «Причина намного глубже, – сказала Наваренко. – Школа – социальный институт, который должен передавать знания между поколениями. А мы на этот институт взвалили все социальные функции, связанные с детством. Какое бы ЧП ни произошло, спрашивают: «А куда смотрела школа?» На самом деле ещё более важным социальным институтом является семья. Нельзя об этом забывать». Вместо того, чтобы жалеть семью, по мнению Наваренко, стоит возложить на родителей ответственность за психологическое благополучие ребёнка.

Ещё одной темой для обсуждения на круглом столе стало формирование среди школьников  романтизированного образа подростка-террориста. «У него (казанского стрелка. – «ВСП») могли появиться и последователи. Девочки ему сочувствуют: мальчик симпатичный, – сказала Светлана Корнилова. – Мне страшно, что вот такие антигерои заменяют героев. И дети смотрят на таких, перенимая их модель поведения. И с этим надо что-то делать».

Что делать?

На вопрос: «Что делать ребёнку, если он стал жертвой буллинга?» – эксперты на круглом столе не дали однозначного ответа. Одним из предложенных решений было своевременное обращение ребёнка к классному руководителю, родителям или школьному психологу, которые смогут предотвратить ситуацию. По словам Гавриила Радионова, школьники неохотно обращаются к психологам, потому что боятся огласки и не уверены, что их личная информация не будет передана кому-то ещё.

Два года назад российский политик Борис Чернышов предложил противостоять кибербуллингу с помощью современных технологий. Он обратился к госкорпорации «Ростех» с предложением разработать для учёбы специальные «шкулфоны» – смартфоны с ограниченным функционалом. «Шкулфон» должен сохранить возможность для школьников звонить родителям, одноклассникам и учителям, а также пользоваться такими приложениями, как «Московская электронная школа» и «Российская электронная школа». Предполагается, что «шкулфон» защитит детей от буллинга, так как в него встроят приложение для автоматического поиска оскорбительных или унижающих фраз и выражений.

Американский актёр Джона Хилл выпустил документальный сериал о травле Unfiltered («Без фильтров»). Сериал состоит из четырёх эпизодов, в которых его герои рассказывают о том, как они становились жертвами травли или сами в ней участвовали. По замыслу автора, такая картина должна помочь тем, кто сейчас находится в условиях травли, не чувствовать себя одиноко и поделиться своими чувствами с близкими людьми или учителями, которые, в свою очередь, смогут исправить ситуацию до того, как она усугубилась и привела к трагедии.

Несмотря на то что внимание к проблеме школьной травли в последние годы растёт, алгоритма её решения пока нет ни у учителей, ни у психологов, ни у родителей, ни у школьной администрации. Выработать его только предстоит.