Вампиловская героиня

— Я всегда обожала её как актрису, — признаётся известный иркутский хормейстер, заслуженный работник культуры Валентина Шульга. – Мы почти ровесники. Наши студенческие годы, — моё в музыкальном, её – в театральном училище, — протекали параллельно. Я ходила ещё на учебные постановки в ИТУ, мы встречались на каких-то творческих тусовках. Но невероятный талант Лены открылся мне чуть позже, когда я увидела её на охлопковской сцене. Она ворвалась туда стремительно, как ракета, сразу взорвала и захватила зрительское внимание, моментально стала узнаваемой, любимой, «своей». Тогда в театре блистали кумиры старой школы – Виталий Венгер, Виктор Егунов, Аркадий Тишин, Александр Крюков, прекрасные актрисы Тамара Олейник, Тамара Панасюк. И вдруг в этом мастеровитом кругу бесстрашным приростом объявилась новая волна, как порыв свежего ветра, — Мазуренко, Двинская, Шмидгаль. Мы, театралы, почувствовали энергию молодости, какой-то живой, неравнодушный взгляд молодого поколения. На театральную природу, на то, что происходит вокруг, на саму жизнь, нам казалось. В них была какая-то обезоруживающая красота, сила, отвага. И было ощущение, что эта поросль с любовью принята и обогрета и самими охлопковскими мэтрами.

Да, нашей имениннице заслуженно повезло войти в труппу с мощными и высокими творческими традициями. И повезло вдвойне с первых же шагов пройти испытание революционной, пронзительной драматургией Александра Вампилова, который именно в это время появился и в Охлопковском театре, и на литературной арене. Почти сразу, после сыгравшей премьеру и уехавшей из Иркутска Татьяной Хрулёвой, она получила роль Нины в первой, авторской постановке «Старшего сына». Режиссёром был Владимир Симоновский, тридцатидвухлетний Вампилов принимал участие в репетициях, живо переживал рождение сценической версии. Никто из участников этого захватывающего приключения и не гадал тогда, что это начало новой театральной эпохи, начало немеркнущей славы «Чехова наших дней».

— Мы понимали, что автор – человек очень талантливый, — говорит Елена Сергеевна, — но, конечно, не догадывались, что общаемся с гением. Мы были молоды, азартны, не лишены шалопайства. Для нас это был человек нашей творческой компании, друг. Он нередко запросто навещал нас в «Коммерческом подворье» — общежитии, где жила практически вся наша «богема».

Елена Мазуренко — Нина Сарафанова — произвела в Иркутске настоящий фурор и, как писали газеты того времени, стала «кумиром иркутской молодёжи». Я помню, как на областном телевидении нередко транслировали этот спектакль. Помню лёгкую, порывистую фигурку начинающей актрисы, её выразительные крупные планы с чёрно-белого телевизора, умные глаза, смотревшие то с вызовом, то с подкупающим пониманием. Они заставляли отложить бытовую возню и надолго прильнуть к экрану, погружаясь в незнакомую, странную и удивительно взаправдашнюю историю. Вслед за этой знаковой ролью Мазуренко сыграла яркие женские образы во всех пьесах Вампилова: Валентину («Прошлым летом в Чулимске»), Таню («Прощание в июне»), Галину («Утиная охота»), Викторию («Провинциальные анекдоты»). Сам драматург находил работы молодой артистки точными попаданиями в написанные им характеры, тепло их приветствовал, любовался ими как автор и как зритель.

В юбилейном издании «На сцене и за кулисами: охлопковцы о театре и о себе» Елена Сергеевна так оценивает тогдашний опыт:  «Молодые героини, рождённые его (Вампилова) фантазией, по каким-то ему одному ведомым резонам, совпали в его представлении со мной, девятнадцатилетней актрисой-выпускницей. Так я внезапно и, наверное, слишком рано оказалась на вершине, как писали газетные рецензенты. На вершине, которая обязывала отвечать на этот вызов, поддерживать заданную высокую планку, хотя это было очень нелегко».

Вампиловский старт обеспечил вчерашней студентке, что называется, «вертикальный взлёт»  к «верхним слоям» театральной атмосферы. С самого начала взяв большую высоту, она долгие годы не переставала восхищать и ошеломлять своих поклонников.

Роли-фейерверки  

За пятьдесят шесть лет театральной выслуги мастером сцены сыграно свыше восьмидесяти ролей. Талант Мазуренко многогранен. Она – и притягательная романтичная натура, и глубокий драматический образ, и острохарактерный персонаж. Так же, как вампиловская Нина, оказавшаяся в своё время иркутской сенсацией, многие из её ролей «взрывались бомбами», вызывали ажиотажный интерес, большой резонанс у знатоков и публики, становились событиями в культурной жизни земляков.

Эффект почти культурного шока произвела её работа в постановке режиссёра-глыбы, театрального «тяжеловеса» двух столиц Александра Шатрина «Сотворившая чудо». В пьесе Уильяма Гибсона, основанной на реальных событиях, Елена Мазуренко сыграла слепоглухонемую девочку с пугающей убедительностью. Показала мучительный путь обезоруженного сознания к огромному внешнему миру и окружающим людям. За этим развитием характера и будущей судьбы зал следил с замиранием сердца. На встречах со зрителями Елена часто оказывалась чуть ли не в изоляции. Все задавали вопросы другим участникам спектакля, как-то не решаясь обратиться к ней – исполнительнице центральной роли. Однажды она сама включилась в полемику – и вызвала неожиданную реакцию. Одна зрительница не сумела удержать возглас облегчения: «А я-то всё думала, а умеет ли она говорить!?». Такова была гипнотическая сила актёрского воплощения.

— Мы вместе с Леной играли знаменитый «Трамвай «Желание» Теннесси Уильямса, — вспоминает партнёр по сцене Ольга Шмидгаль. — Она была потрясающая Бланш Дюбуа. Тогда ещё не в ходу было слово «сексуальная», но Лена была именно такая, обольстительная, притягивающая взоры, невероятно красивая в каких-то умопомрачительных костюмах. Но самое главное, она была совершенно не из нашего мира, словно материализовалась с какой-то иностранной киноплёнки. Даже мы, коллеги, практически забывали, что она – одна из нас.

— Бланш Дюбуа Елены Мазуренко в главном шедевре американского Чехова существовала на сцене в состоянии какого-то перманентного аффекта, — делится иркутский театровед и журналист Светлана Жартун. – В ней читалось всё: неутолённая страсть, незажившая травма утраченной первой любви, беззащитность и «выломленность» из жизни. У неё не было практически ни одной спокойной сцены. Она постоянно была «под напряжением»: то скрытым, то доходящим до истерики. Мы видели женщину, словно с содранной кожей, обречённую и всё же неотразимую в своих эфемерных иллюзиях.

Никогда не забудут очевидцы и Улиту в «Лесе» Островского, поставленном талантливым режиссёром Вячеславом Кокориным. Эта Улита, с платочком, из-под которого торчало «недреманное» ухо жалкой приживалки барского дома, умудрилась стать знаковым акцентом спектакля, где в главных ролях блистали первые величины охлопковских подмостков.

— Всех поражала удивительная пластика Лены в том изумительном кокоринском «Лесе», — рассказывает Ольга Шмидгаль. – Она была таким пресмыкающимся, в буквальном смысле, существом, юлившим, прогибавшимся, в каких-то сценах даже стелющимся по земле. От неё невозможно было глаз оторвать. Имея минимум реплик, она играла свою отдельную драму выживания ничтожества среди хищников и «людоедов». При этом, не боясь быть некрасивой и даже отталкивающей.

— Всего дороже, что эта роль, поначалу масочная, получала неожиданное развитие, — добавляет Светлана Жартун. – Вдруг эта зависимая, забитая Улита замечает на себе взгляды Несчастливцева, и ей приходит в голову, что она может быть привлекательной женщиной, может кого-то волновать. Какое ошеломительное тут случалось преображение! Когда распрямлялся, вытягивался и расцветал этот смятый жизнью побег. Когда Улита начинала улыбаться и танцевать, оборачиваясь настоящей красавицей. Это было потрясающе! Она, словно, бутон, распускалась на сцене! Мазуренко – не просто сильная, она ещё и благодарная актриса, в руках хорошего постановщика она выкладывается на все сто процентов – и дарит нам настоящие фейерверки.

Розы для Марии Тюдор

С именем этой исторической личности, с одноимённой, совсем не историчной пьесой Виктора Гюго связана щемящая история даже не самой исполнительницы, а одного из её поклонников. Роль ревнивой королевы, намерившейся казнить вероломного любовника, но не способной угасить пламя сжигающей её страсти, оказалась как раз впору актрисе. Здесь была и амплитуда крайних состояний души, и острота противоречий, и внутренняя борьба. Елене, темпераментной, упрямой, волевой, порой своенравной и сверхэмоциональной, казалось, сам Бог назначил сыграть эту драму пылающих страстей.

На каждый показ стал приходить высокий молодой человек с букетом роз, которых всегда оказывалось семнадцать. Его постоянство не осталось незамеченным. Однажды артистка попросила его подождать её у театра. Состоялось знакомство, поклонник поведал своему кумиру трагическую быль своей жизни. В результате автомобильной катастрофы мужчина потерял всю свою семью, в один день похоронил сразу пятерых самых близких людей. Эта жестокая травма траурной тенью накрыла сознание, приходили искушения оставить этот мир. Хоть как-то притупить боль помогали встречи с искусством, он стал частым гостем в концертных залах, картинных галереях, на театральных премьерах. Увидев «Марию Тюдор» в Иркутском академическом, почувствовал великое притяжение этого спектакля, его главной героини, яркой артистки, которая в этом готическом образе выходила на сцену.

— Он соединил меня в своем восприятии с моей героиней, приписал мне её черты и судьбу, её переживания, и её сердечное пламя, — объясняет Елена Сергеевна. – Так бывает между талантами и поклонниками. Это не редкость. Но дело не в этом, а в том, что, благодаря нашему спектаклю, этому человеку, ещё молодому и полному сил, вновь захотелось жить.

Даритель розовых букетов вскоре уехал за границу, где сделал хорошую карьеру, нашёл свою новую судьбу, создал семью. Навестив спустя годы родной город, он снова встретился с Еленой Сергеевной. Она порадовалась, что всё у него сложилось удачно. По странному капризу судьбы, я знала эту историю задолго до того, как мне рассказала её заслуженная артистка. Потому что была знакома с нынешним эмигрантом и знала обо всех этих коллизиях, конечно, в общих чертах. Знаю, что этот мелодраматический сюжет – чистая правда.

Ещё одна роль Мазуренко тоже оставляла в сердцах людей похожий, обжигающий и целительный след. Роль Розовой Дамы в спектакле Геннадия Гущина «Оскар и Розовая Дама». Театральный хит об умирающем от рака ребёнке и мудрой волонтёрке, сумевшей согреть и украсить его последние считанные дни. Свидания с Розовой Дамой помогли обречённому мальчику отвернуться от леденящего взгляда смерти, подошедшей вплотную, — и обернуться лицом к жизни, сосредоточиться на её бесценных подарках и окрыляющих надеждах, поверить её обещаниям и чудесам. Играя эту незабываемую постановку, Елена Сергеевна также не раз получала признания от зрителей, которым спектакль помог преодолеть глубокие жизненные потрясения, найти силы победить свои страхи и двигаться вперёд.

Нерастраченный сундучок

В жизни Елены Мазуренко тоже случались великие потрясения и горькие потери, которые нужно было преодолевать, чтобы выйти к зрителю и отвечать его жадным запросам. Однажды она вернулась в Иркутск из Подмосковья, где похоронила любимую дочь. Только вчера отметили девять дней, а сегодня – играть в искромётной комедии Анатолия Крыма «Квартет для двоих».

— Тогда многие за меня переживали, — вспоминает моя собеседница. — Настя Шинкаренко, с которой мы были заняты в этом спектакле, говорила с тревогой: «Как вы выйдете на сцену?». А я вышла – и на сцене мне стало легче. Сцена, действительно, лечит, возвращает к жизни. Оглядываюсь назад и вижу, что вся моя жизнь, до последней капельки, всегда была подчинена неумолимой власти театра. Нельзя не прийти, даже если под сорок температура, даже если на душе тёмная ночь. И, что всего важнее, не только я, но и вся моя семья жила по этим «театральным часам», по театральным законам. Мне кажется, я, может быть, обделила моих родных, все силы тела и души отдавая работе? Мало дарила внимания мужу, детям, теперь вот внукам. Теперь вот они разлетелись от меня далеко, мои любимые, дорогие птенцы: Алёша, Ульяна, повзрослевшие внучки Катя и Варя… Я очень скучаю, очень люблю их. Мне хочется, чтобы они об этом не забывали.

К сожалению, большинства сценических побед охлопковской волшебницы мне самой не довелось увидеть. Но посчастливилось видеть другие и очень хочется верить, посчастливится ещё впредь. Не забуду её маленькую, ёмкую, загадочную роль в абсурдистской комедии «Трое на качелях». Таинственная Женщина. В первом выходе – говорливая уборщица, в финальном – пламенный Ангел, встречающий путников за пределами Бытия. Какая интригующая смесь обиходной простоты и космической тайны! Какое триумфальное торжество неопровержимой разгадки: живите со всем смыслом, со всей осознанностью, пока вы живы, грешные дети земли! И это – не произнеся ни одной философской сентенции, не ударяясь в унылую проповедь. Вышла в алой крылатой шляпе, улыбнулась – и все мы ахнули от истины, пронзившей нас, точно молния или гром среди ясного неба. Сразу вспомнилось, что Елена – по-гречески значит «факел». Это имя подходит ей сполна.

Не забуду её Матильду из американского ситкома «Не верь глазам своим», который шёл в театре с аншлагами двадцать пять лет подряд! Я смотрела этот спектакль уже на излёте. Когда в кульминационном действии остроумная, живая, чуть-чуть лукавая героиня Мазуренко с неподражаемым артистизмом распутывала «гордиев узел» мудрёной интриги, сочиняя про себя и своего избранника почти «индийский фильм», зал просто заходился от хохота и восторга. Матильда, спасая ситуацию, врала взахлёб, воздушной бабочкой, легконогим эльфом порхала по сцене, куталась в какое-то облако газовой ткани и вновь освобождаясь из него во всей красе своих сверкающих глаз и роскошной рыжей шевелюры. Она безраздельно завладевала и партнёрами по пьесе, и очарованным залом. «Какая красавица!» — ахали мои друзья и отказывались верить, что актрисе, на секундочку, шестьдесят девять…

Сегодня она ещё «на пять копеек» постарше. И, как и прежде, готова учиться, дерзать, экспериментировать. Её мудрая старая кобыла из пластической драмы «Холстомер», в которой вербальные инструменты заменила артистам хореография и язык жестов, — тому яркий, успешный пример. Эта глубокая, сложная роль – одна из самых красноречивых в бессловесной постановке. В недавней режиссёрской лаборатории на Вампиловском фестивале Елена Сергеевна вновь удивила всех, создав за пять дней в эскизном наброске почти законченный образ деревенской старухи, потерявшей рассудок после гибели сына. Во время репетиции, ожидая своего выхода, она сидела, согбенная горем, на стульчике возле Камерной сцены. «Откуда эта женщина?» — подумала я, проходя мимо. Я её абсолютно не узнала.

Так что сокровища в заповедном сундучке охлопковской Цирцеи отнюдь не растрачены. Там, как в старинном колодце: чем больше черпать из него – тем больше пребывает чистой кристальной воды. Нам впору ждать от заслуженной артистки новых чудес. И шутки про следующий юбилей родились вовсе не всуе. А в добрый час.