издательская группа
Восточно-Сибирская правда

Эдуард Хиль. Вечно молодой и обаятельный

Было время: мы встречали за столом праздники, работал телевизор, и с нами всегда был улыбающийся Эдуард Хиль. Он пел, наверное, на всех праздничных концертах, участвовал во всех "Голубых огоньках" и "Песнях года". Его голос постоянно звучал по радио, его песни неслись на улицу из открытых окон...

Как сегодня живет, чем занимается знаменитый певец?

Безумно волнуясь (самому Хилю звоню!), набираю номер.
«Алло, слушаю!» — раздается в трубке голос, который
невозможно не узнать. Быстро выкладываю свою просьбу
(конечно же, прошу о встрече и об интервью). Без всяких
«извините, мне некогда», «к сожалению, я занят» Хиль
заглядывает в свой ежедневник («Что у меня завтра? Так,
Людочку Сенчину иду поздравлять») и приглашает… к
себе домой. Завтра же! Неужели?! Он смеется: «Ну конечно!
А что такого?» И добавляет:

— В Иркутске я бывал. Несколько раз. Знаете, что запомнилось?
Семечки! (Смеется). Смешно, да? На тротуарах столько
шелухи! Да-да, именно в Иркутске. Я не хочу сказать,
что это меня шокировало. Нет, это что-то такое… свое,
что ли.

Помню, выступал в вашем университете. Там была очень
любопытная публика, вопросы задавали. Потом выезжали
в разные города области. Везде полные залы. Скажут петь
час, а поешь и полтора, и два…

«Вы похожи на Хиля!»

— Эдуард Анатольевич, чем будете награждать Сенчину?

— Орденом «Созидателю Петербурга». У меня тоже есть
такой. А сегодня еще вручим его и народному артисту
России Леониду Неведомскому (он в БДТ работает).

Телефон не умолкает.

— Худсовет в Театре эстрады?.. Буду.

— К сожалению, никак не удастся к вам приехать. Я
доверенное лицо у одного кандидата, у другого. Занят.

— Из Казани звонили. Приглашают спеть на 1000-летнем
юбилее города.

Хиль совсем не изменился. Ну разве что стал… старше
на несколько лет. По городу передвигается без какой-либо
охраны. Может и на метро проехать.

— Вы — в метро?

— А что особенного? В Москве езжу. Там такие жуткие
пробки на дорогах, что я буду на машине полтора часа
добираться, а на метро доеду всего за 15 минут.

— И как же реагируют пассажиры, увидев вас?

(Смеется).

— Не верят, что это я. Говорят: «Как вы похожи на певца
Хиля!» Я смеюсь: «Похож». Недавно на одной выставке
женщина подошла: «Вы тот певец из Прибалтики? Нет? А
как похожи!» Из Прибалтики!..

Еще пою!

— Вы спрашиваете, как я живу? Так же, как живет народ.
Как живут петербуржцы, как живут люди на Дальнем Востоке,
в Сибири, на юге… В курсе всего, что происходит, переживаю
за все. Пенсионер. Уже восемь лет я на пенсии. Через
два года буду отмечать свой 70-летний юбилей. Я человек
войны. Прошел через детский дом (потерял родителей).
Потом мама меня нашла, представляете, какая радость
была? Я прошел через все, поэтому и не боюсь ездить
в автобусе, троллейбусе и на метро и поговорить с народом.
Потому что я часть народа. И совершенно не понимаю
тех, кто возвышается. Был как-то на одном концерте.
Посмотрел, как артисты друг перед другом рисуются, у
кого больше охраны. Смех и грех…

Сейчас только и разговоров, у кого какая охрана или
машина. Девяносто процентов людей живут очень плохо.
А когда собираются артисты, то начинают друг перед
другом хвалиться: у меня БМВ, у меня «Форд» и «Мерседес».
Я езжу на «семерке». У нас с сыном (он водит, я-то
не вожу) это уже третья по счету машина, и все вазовские,
«Жигули». Если я куплю БМВ или «мерседес» и у меня,
скажем, сломается стекло… Моей же пенсии не хватит
на ремонт! Я отработал 44 года, а пенсия у меня — полторы
тысячи. Одно стекло на «Мерседес» стоит 300-400 долларов.
Если я разобью его, то «новые русские» придут и опечатают
мою квартиру. Или дачу отнимут…

Как живу сейчас? Иногда работаю. Все в жизни временно.
Сегодня ты популярен, завтра — нет. Завтра популярны
другие: какие-нибудь «Сливки», или «Мумий Тролль», или
еще кто-то.

Конечно, хорошо, когда тебя приглашают выступать, в
течение нескольких — двух-трех — десятилетий. Я иногда
даже в ночных клубах пою, на дискотеках, куда приходят
молодые, не боюсь. И мне приятно от них слышать: «Ой,
какие прикольные песни! Под них танцевали наши мамы
и бабушки». Много у меня таких песен, несколько десятков
наберется: «Потолок ледяной», «Ходит песенка по кругу»,
«Как провожают пароходы», «Моряк вразвалочку…». Сейчас
сын пишет хорошие песни. Иногда мы с ним вместе выступаем,
у нас есть проект «Хиль и сыновья». Это мой сын Дима
организовал и еще два музыканта. Они поют и свои песни,
и мои — прошлых лет, но уже в других аранжировках,
другом ритме, темпе.

Вот так и пою. И в другие города езжу. Недавно был на
юбилее завода, который автобусы выпускает, около Нижнего
Новгорода. Именинников поздравляли наши актеры, режиссеры,
продюсеры, танцевальный коллектив, я, Игорь Корнелюк.
Игорь у нас популярен, его очень любят, у него действительно
песни оригинальные.

— Но что-то его давно-давно не видно и не слышно…

— Сейчас вы видите по телевизору одних и тех же артистов.
Эти люди захватили все каналы и других уже не подпускают.
Других вы и не увидите — ни Сенчину, ни Корнелюка,
ни Таисию Калинченко…

У нас есть хорошие певцы и певицы, но чтобы их видели
и слышали, им надо заплатить несколько тысяч долларов!
А Магомаева вы часто видите? А Синявскую? А Нестеренко
вы слышите? У него замечательный голос, фантастика!
Он поет в Австрии, приезжал как-то на один концерт
в Москву. А Володя Атлантов? Я его в Америке встретил,
потрясающе поет! Сережу Захарова не показывают, Сережу
Рогожина… Мы живем в стране, которая одной ногой
стоит в социализме, другой — в капитализме. И культура,
и искусство у нас в таком же состоянии — половинчатом.

— Интересно, как сложилась судьба популярной когда-то
певицы Калинченко, она ведь тоже в Петербурге живет?

— Тася великолепно поет, у нас с ней много совместных
работ, даже целые циклы песен есть. Она преподает,
профессор нашей театральной академии, у нее много хороших
учеников…

— Вижу, вы диски выпускаете…

— Мне сын помогает их выпускать. Они такие целенаправленные.
Например, «Песни Якова Дубравина». Или «Песни Станислава
Пожлакова». Следующий диск будет — «Музыка Валерия
Гаврилина». Это не песни, а скоморошьи зарисовки. И
военные письма, которые мы записали с Таисией Калинченко.

— А вы говорите «пенсионер»…

— А как же иначе? Ложиться под образа? Нельзя сдаваться.
А если ты еще приносишь людям добро, радость, хорошее
настроение… Я выхожу на концерте и говорю: «Кто хочет
со мной спеть? Пожалуйста, на сцену!» Однажды вышла
бабушка 92 лет и говорит: «Милый, я первый раз вижу
живого артиста!» Вышло еще несколько человек, пожилых
женщин — девчонок, как я их называю. Мы такое шоу устроили,
что молодые там умерли! Потом говорили: «Ну, Эдуард
Анатольевич, вот это прикол!»

«Это было недавно, это было давно…»

— Сейчас по ТВ идет мощная реклама иных концертов: 20
лет на эстраде такой-то! А вы на эстраде 44 года?

— Больше. Я начал выходить на сцену в 1953 году, как
поступил в консерваторию. Тогда пел классику — Онегина,
Томского, Елецкого, Фигаро. Так что скоро будет 50 лет.
А 44 года — как закончил консерваторию.

— У вас совсем не изменился голос. Мне рассказывали,
что вы учились у какого-то знаменитого профессора, и
в 100 лет сможете петь так, как в молодости…

— У профессора консерватории Ольховского. Я встречал
его учеников, которым уже под 90 лет, и они пели, вот
что меня поражало. И когда он долго распевал нас, я
его спрашивал: «Евгений Григорьевич, почему вы обращаете
такое внимание на вокал, на постановку голоса, на дыхание,
на резонаторы?» Он говорил: «Дорогой мой, вот когда
тебе будет 45 лет, 40, 60, — ты меня вспомнишь. И когда
ты будешь простужен, а тебе надо петь. Школа, которую
ты получишь у меня, пригодится». И действительно.

— Эдуард Анатольевич, почему вы уезжали за границу,
жили во Франции?

— Нет, не жил. Я просто ездил туда на заработки —
каждый раз на 2 месяца. Французы больше чем на два месяца
визу не дают: 60 суток и все, ку-ку, пожалуйста, уезжайте.
На один день задержался, тебя занесут в компьютер,
и больше ты уже к ним не въедешь…

Тогда, конечно, тяжелые времена были. Концертов не стало.
Наш «Ленконцерт» рухнул, а ведь была очень сильная
организация: три с половиной тысячи человек, из них
артистов — около двух тысяч. Потом все распалось на
мелкие, частные конторы, которые делали концерты для
себя. Иногда меня на них приглашали. Приеду в Смоленск,
Брянск, Омск или Томск, а директоров нет, они куда-то
спрятались. То есть съездил бесплатно. Как сейчас говорят
— «кинули»… Кто-то мне и посоветовал: «Поезжай в
Германию». Вот я и был в Германии, Франции, Италии,
Америке… Как-то надо было выживать, поэтому я и ездил
на месяц-два. В год получалось две-три поездки.

— Если вспомнить прежние, «урожайные», времена, сколько
у вас было концертов по городам и весям страны в месяц,
год?

— Помню, мы ездили на Дальний Восток. В Петропавловске-Камчатском
был в филармонии знаменитый Маграчев. Мы приезжали к
нему на пять дней, это пять концертов обычно. По зарплате
я со всеми своими музыкантами стоил 150 рублей.

— Это много?

— Это очень мало! Я получал рублей 25, музыканты —
по 14. А он нам делал пять концертов в день, начиная
с утра.

— А как же вы утром-то пели? Ведь не под «фанеру» пели,
живьем… Мне многие музыканты говорили, что в это время
связки спят, надо долго распеваться.

— Это ерунда! Профессионала разбуди в три ночи, и он
вам споет. Да не верьте вы, это фонограммщики, не артисты.
Шоу-бизнес — это обман. Не хочу перечислять фамилии
этих артистов, вы их знаете прекрасно. Я их не ругаю,
сейчас время такое. И в бизнесе есть такие люди, и в
экономике. Я называю их двоечниками и троечниками. Раньше
таких близко бы не подпустили ни к одной филармонии.
Сейчас они сумели объединиться. Это одна большая тусовка.
Люди получили доступ к деньгам, они должны насытиться:
квартиры, машины, виллы, яхты, заграница… А дальше-то
что? Думаю, что скоро это закончится.

Кошка на сцене

Личная жизнь знаменитостей всегда интересна публике.
Хиль, замечательный певец, красивый, обаятельный мужчина,
без сомнения, всегда имел множество поклонниц. И, оказывается,
одну-единственную жену.

— С Зоей мы поженились в 1958 году, и до сих пор вместе.
Она была балериной, танцевала, а потом я забрал ее,
чтобы мы ездили вместе. Что вытворяли иные женщины,
вспомнить страшно! (Улыбается). Я сажусь в машину, едем.
Вдруг спрашиваю: «Стоп! А где Зоя?» А она стоит на
дороге! Оказывается, мои поклонницы вытолкнули ее и
сами забрались в машину! Вот такие сумасшедшие были.
Это в Москве, не в провинции. Они могли испортить любой
концерт любому исполнителю, попробуй только поговорить
с ними на повышенных тонах! Могли газ пустить, или шарики
запустить на сцену, а на них гадости какие-нибудь написать,
или стрелять из чего-нибудь во время концерта. Они меня
знаете как проверяли? Я пою: «Вода, вода, кругом вода…»
И тут на сцену кошку пустили! А я только начинал
тогда, первые шаги еще. Это как раз в Москве было, на
Каретном, в саду «Эрмитаж». И вот как мне реагировать
— заметить эту кошку или нет? Если не заметить, скажут:
«Ну вообще идиот!» И я наклонился к ней и всю песню
ей пропел, а потом взял ее на руки и ушел с ней за кулисы.
«Ты нас победил, — сказали мне потом. — Мы будем ходить
на твои концерты».

Так что все бывало.

— И письма, и подарки…

— Да. И шоколадки, и конфеты, и плюшки, и розы… Все
было.

Секрет молодости

— Вас дома боготворят, наверное?

— Нет, какое там! Могут и послать. Мы друг друга очень
далеко можем послать! Но все отходчивые, слава богу.
(Смеется). Я же дома не артист, а муж, отец, дед.

— Можно вас представить, например, в роли повара?

— Да. Вот вчера блины пек. Сегодня омлет делал. Могу
мясо потушить на противне — с луком, сыром, картофелем,
сверху заливается майонезом. Очень вкусная еда, кстати.
Даже если мясо неважное, все равно это будет потрясающая
закуска.

— Как хорошо вы выглядите! Здоровый образ жизни ведете?

— Нет, почему? Я люблю коньяк, виски. Другой раз могу
и самогон выпить.

— Не курите?

— Не курю. Раньше курил, еще когда пацаном был, в детдоме.
Потом бросил, когда стал петь.

Внутреннее состояние человека отражается на лице, в
глазах. Особенно у христиан. Человек старается поделиться
с другим человеком своим внутренним состоянием, своей
душой, своим добром. Люди должны нести добро — учит
наша православная религия. Если мы будем жить по такой
заповеди, уверяю вас, у нас сердце будет теплее и глаза
светлее…

… Домой пришли жена и внук Эдуарда Анатольевича, шестилетний
мальчик.

— Ну, где вы были? Рассказывайте! — с улыбкой встретил
их муж и дед.

Выяснилось, что Зоя Александровна занимается концертами
мужа. Не любит журналистов. Мол, всюду суют свой нос,
перевирают, пишут о том, чего не было…

— Она меня бережет, — улыбается певец. — И никакие
телохранители мне не нужны!

А знаете, как зовут внука Хиля? Эдуард
Хиль!

Читайте также

Подпишитесь на свежие новости

Мнение
Проекты и партнеры