Покидая Иркутск в 1997 году, я даже не догадывалась, как мне будет не хватать этого города, как я буду скучать о нём! Несколько раз приезжала к своим друзьям в гости, однажды даже хотела на сибирской земле начать всё заново. А ведь меня предупреждали, что этот город трудно отпускает от себя, что есть в нём некая таинственная магия. Да и прожито здесь без малого тридцать лет. Теперь вот, сидя в Твери, скучаю об Иркутске. С прагматичной точки зрения это не совсем понятно. Тверь – уютный город, расположенный рядом с Москвой. Ну что такое 160 километров по сибирским меркам? Здесь протекает великая река Волга. Воздух чище, чем в Иркутске, криминала поменьше. Яблоки вызревают. Живи и радуйся.

А я закрываю глаза и представляю, как синий поезд дальнего следования прибывает в Иркутск. Перрон как перрон – сразу ничего не поймёшь. Но вот старинный вокзал – это чудо! Уникальность столицы Восточной Сибири начинается с этого яркого, приветливого, абсолютно узнаваемого здания. Современные бетонно-стеклянные монстры ему в подмётки не годятся. Я втягиваю в себя воздух привокзальной площади, где  сбиваются в круг люди, такси и трамваи. Чем пахнет Иркутск? Он пахнет Иркутском. Не Москвой, не Тверью, не Хабаровском, не Омском, а сам собой, как всякий живой город. Разбирать этот запах на составляющие, наверное, занятие бесполезное. К автомобильному шлейфу, помимо всего прочего, надо прибавить запах местной почвы, Ангары и вольного ветра из распадка между сопками.

Хорошо, что меня не встречают в этом виртуальном путешествии. Значит, никого не обременю.  Никто из моих друзей журналистов так и не разбогател – не построил  двухэтажные хоромы. Поэтому остановиться даже на недельку не у кого. Без стеснения не получится. Да и ладно, я же без чемодана – значит, сразу на набережную. Никто не будет спорить, это самое красивое место в Иркутске. Мощь движущейся чистой бирюзовой воды не просто успокаивает – где-то там, внутри организма, на уровне крови вершится чудо: ты лечишься этой природной красотой. Сегодня есть такая наука – визуальная экология: красота вокруг делает человека добрее и совершеннее, а обитание рядом с помойкой вызывает агрессию.

Для меня прогулка по набережной Ангары – это ещё и воспоминания о студенческой юности конца шестидесятых годов, о моих сокурсниках.  Учебный корпус будущих журналистов смотрел окнами на воду. Здесь прогуливались и прогуливали, влюблялись, мечтали о золотых перьях. Наш Женька Латышев  писал:

И дядька, что главенствует над лодками,
Хороший дядька, только с видузлой,
Не подойдёт нетрезвою походкою
И не поможет укрепить весло…

Там ещё дальше было про шашлычную. Давно уже нет на набережной той шашлычной. Очень рано покинул этот свет Женька Латышев, один из лучших газетчиков Красноярска. Молодой ушла Люда Батынская, бывший редактор «Красноярского комсомольца». Вместе со своей семьёй погибла в авиационной катастрофе Люся Селиванова. Совсем недавно не стало Галии Бобковой, она учила будущих журналистов.

Я всё ещё иду по набережной, и в моей душе звучит симфония жизненной силы, где боль сплавлена со счастливыми моментами судьбы. И в этой симфонии уже нет пропущенных нот. Так бывает, когда поживёшь «энное» время…   

Чуть позже постою у замечательного Иркутского драмтеатра. Такого больше в стране нет. Здание, кажется, сплошь состоит из архитектурных излишеств, но как же они добротны и приятны глазу! Я очень люблю памятник Александру Вампилову, который находится рядом. Не надо задирать голову: он без постамента. И абсолютно на своём месте.

Удивительно, но центральная улица Карла Маркса, вся запруженная машинами,  уже не кажется солидной, как раньше. По улице Урицкого иду, естественно, на свой любимый Центральный рынок. В Твери, кстати, тоже была одноимённая улица с торговыми рядами, но жители Твери поднатужились и вернули ей прежнее название – Трёхсвятская. С названиями улиц в Иркутске не всё благополучно. По-прежнему остаются увековеченными имена людей, которые не достойны такой долгой исторической памяти. Моё глубокое убеждение, что города от этого болеют. Какое-то время болезнь протекает скрыто, но от этого она не менее опасна.

Центральный рынок в Иркутске – это что-то особенное, стоит только сравнить с другими городами. Я представляю глаза тверитянина, который увидит великолепие его рядов, особенно рыбных. Да, цены кусаются. Но каков ассортимент! Омуль, чавыча, муксун, сиг, хариус. Там, где я живу сейчас, это недоступно даже по праздникам. А вот знаменитые иркутские конфеты, без которых в Москву, наверное, никто не уезжает. А кедровые орехи? Съесть горсть кедровых орехов и помочь на весь день своему сердцу – иркутяне имеют такую возможность. В молочном ряду, опять же виртуально, я покупаю стаканчик морковного йогурта местного производства. А у травницы – байкальский чабрец и курильский чай. Потом сажусь на скамейку и просто глазею на прохожих. 

Кто-то из иркутян скажет: «Не слишком ли много восторга даже в честь предстоящего юбилея?»

Дорогие мои, это же виртуальное путешествие! И потом, меня же не заставить  «полетать» над иркутской окраиной или спуститься в «колодец» наспех выстроенного микрорайона. Там совсем другие ощущения. Увы, красота наших городов лелеется прежде всего на центральных улицах.

А ещё очень грустно сегодня оказаться у бывшего КП разорённого военного училища. Здесь когда-то я жила. Через дорогу была наша редакция «Восточки». Всё очень больно. И урон нанесён даже не городу, не армии, а целой стране. Потому что в Сибири нельзя ничего умалять. Здесь и так всё трудно выживает…  

Ну что ж, пора уже на волжские берега. До свидания, мой любимый город! Может быть, ещё и удастся увидеть тебя воочию. Деньги на билет можно скопить. И кто-нибудь из  друзей приютит на недельку.