Татьяна Нефедьева взяла кредит около восьми лет назад. (Подробно об истории Татьяны «Восточка» писала в номере от 2 июня нынешнего года. – Ред.) Как сама говорит, на ипотеку в швейцарских франках не рассчитывала, и вообще «этих франков в глаза не видела и в руках не держала». Кредитный продукт, рассчитанный в экзотической для наших мест валюте, предложил банк Москвы. В рублях кредитор давал не больше миллиона рулей, найти подходящее жильё по такой цене не получалось. Зато валютный кредит, эквивалентный 2,3 миллионам рублей, банк одобрил запросто. Между двумя вариантами – пожизненно снимать жильё или купить квартиру через валютную ипотеку, Татьяна выбрала последний.

Когда всё это происходило, в 2007 году рубль был твёрд как алмаз, и в страшном сне не могло присниться, что позиции российской валюты ослабнут настолько. В ситуации, аналогичной татьяниной, оказались десятки тысяч наших соотечественников. Валютные заёмщики объединились, чтобы вместе добиваться помощи от государства. Люди пишут обращения к президенту, выходят на митинги, пикеты, устраивают автопробеги, но пока им не удаётся обратить внимание властей на свою проблему. В России уже есть судебные решения, предписывающие выселить заёмщиков, в том числе с маленькими детьми, из ипотечных квартир.

Вот и Татьяна имеет все шансы пополнить ряды освободившихся от валютной ипотеки, а заодно и от квартиры. Из-за колебания курса швейцарского франка по отношению к рублю, женщина должна банку 5,6 миллиона. При этом за предыдущие 7,5 лет исправного исполнения обязательств по кредиту выплатила больше двух миллионов рублей. Получается, что на сегодняшний день обычная двухкомнатная квартира на окраине микрорайона Ново-Ленино обойдётся заёмщице почти в восемь миллионов рублей.

Вынужденная защищаться, Татьяна подала встречный иск к банку. Она попросила кредитора доказать, что на момент заключения договора организация располагала лицензией, дающей право выдавать кредиты в валюте. «У нас есть подозрение, что лицензии не было. Через суд мы запросили документы: лицензию на право выдачи валютных кредитов и выписки о движении средств. Подделать их невозможно, поскольку внутренние документы кредитной организации проверяет Центробанк, – говорит представитель Татьяны Игорь Льгов. – Пока банк предоставил только лицензию на право проводить операции по валютным вкладам. Отмечу, что вклады – это нечто другое, чем кредиты. Поэтому в суде мы будем настаивать, чтобы банк принёс нужные документы. Если мы их не получим, это будет значить одно – фактически валютного кредита не было. Квартира продавалась в рублях, деньги от банка Татьяна получила в рублях, ежемесячные платежи вносила в рублях. Возникает вопрос – а были вообще швейцарские франки?»

В дополнение к этому Татьяна попросила знакомых в Москве найти копию лицензии в газете «Вестник», которая публикует все документы, выданные Центробанком. Люди потратили на поиски целый день, перелопатили газетный архив с 2004 года, но нужную лицензию так и не обнаружили. 

Понятно, что Татьяна не ставит себе цель разоблачить банк, уличить его в незаконных действиях. Заёмщица решилась на крайнюю меру, чтобы защитить свою семью. Она говорит, что в любой момент готова отозвать свой иск и пойти на мировое соглашение. Женщина не отказывается от обязательств по кредиту. Находясь в декретном отпуске, Татьяна работает на дому, без ущерба для семьи может платить в месяц 25 тысяч рублей. Вполне достойная сумма для полной семьи, не то что для одинокой мамы в декрете.

После июньской публикации в нашей газете и сюжетов по телевидению Татьяне позвонили из банка и предложили решить вопрос без шумихи. Сотрудники кредитной организации сообщили, что готовы перевести долг в рубли по текущему курсу под 12% годовых. В итоге ежемесячный взнос будет равен 55 тысячам рублей, что примерно сопоставимо с суммой, которую Татьяна не в состоянии платить по валютной ипотеке. «Какой смысл менять валюту сейчас. Если бы я могла отдавать 55 тысяч рублей в месяц, я платила бы их по своему кредиту. Естественно, от этого предложения я отказалась», – говорит Татьяна. 

Она рассказывает, что через полчаса после разговора ей снова позвонили из банка. На этот раз сотрудники финансовой организации были согласны на ежемесячный платёж в 25 тысяч рублей. Но тогда срок кредита растянется до 30 лет. 

«Через 30 лет мне будет 70. Неизвестно, доживу ли я до этого возраста. А если и доживу, чем я буду платить, когда выйду на пенсию? Я спросила девушку, с которой разговаривала, не смущает ли её это. Она посоветовала, когда буду не в состоянии работать, оформить страховку на смерть. Тогда, если я уйду из жизни раньше, чем закончится кредитный договор, квартира достанется детям, – пересказывает Татьяна содержание разговора с сотрудницей банка. – Я подумала, уж лучше бы я снимала квартиру за 10 тысяч рублей и не имела таких перспектив».  

Выходит, что вместе с выплаченными 2,3 миллионами за всё время кредита по последнему варианту Татьяна должна будет отдать банку около 11 миллионов рублей. Парадокс в том, что после погашения стоимости квартиры, Татьяна должна банку сумму больше чем в два раза превышающую уже произведённую выплату. Не многовато ли для обычной квартиры на городской окраине? Столь крупная сумма набегает из-за долга, который увеличился пропорционально росту швейцарского франка к рублю. При этом цена на квартиру в это время даже снизилась. 

«Выиграв в суде, банк проиграет в деньгах, – считает Игорь Льгов. – По действующему договору банк требует с Татьяны 5,6 миллиона рублей. Прибавьте к этому 2,3 миллиона, которые она уже выплатила за предыдущие годы. При этом продаваться квартира Татьяны, если жильё вернётся банку в качестве залога, будет по рыночной цене – за 2,5 миллиона от силы. К тому же при нынешних условиях вряд ли удастся быстро реализовать жильё. Не лучше ли оставить квартиру заёмщице, которая исправно исполняла обязательства в течение более семи лет, она готова и дальше платить».

Если представить, что банк – это не набор компьютерных программ с приставленным к ним персоналом, а прежде всего люди, способные принимать решения, стоит надеяться, что выход всё-таки будет найден. Речь идёт о варианте, в котором банк не будет выглядеть как бездушная машина, механически подсчитывающая проценты. И заёмщица не будет выглядеть как привереда, которую не устраивают любезные предложения банка. Очевидно, что не стоит перекраивать условия под каждого клиента, но существуют исключительные случаи, когда может быть принято решение, выгодное обеим сторонам.  

Всё, о чём просит Татьяна, – забыв о тех деньгах, которые она уже внесла за квартиру, заново выдать ей кредит в рублях на полную стоимость жилья. Пока на письменное обращение заёмщицы банк ответил отказом. Из-за просрочек новый кредит Татьяне не полагается. К тому же, будучи в декретном отпуске, сейчас она не может подтвердить свои доходы. 

Если найти компромисс до судебного заседания не получится, уже завтра судья может вынести решение – вернуть квартиру банку. «Когда я представляю, что нам с детьми придётся собрать свои вещи и уехать, земля начинает уходить из-под ног, – говорит Татьяна, и тут же берёт себя в руки. – Хотя я убеждаю себя, что буду готова к любому исходу дела. Если честно, уже покупаю газеты и прицениваюсь, по какой стоимости можно снять двухкомнатную квартиру, примерно такую, как наша. Пока наша».