Иркутск, улица Братская, дом № 9. В этом двухэтажном здании и располагается отдел центра защиты леса Иркутской области под названием «Иркутская лесосеменная станция». Если говорить официальным языком, то его функции сводятся к определению посевных качеств семян лесных растений, используемых для государственных нужд, формированию и хранению федерального и страхового фонда семян, а также созданию и содержанию объектов лесного семеноводства. «Если проще, то в природе в основном встречаются обычные, нормальные семена, а есть улучшенные, которые собираются с плюсовых насаждений, – рассказывает начальник Иркутской лесосеменной станции Оксана Скопинцева. – Они более устойчивы к внешним факторам, и наша задача состоит в том, чтобы лесовосстановление проводить не нормальными семенами, а улучшенными». 

Восстанавливают, кстати, немало: ежегодно засевается или засаживается сеянцами сосны или кедра около 9 тыс. га – площадь, пострадавшая от пожара или вырубки. По состоянию на 31 июля 2012 года, например, эта площадь составила 7369 га. «Доступный лесокультурный фонд мы практически закрываем: сколько сгорает и сколько вырубают, столько мы и сажаем, не сеем разве что там, где пожары происходят в труднодоступной местности», – отмечает Скопинцева. Лесовосстановление производится практически по всем районам области, но надо оговориться, что проводит его региональное Агентство лесного хозяйства, а лесосеменная станция с ним только взаимодействует. Однако она берёт на себя весьма важную, подготовительную часть работы.

Путём зерна

В Иркутске располагается три лаборатории: в одной проверяют качество семян, в другой их вместе с сеянцами смотрят на предмет заражения, в третьей проверяют почву. Большую часть первой занимает конструкция, отдалённо напоминающая плоский прямоугольный ящик на ножках с перфорированной крышкой, усеянной отверстиями диаметром несколько сантиметров. Какие-то из них закрыты напоминающей ватный диск подложкой, на которой под стеклянным колпаком лежат семена. Под крышкой залита вода определённой температуры, в которой утоплен идущий от подложки фитилёк – так поддерживают идеальные для проращивания семян условия. 

Проверяют их качество довольно просто. На лесосеменную станцию присылают партию семян, из которой берут образец и делят его на четыре части по сотне семян в каждой. Их складывают на отдельные подложки и проращивают. Через какое-то время, например через три дня, проверяют и убирают проросшие. Потом проверяют ещё несколько раз, и чем меньше семян останется в итоге, тем выше класс качества. За соседней дверью определяют степень заражённости семян и сеянцев, правда, на неё приходится лишь бросить беглый взгляд с порога – посетителей, одетых в повседневную одежду и уличную обувь, сюда не пускают. 

Проходим мы и мимо лаборатории, где проверяют почву, потому что впереди ждёт самое интересное – лесосеменная плантация под посёлком Большая Речка в Иркутском районе, где растут плюсовые сосны, с которых берут те самые улучшенные семена. 

Плюсовые сосны под охраной государства

Через час мы уже стоим перед табличкой, сообщающей: «ЛСП. Ангарское лесничество. Охраняется государством». Вдаль уходят ровные ряды невысоких сосен, растущих через равные промежутки. Их посадили 14 лет назад, в 1998 году, а ближе к Ангаре, отделённые минерализованной полосой, растут сосёнки пониже – их высаживали в 2001–2002 годах. Даже на первый взгляд они отличаются разительно – не столь разлаписты, как сосны постарше. Но дело даже не в возрасте: их привезли не из Ангарского, а из Кировского лесхоза, расположенного в Боханском районе. «Шишку здесь ещё не собирают, только на следующий год начнут», – рассказывает наша собеседница, пока мы спускаемся к берегу реки. 

Надо сказать, что деревья на плантации и так начинают плодоносить гораздо раньше, чем в природе: посадочный материал выращивается в течение трёх лет, затем саженцам делают прививки от плюсовых деревьев, а после того, как срезают подвой и оставляют черенок с улучшенными свойствами, уходит ещё семь–десять лет на то, чтобы началось плодоношение. Секрет прост: условия лучше. Расстояние между деревьями больше, чем в лесу, так что светолюбивая сосна получает больше тепла и не вытягивается в свечку, а растёт вширь. Деревья оказываются пониже ростом, чем в дикой природе, ещё и потому, что крону регулярно подрезают, или, как говорят профессионалы, производят обезвершинивание. Делают это для того, чтобы удобнее было собирать шишки. «У нас здесь, к сожалению, нет приспособления для сбора, а вот в Кировском лесхозе, где плантация закладывалась ещё в 1981 году, есть специальная установка», – замечает Скопинцева, указывая на деревянную лестницу, стоящую возле одной из сосен. И тут же демонстрирует то, что собирают с её помощью, – налитые зелёные шишки немалого размера. «В природе вы таких не увидите», – добавляет она, наглядно объясняя разницу между плюсовыми и обычными деревьями. 

Возвращаясь к машине, мы переходим несколько окопанных полос земли, проведённых между частями плантации и по её периметру. Такова защита от пожара. «Часто бывает, у нас ведь грибники тут постоянно ходят», –  отвечает Оксана Скопинцева на вопрос о том, насколько велика угроза возгорания. И тут же подчёркивает: «Но мы выстояли». Интерес грибников, кстати, легко понять: после вчерашнего дождя едва ли не на каждом шагу мы натыкаемся на свежие лисички и волнушки. 

На этом обход относительно небольшой плантации, занимающей 10 га, заканчивается. Та, что находится в Кировском лесхозе, существенно больше, да только за час езды на легковушке по ровной дороге до неё не доберёшься: туда пройдёт разве что полноприводный грузопассажирский «Вепрь» на огромных колёсах или прозванный в народе «Шишигой» ГАЗ-66. Кстати, на 1 января нынешнего года общая площадь лесосеменных плантаций в Иркутской области составляла 64 га, ещё 9 га приходилось на маточные плантации (на них выращивают для массового размножения плюсовых деревьев и заготовки черенков) и архивы клонов, где вегетативное потомство плюсовых деревьев высаживают для сохранения их генотипа.