НЮ

В секции
карате Виолетту знали давно. У нее
был черный пояс. С кружавчиками. И
когда Виолетта приходила в
спортзал мыть полы, наглые
каратисты подглядывали, какие у нее
чулки, и вообще.

Она страшно
огорчалась, поначалу грозилась
директору спорткомплекса
уволиться. И даже плакала от стыда,
а каратисты гоготали. Но потом с ней
провели разъяснительную беседу:
"Чего тут стесняться, мы же
спортсмены. Там где спорт —
красивое тело. И ничего такого
всякого стесняться не надо". Она
и перестала.

Перед
всякими обязательными и не очень
обязательными медосмотрами в
районной поликлинике Виолетта не
спала, покрывалась от смущения
розовыми пятнами и вообще сильно
нервничала. А люди в белых халатах
собирались в кабинете по
трое-четверо (иногда кто-то
торопливо надевал белый халат
поверх комбинезона уже вбегая в
кабинет) и глазели, как она
раздевается. "Нас не нужно
стесняться", — объясняли они. — Мы
же врачи".

Как-то летом
подруги затащили ее в воскресенье
на нудистский пляж. Виолетта,
остолбенев, стояла за кусточком,
отведя взгляд и чертя большим
пальцем левой ноги фигурки на
песке. Ее окружила ватага смеющейся
молодежи: "Ты что, нас нельзя
стесняться, мы же нудисты!" И она
обнажилась медленно, как Афродита,
выходящая из пены.

О том, что в
спортзале Виолетта только
подрабатывала, а в самом деле
числилась инженером, — и говорить
нечего. Это позиция ясная. В часы
инженерного безделья в отделе
обсуждались цены и моды, женщины
примеряли всяческие обновы, а
Виолетта стеснялась. "Ты что?! —
тормошили ее дамы и мужики. — Здесь
можно, мы же сослуживцы, существа
бесполые!"

И лишь дома
Виолетта отводила душу. Они с мужем
занимались настоящей любовью.

Муж брился,
одевался — как телевизионный Луис
Альберто в костюм с галстуком. А
Виолетта из-под одеяла выказывала
одно только запястье, которое муж
страстно осыпал поцелуями.

Он знал ее
только в лицо. И был этим крайне
доволен. Ню и ню!..

Е. ОБУХОВ.