«Не откажусь от простоя…»

— Михаил Сергеевич, какой канал ни включи, всюду вы:
вас приглашают в разные передачи, ток-шоу, вы поете
в концертах и ведете их. Прямо нарасхват! Не говорю
уж о кино. На телевидении сейчас вновь интерес к вам?

— Это вам так кажется. Просто много повторов. Я сейчас
гораздо меньше востребован на телевидении, в театре
и в кино, по существу, уделяю этому небольшое количество
времени — максимум несколько часов. Оттого что передачи
идут по центральным каналам и в рейтинговое время, у
вас такое ощущение, что меня много. Нет, я бываю раз-два
в году в новогоднем «Огоньке», в «Принципе домино»,
где-то еще. Лишь однажды вел с Голубкиной концерт, его
повторяли несколько раз. На петербургском телевидении
я вообще не появляюсь (оно у нас в городе помирает),
а в Москве бываю максимум раз в месяц. Хотя меня приглашают
в «Культурную революцию», «Фабрику звезд», в другие
музыкальные передачи…

— У всех актеров бывают тяжелые времена простоев, забвения.
А вас такое миновало?

— Бывает, в театре нет работы, зато снимаешься в кино.
Или наоборот. Я ухитрялся проявиться в какой-либо другой
работе, если лишался одной: лишний раз сыграть спектакль,
песню записать… Я об этом мечтаю и честно говорю —
добьюсь, что минимизирую свою деятельность, буду как
можно меньше работать. Потому что работа вхолостую мне
не интересна. Лишний раз появиться на экране — это не
творческая работа, а просто напоминание о том, что существуешь.
Особых интересов в театральных постановках я пока не
нахожу. Они все стали антрепризными, используют в основном
тех людей, которые засветились в кино, в сериалах. Сниматься
же в сериалах — значит потратить львиную долю своего
времени зачастую на бессмыслицу.

Так что я и в простое не бываю, и не откажусь от него,
если таковой появится.

Кино: удачи и неудачи

— Недавно видела вас в сериале Дмитрия Астрахана «Зал
ожидания». Очень мне понравился ваш герой. А вам?

— Нет. Я не люблю этот фильм. Считаю его не самым удачным.
Моя работа там тоже не блещет. Это одна из моих неудач.

— А роль в сериале «Идиот»?

— Она достаточно незначительная в масштабах фильма Бортко,
не делает ему погоды, но, пожалуй, и не портит
его. Мне кажется, я не напрасно согласился на эту маленькую
роль, потому что пообщался с прекрасными актерами, а
это доставило мне большое удовольствие. Режиссер остался
доволен, что немаловажно для меня. Хотя у нас были расхождения,
я по-другому трактовал свой персонаж…

«Интимная жизнь»

Десятый год четверо великолепных артистов — Михаил
Боярский, его жена Лариса Луппиан, а также Сергей Мигицко
и Анна Алексахина — играют спектакль «Интимная жизнь».
Видели его и иркутяне. Я была уже на нескольких постановках,
наблюдала, с каким восторгом зрители их принимают! Но
хочется увидеть новые спектакли с Боярским… А Лариса
«по секрету» сказала мне, что их не будет.

— Кому хочется? Зрителям? Ну, наши желания не совпадают.
Честно говоря, мне больше не хочется. Я не испытываю
голода в отношении театральной новизны. Мне вполне хватает
того, чем я сейчас занимаюсь. У меня есть немного кино,
немного телевидения, немного музыки и театра. Этого вполне достаточно. Сегодня я не рвусь никуда.
Раньше, когда я был студентом и ходил в театр, мне безумно
хотелось быть похожим на тех артистов, играть в тех
пьесах, которые я видел. Это было стимулом к тому, чтобы
я пошел в театр, играл по 30 и больше спектаклей в месяц.
А сейчас нет таких спектаклей, которые я хотел бы посмотреть
еще и еще раз, нет мечты, что я выйду на сцену и буду
заниматься тем же, чем занимаются эти великие артисты.
У меня как-то пропало желание. И подпитать его чем-либо
очень сложно. На телевидении нет таких «витаминов»,
в театре тоже особых восторгов не испытываю.

— Тогда вам хотелось играть в классических постановках?

— Хотелось просто играть. Много играть! Я ведь работал
в театре, который возглавлял Игорь Владимиров. Там была
фантастическая труппа: Петренко, Солоницын, Фрейндлих,
Дьячков, Равикович… Композиторы Таривердиев, Гладков…
Там было очень интересно существовать. А потом, с уходом
Игоря Петровича, моя театральная свеча стала гаснуть.
Я перешел на роль Овода в Театр Ленинского комсомола,
сыграл 50 спектаклей, мой контракт закончился. Возвращаться
в Театр Ленсовета уже не хотелось: он опустел, кто-то
уехал в Москву, кто-то перешел в другие театры. Елена
Соловей уехала в Америку, Петренко ушел, Алиса… А
просто жить по расписанию, участвовать в репертуаре
государственного театра мне было не интересно.

Вообще я не испытываю безумной жажды к театральному
действию.

— А «Интимная жизнь»?

— Стараюсь выполнить на сцене все профессионально.
Это моя работа, я к этому привык. Никакого ажиотажа
перед тем, как выйти на сцену, со мной не происходит.
А на сцене пытаюсь делать то, чему научился за долгие
годы. Получается — и хорошо.

— Значит, спектакля на двоих с Ларисой Луппиан не будет?

— Нет. Надеюсь, что нет. Не хочу. А зачем?

— Грустное интервью у нас получается…

— Грустное? Просто я достаточно трезво смотрю на жизнь.

— Как вы оцениваете Ларису как актрису?

— Я ее оцениваю как жену… Наверное, она нужная актриса.
Она ведь работает в репертуарном театре (Театре им.
Ленсовета. — Прим. авт.), много играет. Ей это нравится.
Я к этому отношусь терпимо.

— Ходите на ее спектакли?

— На премьеры.

Я думаю, что Лариса ходит в театр не потому, что так
любит его, а потому, что там еще и отдыхает. Для женщины
это существенно. Можно забыть на какое-то время о семье,
муже, детях, житейских проблемах. Театр — это другой
мир. Для меня таким миром является стадион.

— Луппиан не повезло в кино так, как вам…

— Ну почему? Может быть, ей повезло больше, чем мне.
Думаю, главное в профессии артиста не то, чтобы его
знала вся страна, а то, что он играл так ответственно,
как будто бы на него вся страна смотрит. Многих актеров
знает вся страна, а толку от этого нет. Актерскую профессию
составляет не популярность, а мастерство. Чем популярнее
артист в нашей стране, тем зачастую он менее интересен
как профессионал.

Династия

— Обычно актеры всей душой против, чтобы дети пошли
по их стопам, выбрали эту зависимую профессию. А вы?
Ваша дочь учится в театральной академии…

— Должен признаться, что никоим образом не ограничивал
выбор детей. Каждый выбрал свою дорогу сам. В детстве
мы пытались научить их тому, что знали сами. Сережа
закончил музыкальную школу, потом бизнес-колледж,
финансово-экономический факультет университета. Работая
по профессии, он еще занимается музыкой. Лиза закончила
ту же школу, что и Сережа. Мы советовали ей стать журналисткой,
готовили ее, у нее были репетиторы. Но она изменила
свое решение. Сейчас учится на втором курсе у Додина,
очень довольна. Я не согласен с бытующим мнением, что
профессия у нас зависимая, не мужская, не женская. Если
дети хотят стать артистами, пускай. Соль земли — не
в богатстве. Работа должна быть второстепенной. Есть
более важные вещи. Если она стоит на первом месте, значит,
жизнь не удалась.

(Уже и у 18-летней Лизы Боярской,
успевшей сняться в нескольких фильмах, журналисты берут
интервью. Кстати, в эти дни идет сериал с ее участием
— «Демон полдня»).

— У вас ведь династия? Ваши родители были актерами
«Комиссаржевки»…

— Отец и дядя работали в «Комиссаржевке», а мама —
в Театре комедии Акимова. Тетя Лида, моя крестная, —
в Пушкинском. Дядя Леша — в Театре эстрады. Сводный
брат Сашка Боярский — в Ленсовета, у Владимирова, потом
— в Пушкинском, а после — у Каца в Риге, в театре
русской драмы. Катя Боярская, двоюродная сестра, закончила
театроведческий факультет, переводит пьесы.

— Вы тоже хотели играть в «Комиссаржевке»?

— Конечно. Но меня не взяли. Режиссер сказал не без юмора,
что двух Боярских достаточно, не хватало еще третьего…
Слава богу, что я не попал в этот театр, а попал к Владимирову.
Мне просто повезло, что судьба так распорядилась.

Музыка

— Вы всю жизнь поете в концертах. А как-то признались,
что не очень любите музыку в своем исполнении…

— Не люблю. Предпочитаю слушать ее в исполнении профессионалов.
Я же не профессиональный музыкант, мое исполнение оставляет
желать лучшего.

— Ваш сын Сергей записал альбом. Он закончил ту же
музыкальную школу при консерватории, что и вы когда-то?

— Да. Школа имени Римского-Корсакова.

— Для одаренных детей?

— В народе говорят: «для особо одуренных».

Я отношусь с симпатией к тому, что делает сын. Он увлекается
этим делом, я поощряю его занятия. У него есть музыкальное
образование. Мне кажется, он неплохо чувствует гармонию.
Это очень хорошее занятие для души. Сочинение музыки
не требует коллектива, который находится с тобой рядом
во время репетиций, концертов. Прекрасное занятие, где
можно уединиться. Как художнику, который запирается
в мастерской и которому ничего, кроме света и
красок, не нужно. Как писателю…

— Вы, Михаил Сергеевич, со своей известностью, связями
могли бы помочь сыну с продюсированием его группы, альбома…

— Нет. Я ничего в этом деле не понимаю. Никогда сам
не сочинял музыку, не писал стихов. И помочь нечем.
Знакомых продюсеров у меня нет. Я всю жизнь жил без
них, и ничего.

— В одном петербургском издании прочитала: событие
года — Михаил Боярский спел «Леди Мадонну» вместе
с Полом Маккартни. Расскажите об этом.

— Нет, не так. Маккартни приехал в консерваторию для
вручения ему звания профессора. У ректора стоял рояль
в кабинете, Пол стал наигрывать «Леди Мадонну», но
до конца не доиграл. Я подошел и сыграл финал его песни,
тем более что он в инструментовке идет именно на фортепиано.
А петь я с ним не пел. Несколько секунд поиграл на
рояле, и все.

— Вы еще общались?

— Общались. Три дня подряд понемногу. В Меньшиковском
дворце Пол слушал детский хор, который пел его произведения.
И слушал наших молодых талантливых музыкантов. Это
было вроде открытого урока. А потом был фуршет, на который
пришли его взрослые поклонники. Маккартни оставил мне
автограф на своем плакате. Я ездил в Москву, где он
давал концерт (на Красной площади).

Обо всем понемногу

— Вы много курите…

— Очень много. И с удовольствием.

— Спортом не занимаетесь?

— Нет. Упаси Бог…

— Уже больше 20 лет у вас этот имидж: черный костюм,
шляпа, темные очки, усы…

— Да. Менять его пока не собираюсь. Мне уютно.

— Только ленивый, говорят, не пародировал Боярского.
Столько пародий на вас! Вы видели что-то? Как оцениваете?

— Видел немного. Я в основном слышу от своих друзей
об этих пародиях. У нас в Петербурге есть артист Алексей
Федотов, который меня пародирует. Он поздравлял меня
на юбилее, в других моих концертах. К пародии я отношусь
как к милой шутке. Этим даром обладают почти все студенты
— будущие актеры, они уже на первом курсе могут пародировать
педагогов, своих друзей, естественно, политических деятелей,
что, кстати, не составляет труда для артиста. В особое
искусство это не считаю целесообразным выделять. Это
качество, которое помогает создать определенный
образ, хорошая тренировка, но не профессия.

— Правда, что вы всегда передвигаетесь один, без охраны,
администраторов?

— Мое тело не требует охраны. Зачем? Я не любитель
толпы вокруг себя. Совершенно спокойно обхожусь один.
Всегда.

По Петербургу я хожу редко. А куда мне ходить? До театра.
В аэропорт. На дачу езжу…

— Когда играет «Зенит», камеры операторов показывают
вас, болеющего на стадионе…

— Не только меня. Многих артистов — Лаврова, Краско,
Мигицко, Скляра… Я пытаюсь так составить свое расписание,
чтобы быть свободным в день футбольной игры. Но, к сожалению,
иногда бываю в другом городе и нет возможности вырваться
на стадион.

— Удивительно, Михаил Сергеевич, но в жизни вы производите
впечатление совсем не компанейского человека. Уже все
так надоело?

— Я уже вполне насыщен знакомствами, мне они не нужны.
Но волей-неволей, так или иначе оказываюсь в компании.
Компания, как правило, основной способ моего существования.
Дома приходится бывать нечасто. А любимое времяпрепровождение
дома — посидеть с книгой, почитать…

— Вы видетесь со Старыгиным, Смирнитским?

— Конечно. Со всеми ребятами. Правда, редко. Они в
Москве, я — в Петербурге.

— У вас наверняка были предложения перебраться в Москву?

— Были. Но не хотелось что-то менять. Меня все здесь
устраивало, как, собственно, и сейчас. Москва — прекрасный
город, она — кипучая, могучая, никем не победимая.
Там работы больше. Я люблю ездить туда в гости, на работу,
но возвращаться — в Петербург.