— Владимир Павлович, мы, черемховцы, находим в ваших пьесах, в спектаклях, поставленных вами на сцене нашего театра, явные знаки вашей причастности к городским проблемам, глубинной взволнованности и печали за судьбы жителей, за судьбу города угольщиков. И также находим местный черемховский грубоватый юмор, тот смех, с которым народ переживает любые трудности. Насколько сюжеты ваших пьес отражают факты биографии и жизни ваших родных, соседей?

— Да все мои герои написаны с близких людей, сюжетные повороты, истории и судьбы взяты из окружающей среды моего детства и юности. Это самое дорогое — впечатления черемховского детства. Среди шахтёров — бывшие зэки, по выходным они пили горькую, гуляли, дрались. Но нас, пацанов, строго держали и по-своему учили чести, справедливости. Была в них к малым доброта. И в самой большой пьесе «Плач в пригоршню» я вывел на сцену моё начало — и до Черемхова, и в городе угольщиков. Это жанр романа, трагедии сломленных человеческих судеб. Там все — и я, и мама с отчимом, и те наши соседи по шахтёрским баракам, кто оказался без работы и будущего после закрытия шахты. Меня всегда беспокоила участь города, где живут мои самые близкие люди, где действует замечательный театр и есть талантливые актёры. Хоть и живу в Москве много лет, но всегда душой в Черемхове. А в последние годы, можно сказать, больше времени провожу на этой земле, и работаю как режиссёр-постановщик, и пишу новые вещи. Хочу сделать для города, назвавшего меня своим почётным гражданином, как можно больше полезного. Хотя к званию этому отношусь немного с юмором. Но всё-таки это признание от людей: старик, хорошо, что ты не стал сволочью. Не более того, но и не менее. Мне приятно. Есть у меня ещё одно удостоверение, которое показываю друзьям: «Выдано черемховскому пацану пятидесятых годов». Вручил его замечательный человек Александр Скворцов. Дорожу человеческим пониманием.

— Может быть, поделитесь с читателями «Восточки» идеями о помощи городу угольщиков? Какие-то реальные есть намерения?

— Мои реальные дела у всех на виду. Мы поставили «Плач в пригоршню», не имея актёрского полного состава — наполовину играли неактёры! Но ведь получилось — мы повернули зрителя душой к театру в год, когда театр был закрыт на капитальный ремонт. На большой сцене ДК «Горняк». Черемховцы и смеялись, и плакали, и радовались собственной горькой истории. Нельзя своё прошлое забывать.

А премьера последней моей пьесы «Весёлая вода печали» в Черемхове в юбилейном году? Театр с успехом показал эту и другие пьесы в Иркутске. Особенно хорошо принимали «Прибайкальскую кадриль».

Этим летом побывала в черемховском театре председатель комитета по культуре Вера Кутищева и обещала организовать в 2007 году гастроли театра в Москве. Думаю, что москвичи увидят и по достоинству оценят игру черемховцев.

Сейчас работаю над сценарием художественного фильма о судьбе сибирского драматурга. В основу легла жизнь Александра Вампилова, но это не биография. Когда приступим к съёмкам, думаю, что мы с режиссёром привлечём иркутских актёров и актёров Черемховской драмы. И не только актёров.

Есть очень продуктивная идея от черемховских деловых кругов о создании благотворительного фонда поддержки развития городской культуры, спорта, здорового образа жизни. Мне бы хотелось, чтобы такой фонд действовал.

— Ещё о вашем детстве. Почему вы пошли не в медицину — по стопам мамы, не в горное дело — по стопам отца, а в театральное училище?

— Тогда в нашем двухэтажном деревянном бараке мы устраивали театр. Занавески, утварь, чего-то придумывали, куклы мастерили из бумаги, пластилина — жильцы из соседних домов приходили смотреть. Театр городской привлекал, ходили на спектакли. Вокруг ведь грубая жизнь, мужики на топорах дрались по праздникам, тяжелейший труд в забоях, в мастерских. Разве это жизнь, думал я. А тут прекрасные фильмы — «Старшая сестра», «Берегись автомобиля». В Татьяну Доронину влюбился со страшной силой! И захотелось в тот мир, где происходит чудо: обыкновенный человек, как в машине времени, попадает совсем в другую жизнь! Я подумал: вот, наверное, куда мне надо. После восьмого класса в театральное не поступил, через год опять туда же. И уже навсегда. Театр — это чудо. В Смоленске создал свой театр, он и сейчас живёт.

— В каких московских театрах вам довелось работать и с какими режиссёрами? И чем вы занимаетесь как профессионал в настоящее время?

— В 1984 году меня пригласили в театр «Современник», где я работал ведущим редактором литературной части. Лет восемь в «Современнике». Два сезона отработал в театре на Покровке у режиссёра Арцыбашева. Восемь лет был у Ефремова во МХАТе помощником художественного руководителя и директора театра по творческим вопросам, помощником по драматургии. Чем занимаюсь сейчас? В феврале провёл лабораторию драматургов в Северной Осетии. Есть предложения о создании такой же лаборатории в Чувашии и Удмуртии. Организована лаборатория в Омске, в Иркутске.

— На одной из встреч школьница спросила, о чём вы мечтаете. Мне запомнился ваш ответ — о бесстрашии перед смертью. А другая женщина задала вопрос: зачем человек на земле?

— Это о разном. Но в чём-то близко. Самое главное в жизни, наверное, — угадать своё предназначение на земле. Бог каждого наделил талантом. Надо угадать, к чему приложить способности, какое избрать дело, профессию. Угадать себя, угадать, зачем родился. Это как вспышка: бах — получилось! В чём твоя полезность — ты должен от этого дела получать наслаждение, чтобы твоя полезность совпадала с ощущением внутреннего счастья! Хотя бы кратковременно.

А бесстрашие перед смертью — это главная мечта. Дожить до минуты, когда понял бы, что смерть не страшна.

— Спасибо за беседу и — с 55-м днём рождения, Владимир Павлович! Новых вам озарений, сюжетов и пьес. Зрители ждут!

На снимке: Владимир Гуркин с черемховскими зрителями.

Фото Виталия Макарова