– Если с высоты сегодняшнего дня мысленно отсчитать календарь назад, какой год предстанет перед вами самым трудным? След какого события, по вашему мнению, не изжит до сих пор?

– Я не сторонник однозначных оценок. Да и не бывает так, что всё вокруг либо беспросветно черно, либо, наоборот, яснее и легче лёгкого. Как бы ни складывалась ситуация, задача профсоюза всегда остаётся неизменной: защищать социальные интересы и права своих членов.

Если вернуться памятью в прошлое, то я вам не открою никакого секрета, сказав, что началась последняя пятилетка тяжело для всех, а не только для учителей и учёных. Весь 2005 год прошёл под знаком принятого правительством 122-го закона – о монетизации льгот. Реакцию в обществе вы, наверное, помните: закон был до конца не продуман, и нужно было предпринимать меры, чтобы как-то смягчить  его социальные последствия для людей труда, пенсионеров, учащихся.

– Я не припомню, чтобы какой-либо из российских профсоюзов, в частности и ваш, выступал против него с открытым забралом.

– Ситуация в том году, действительно, была настолько острой, что российская школа, работникам которой тогда же грозило лишение пенсий за выслугу лет, в открытую заговорила о забастовках. Но действия, так сказать, с «шашками наголо», возможно, более эффектны, чем умение настойчиво, не сдавая принципиальных позиций, договариваться с властью, однако уж точно менее или совсем не эффективны. Как депутату Законодательного Собрания, мне вместе с коллегами по депутатскому корпусу пришлось заниматься разработкой более тридцати областных законов, призванных адаптировать Закон о монетизации льгот к людским нуждам – прежде всего к нуждам бюджетников и, само собой разумеется, учительского сообщества. Сейчас, оглядываясь на 2005 год, могу сказать, что законотворческая эта деятельность, пусть и неброская, но изо дня в день, всё-таки сыграла тогда свою положительную роль.

– Да, будничная, скрупулёзная работа рано или поздно оправдывает себя. Но каким здравым смыслом нужно обладать, чтобы в ней не разочароваться и сохранять веру именно в такую её целесообразность!

– Я вам скажу так: если понимаешь, насколько важна кропотливая работа тысячам людей, личные переживания отходят на второй план. Да, 2005 год выдался напряжённым. Но тем значимей оказался принятый на его фоне областной закон о нормативах финансирования образовательных учреждений. Он был инициирован управлением народного образования и активно поддержан областной профсоюзной организацией. Именно благодаря действию этого закона школы получили деньги как из федерального, так и из областного бюджета. Прямое следствие – зарплата учителям начала выплачиваться в полном объёме; в бюджетах образовательных учреждений появился 25-процентный надтарифный фонд, каждой школе предусматривались средства на укрепление её материальной базы.

– Каким образом?

– По федеральной норме в классе городской школы должно быть 25 учеников, в сельском классе – 14. Согласно принятому областному закону, школе сверх денежной компенсации учебных расходов полагалось по 500 рублей на каждого ученика. Вроде бы невелика сумма, но и такая материальная поддержка благотворно сказалась на школьной жизни. Когда речь заходит об улучшении материального положения российского учителя, каждый отвоёванный профсоюзом и официально закреплённый рубль обретает особый вес. Хотя бы потому, что сражения за него длятся долго и очень нелегко выигрываются. Весь 2005 год ушёл у нашего профсоюза на борьбу за Закон «О размерах, порядке и условиях возмещения расходов, связанных с предоставлением мер социальной поддержки по оплате жилого помещения сельским учителям».

– Разве она не предусматривается федеральным законом об образовании?

– Конечно, предусматривается! Но часто бывает так, что принятый на самом верху закон, декларирующий то или иное право, жёстко корректируется реальностью. Сельская школа формально – в ведении муниципалитетов, у которых средств на компенсацию жилищной льготы не было и нет. С одной стороны, федеральный закон требует – компенсируй сельскому учителю этот коммунальный расход; с другой стороны, где муниципалитету с его тощим кошельком выполнить это справедливое требование?

Было ясно: только регион может разрубить этот узел, взяв на себя немалые расходы. Доказывая необходимость этой меры, приходилось «крутиться» между федеральной и областной властью. Закон о реализации для сельских учителей льготы на оплату жилья из бюджета области всё-таки был принят. Казалось бы, победа! Но мы и тогда, и сейчас не удовлетворены ею. Потому что пришлось идти на компромисс.

– Принципиальный?

– Судите сами. Федеральным законом сельскому учителю предусмотрена полная компенсация оплаты за жильё, независимо от его площади. Но, повторюсь, предусматриваемое не реализовывалось вообще. Чтобы областной закон о компенсации был принят, профсоюзу пришлось согласиться с требованием администрации – льгота по оплате должна касаться только квадратных метров, предусмотренных социальной нормой. Остальная жилплощадь – по полному счёту. Условие было жёстким: либо профсоюз соглашается с таким условием, либо закон не принимается вообще. Неужто разумнее было встать в позу и оставить сельского учителя вообще ни с чем?

– Я думаю, из двух зол всегда выбирается то, что меньше жалит. Кажется, следуя вашему примеру, профсоюз работников культуры тоже согласился на частичную компенсацию оплаты за жильё?

– Да, действительно, вслед за сельскими учителями ограниченную социальной нормой, но всё же льготу получили и работники культуры. Одновременно я как депутат Законодательного Собрания внёс поправку в уже принятый областной закон – добился такой же льготы в оплате жилья для сельских библиотекарей. И это тоже считаю завоеванием профсоюза. Видите ли, о принципиальности удобно рассуждать в благополучные, сытые времена. В трудные, отмеченные социальным напряжением годы реализуемая на практике «теория малых дел» тоже оправдывает себя. В последующем нам  удалось исключить из Закона ограничение социальной нормой жилья.

– Как говорится, лучше синица в руках, чем журавль в небе. Но если по большому счёту, не только материальное, но и моральное положение российского учителя остаётся унизительным. Профсоюз не может не видеть эту проблему в полном объёме…

– Сейчас много говорят о повышении качества образования. Ясно, что оно зависит не только от материальной базы школы, но и от личности человека, входящего в школьный класс. Насколько учитель образован, насколько материально обеспечен, насколько уверен в своём завтрашнем дне – всё это не риторические вопросы, а проблемы, которые должны решаться совместно с государством. В течение последних лет обком профсоюза работников народного образования и науки вносит свои предложения по разработке регионального закона о социальном статусе учителя. Этот закон должен бы определять все аспекты: зарплату работника образования, обеспечение его жильём, другие льготы, диктуемые той высокой и ответственной ролью, которую он играет в жизни.

– Где-нибудь в России такой закон на уровне отдельного региона принят?

– Могу назвать Якутию, принявшую закон о социальном статусе учителя лет 10 тому назад. Наши предложения о разработке подобного законодательного акта из-за отсутствия средств поддержки не встречают. Приходится последовательно, шаг за шагом отстаивать интересы учителя. На этом пути, мы считаем, мелочей не бывает.

Вот сегодня об оптимизации где только не услышишь. Но что означает это понятие в ракурсе, скажем, школьной системы? Каким бы сухим ни показался ответ на этот вопрос, но я его вам приведу. Оптимизация – это рациональное распределение финансовых и других ресурсов, позволяющее обеспечить доступность и качество образования. Подчёркиваю: рациональное распределение средств, но никак не механическое сокращение расходов, как это часто происходит.

Формально зарплата учителя сегодня как будто не страдает, но фактически… Тарифную ставку учителю школьная администрация уменьшить не имеет права, зато «отыграться» на так называемой стимулирующей её части может вполне.

– То есть оплачивать учителю только проведённые им уроки? А то, что вне учебных 45 минут? За классное руководство, за проверку тетрадок или за подготовку учеников к олимпиадам и конкурсам, за походы в театр – одним словом, за всё, что развивает интеллект, расширяет ребячий кругозор, – «уж извините, пожалуйста»?

– Примерно так. Учительская зарплата стала значительно меньше, и профсоюз сегодня в открытую восстаёт против подобного рода «слепой оптимизации».

– Раз уж зашла речь о сельской школе, тем более прозвучало определение «малокомплектная», хочу вас спросить: много ли их закрылось на периферии области?

– Семнадцать школ, по причине полного отсутствия учеников. Но они не закрылись, а «законсервировались» до лучших времён – через несколько лет ожидается новый подъём ребячьей школьной поросли.

– А как же педагогические коллективы? На улицу?

– Некоторые учителя ушли в другие школы, большинство же – на пенсию. И это, скажу вам, ещё одна серьёзная проблема – педагогическое сообщество стремительно стареет. Школа, и не только сельская, нуждается в молодых кадрах – в смелости их мысли, неординарности эксперимента.

– Так в чём же дело? В Иркутске вместе с классическим университетом целых три педагогических вуза…

– Но выпускники неохотно идут в школы. Чтобы сделать более привлекательным их выбор в пользу полученной профессии, профсоюз заключил с министерством образования Иркутской области соглашение, предусматривающее более высокую зарплату начинающего учителя в течение первых трёх лет. Скажем, он переступил порог школьного класса, имея девятый разряд, а получает за десятый. Но это частность, мало на что влияющая. Чтобы молодые педагогические кадры предпочли школу другому виду деятельности, авторитет учителя в обществе должен стать более высоким. Преподаватель должен быть избавлен от парадоксов, унижающих его достоинство.

Я вам приведу один такой пример. В классе Саянской школы за партами сидят не 25 учеников, как предусмотрено нормой, а на два больше. Параллельного класса в школе нет, переходить ребятам некуда; платить за обучение «сверхнормативников» не хочет администрация. Конфликт частный, но типичный. В ему подобных и в более сложных коллизиях, на которые так щедра школьная жизнь, профсоюз всегда отстаивает интересы рядового труженика. Но, как правило, лёгких споров не бывает – на нашей профсоюзной юридической службе лежит большая ответственность. Жизнь доказывает её высокий профессионализм и компетентность. Выигранные в судах многочисленные процессы, на которых по нашим искам ответчиками выступают отделения Пенсионного фонда, администрации разных уровней; глубокий анализ и оценка всей документации, касающейся соблюдения норм трудового законодательства, – всё это имеет не только моральный, но и вполне материальный эквивалент. В минувшем году он выразился общей суммой более чем в 30 миллионов рублей в пользу членов нашей областной профсоюзной организации. С этой конкретной точки зрения год нынешний, завершающий пятилетие, будет не менее результативным.

– Но если приподняться над повседневностью будней: над конкретикой выигранных дел и разрешённых трудовых конфликтов, над успехами и неудачами в законотворчестве; словом, если поразмыслить над опытом, которым на пройденном этапе обогатилась практика областной профсоюзной организации работников народного образования и науки, – что бы лично вам, Юрий Александрович, показалось главным в очередном уроке, преподанном жизнью?

– Я предпочёл бы говорить не об уроке, а о задании на завтра. На будущее. Да, мы прожили пять очень нелёгких лет без открытых выступлений и острых эксцессов. Но это свидетельствует о высоком понимании гражданской ответственности педагога перед обществом, но никак не о его смирении. Учитель по-прежнему унижен. Считаю долгом помогать ему во внутреннем раскрепощении, в борьбе за собственные права. И делать это, убеждая в главной идее профсоюзного движения: «Все вместе, единым фронтом, с едиными силами».

В России сегодня 4,5 миллиона членов нашего профсоюза. В Иркутской области – более 100 тысяч. Это реальная сила, став частицей которой можно одолеть самые сложные обстоятельства.

Беседовала Элла КЛИМОВА, «Восточно-Сибирская правда»