В редакцию «Восточки» Владимир Степанович пришёл с пухлым портфелем. Садимся за стол, и он по порядку, сохраняя интригу, достаёт папки с документами и рассказывает. Сыну Михаилу было 52 года, когда у него обнаружили тяжёлую форму туберкулёза – постоянные сквозняки и сырость на тяжёлой работе сделали своё дело. Продолжать трудиться сварщиком было нельзя, поэтому, дождавшись, когда Михаилу исполнится 55 лет, семья стала готовить документы на досрочную пенсию. По всем расчётам выходило, что Болотнов-младший имел на это право: общий страховой стаж у него переваливал за 25 лет, в том числе более 22 лет он был занят на производстве с тяжёлыми условиями труда.

В первый раз сын и отец пришли в отделение Пенсионного фонда в ноябре 2009 года, но там перенесли приём на декабрь – 55 лет Михаилу исполнялось первого декабря. «В декабре 2009 года в Пенсионном фонде были трижды, каждый раз нам говорили, что принять нас не могут – очень много народа – и просили прийти позже. Разве можно так относиться к людям? – возмущается пожилой человек. – Мой сын болен, от него могли заразиться другие люди. Зачем нужно было его столько раз заставлять являться и каждый раз отказывать в приёме? В январе 2010 года нам тоже регулярно пришлось ездить со станции Батарейная в Ново-Ленино. Квиток с приглашением на приём дали только 16 февраля 2010 года».

Рассмотрев документы, в мае того же года управление Пенсионного фонда извещает заявителей, что Михаил Болотнов не может рассчитывать на досрочную пенсию, так как его стаж работы с тяжёлыми условиями составляет пять лет один месяц и два дня. Примечательно, что спустя три недели после этого ответа сотрудница Ленинского отделения Пенсионного фонда Марина Кузнецова повнимательнее присмотрелась к трудовой деятельности потенциального пенсионера и, так и быть, к своему первому решению прибавила ещё десяток лет. Словно государственный человек имеет дело не с днями и месяцами, когда рабочий портил глаза и отравлял лёгкие, а с колодой карт: захотела – положила в одну кучку, а потом передумала и изменила расстановку. 

Таким образом, по новой версии пенсионщиков, на вредном производ-стве Михаил отработал 16 лет семь месяцев девять дней. Но этого всё равно не хватало. Из-за неправильного оформления записи в трудовой книжке из расчёта было исключено 5,5 года работы Михаила на малом предприятии «Статус». «Тут мы совсем растерялись, – разводит руками Владимир Степанович. – Будь дело раньше, я бы в Москву слетал. Как это так, человек честно отработал и получить не может то, что ему по закону положено! Ведь туберкулёз – такая болезнь, когда нужно не просто хорошее питание, а усиленное. Как он жить должен? В прежние годы на поездку потребовалось бы полсотни рублей туда и столько же обратно. А сейчас-то недоступна мне Москва».

Добрые люди – их имена и должности Владимир Степанович называть отказался, чтобы не навредить им, – подсказали, что от Пенсионного фонда нужно требовать решение об отказе. Без этого документа никакие письменные ответы не имеют юридической силы. А решение об отказе выдаётся в ответ на заявление будущего пенсионера, заполненное на специальном бланке. По словам Болотнова-старшего, несмотря на то, что он вместе с сыном по нескольку раз в месяц бывал в отделениях фонда, им ни разу не предложили заполнить бланк заявления, соответственно, не было и официального отказа. 

Вооружённый знаниями, Владимир Болотнов потребовал от сотрудников фонда нужный бланк, Михаил его заполнил. Через десять дней (как и положено) заветная бумажка с названием «Решение об отказе» была получена, с ней можно было идти в суд. 10 мая 2011 судья Ленинского 

районного суда Ирина Якушенко вынесла решение в пользу Михаила Болотнова и обязала Пенсионный фонд назначить ему досрочную пенсию. Но поскольку бланк заявления был подан только 3 марта 2011 года, эта дата и стала отправной точкой для выплат. Год и три месяца, которые Михаил мог бы получать пенсию, оказались неучтёнными.

Пенсионный фонд опротестовал решение районного суда в вышестоящей инстанции, но  областная коллегия судей подтвердила правильность вердикта коллег. «Согласно Постановлению Правительства РФ № 555 от 24 июля 2002 года, основным документом, подтверждающим период работы по трудовому договору, является трудовая книжка установленного образца. При этом неправильная запись в ней не может являться основанием для отказа в назначении досрочной трудовой пенсии, поскольку обязанность по надлежащему оформлению трудовой книжки и внесению записей в неё лежит на работодателе», – говорится в определении областного суда. 

Это определение могло бы стать поводом для многочисленных обращений в суды. Ведь проблема Михаила Болотнова – не частная, таких историй много. Только не у всех хватает смелости и настойчивости бороться за свои права. Например, иркутянка Лидия Исмайлова рассказывает, что, выйдя на пенсию, не смогла подтвердить первые несколько лет своей работы. «Записи в трудовую книжку были сделаны со справки. Никаких претензий к правильности заполнения документов у сотрудников Пенсионного фонда не было, но они всё равно потребовали подтвердить, что я действительно работала. Когда я сделала запрос в организацию, выяснилось, что контора сгорела, поэтому мой стаж пропал», – говорит пенсионерка. 

Три года добивался Владимир Степанович Болотнов
пенсии для своего тяжело больного сына

«Для многих людей обращение в Пенсионный фонд становится настоящей трагедией, – говорит юрист Татьяна Медведева, специализирующаяся в том числе и на пенсионном праве. – Многие фирмы сейчас распались, и о них вообще нет никаких данных. Людям, которые работали в союзных республиках, теперь приходится делать запросы в другие государства. Организации переименовывают, в трудовых книжках неверно записывают должность, слабо виден оттиск печати и нет подписи – это только часть причин, по которым человеку могут не зачесть трудовой стаж. При этом сотрудники Пенсионного фонда не берут на себя работу запрашивать подтверждения, а хотят, чтобы люди им сами приносили нужные бумаги. В итоге мы видим толпы будущих и нынешних пенсионеров, которые выходят из роскошных отделений фонда ни с чем».

По данным статистики Управления судебного департамента в Иркутской области, на долю «пенсионных» дел в общем потоке рассмотренных за первое полугодие 2012 года исков приходится около 3%. За шесть месяцев городские и районные суды рассмотрели 807 заявлений граждан к Пенсионному фонду, в 85% случаев требования истцов были удовлетворены. 

Решения, размещённые на сайтах судов Иркутской области, хорошо иллюстрируют набор проблем, с которыми люди сталкиваются, выходя на пенсию. Больше всего отказов получают претенденты на льготные выплаты. Так, 2 октября нынешнего года Саянский  городской суд признал за В. Рыжовым право получать пенсию по старости досрочно. Мужчина трудился варщиком спиртового цеха на Зиминском гидролизном заводе. По его расчётам, отработав не менее 12,5 года на вредном производстве и имея общий страховой стаж более 25 лет, льготную пенсию он заслужил. Однако Пенсионный фонд принял иную позицию. Оказывается, в 1995 году завод переименовали, из-за этого предприятие выпало из списка вредных производств. Рыжков продолжал варить спирт в своём прежнем цехе, но по всем классификациям это уже не было вредным занятием. Изучив документы и опросив свидетелей, суд решил, что от переименования предприятия работа истца не стала менее вредной, и обязал Пенсионный фонд засчитать спорный стаж.

Перелистывая страницы судебных решений, иногда трудно удержаться от возгласа недоумения. Фельдшеру станции скорой и неотложной помощи города Ангарска В. Гусевской сотрудники фонда отказали на том основании, что в наименовании организации нет словосочетания «медицинская помощь». Значит, и медицинский стаж не может быть учтён. С 2000 года учреждение называется «станция скорой медицинской помощи», и только с этого времени, по разумению сотрудников фонда, стало иметь отношение к медицине. И действительно, а вдруг фельдшер до этого срочно и неотложно пирожки по городу развозила! Суд города Ангарска расставил всё по своим местам: отказ Пенсионного фонда признан незаконным, а истице будет назначена досрочная пенсия. Судебное решение вступило в силу 11 сентября нынешнего года.

Цитирования заслуживает способ, которым суду пришлось доказывать, что фельдшер «Скорой» оказывает именно медицинскую помощь: «Из Устава муниципального учреждения здравоохранения «Станция скорой и неотложной помощи» следует, что основной задачей деятельности учреждения является оказание скорой и неотложной помощи больным и пострадавшим в соответствии с достижениями современной медицинской науки, перевозка больных, нуждающихся в экстренной помощи, пострадавших, рожениц, недоношенных детей вместе с их матерями по заявке врачей и администрации муниципальных учреждений здравоохранения. Из должностной инструкции фельдшера выездной бригады скорой медицинской помощи следует, что в обязанности фельдшера входит оказание необходимой медицинской помощи». 

Глядя на эти примеры, можно улыбнуться, а можно и впасть в уныние. Разумеется, все препоны для пенсионеров устраивают не те рядовые сотрудницы, которые пишут отказы. Ведь это не их личная воля. Работает огромная махина, целью которой, по логике, должно было быть возвращение людям взносов, уже оплаченных их работодателем в своё время. Люди своё отработали и теперь имеют право спокойно уйти на пенсию, а не бегать с бумажками, доказывая, что не верблюды. Вместо того чтобы избавить пенсионеров от этой хлопотной и неблагодарной заботы, мощная малоповоротливая машина государственного ведомства замкнулась на внутренних регламентах, списках и инструкциях.