Театральный проект «Лаборатория режиссёра» -– это давний проект Иркутского драмтеатра. Сначала он существовал в рамках федеральной программы «Поддержка молодой режиссуры», затем было решено продолжить сценические опыты молодых режиссёров уже самостоятельно. Рассказывает художественный руководитель театра Геннадий Шапошников:

– Артисты развиваются, у них возникает желание что-то сочинить. Например, так родились спектакли «Зима» по пьесе Евгения Гришковца, «Необыкновенные крысы неестественной величины» и «Гоголь/кафе» по Гоголю. И я предложил своим молодым артистам пьесу Олега Антонова «Смертельный номер», мне показалось, что эта странная драматургия, которая не имеет никакой структуры, будет любопытна для режиссёра и для актёров. Ребята попробовали, я эту пробу посмотрел уже на финальных репетициях. На других проектах я вмешивался на более раннем этапе, чувствовал в этом необходимость, были провалы, завалы. Сейчас я завалов не увидел, просто нужно было подсказать режиссёру Алексею Орлову, артистам, как и куда эту историю вырулить, чтобы она стала более стройной. А сколько у молодых фантазии, я уже столько не сочиню. И мне приятно, когда  у них идёт эта творческая волна созидания, когда есть желание, охота что-то делать – не по приказу, а самостоятельно. Они сами встречались, репетировали, привлекали педагогов по акробатике.

– Неужели и вправду каждый актёр хочет стать режиссёром? 

– Нет, не каждый. Если возникла потребность собрать из хаоса единое целое, это не значит, что режиссура станет второй профессией. А может быть, и станет, кто его знает? Актёрам сложнее выступать в этой роли, чем мне, потому что я уже изначально стою по ту сторону рампы, в некотором роде по ту сторону баррикад. Алексею Орлову было сложнее, но ему удалось сработать не в приказном порядке, а по-партнёрски. В нашей работе и нашей профессии всё непросто и по-человечески, и профессионально, есть свои законы, свои секреты, которые ни артист, ни зритель не должны знать. 

– Как выбирали материал? В современной драматургии не так часто можно что-то интересное найти.

– Я не очень люблю современную драматургию в силу её несостоятельности, прежде всего. Но этот материал мне показался трогательной историей. И было любопытно предложить ребятам посуществовать в зерне клоуна. Понятие зерна – понятие профессиональное, у каждой роли есть зерно. И прежде, чем что-то делать, актёр это зерно ищет, и оно прорастает в образ. Так ребята и работали. Мы дорогу цирку не переходим, это всего лишь попытка посуществовать в зерне клоуна, в зерне маски. Клоуны – театр представлений, у них своя техника существования, у нас же театр психологический, так возникает нечто любопытное на границе жанров. Это, собственно, и есть режиссёрская лаборатория – принцип что-то искать и открывать. Я доволен проделанной ребятами работой.

Вместе с Алексеем Орловым над спектаклем работал ещё один артист драмтеатра – Василий Конев. Репетиции начались в начале лета. 

– Мы начинали с тренингов, в августе собирались, выполняли разные упражнения: вываливали кучу хлама на сцену, гримировались, включалась музыка, и мы под неё что-то придумывали, сочиняли, любой взятый в руки реквизит нужно было оправдать. Мы даже брали трёхчасовой мастер-класс у клоуна из Франции, он был проездом в Иркутске, его интересовало наследие Александра Вампилова, но он нашёл время для нас, – рассказывает Алексей Орлов. – Работалось непросто, общий язык находился, но с большим трудом. И над спектаклем трудилась команда – не только артисты, но и осветители, звукооператоры, музыканты, бутафоры, мы все сообща складывали нашу клоунаду из кусков. У Вани Гущина сначала была роль чёрного клоуна, потом мы пробовали с ним рыжего – не идёт, и всё тут. А затем мы попробовали белого, и это оказалось попаданием в цель! Он и реквизит сам делал – цветочки, мишку, и по-актёрски хорошо роль выточил, большую работу провёл, профессионально грамотную.

Для спектакля ребята освоили специфические цирковые умения. Для оттачивания цирковой акробатики был привлечён специалист, без столь достоверной цирковой пластики спектакль бы проиграл

Нужно отметить, что для спектакля ребята освоили специфические цирковые умения. Для оттачивания цирковой акробатики был привлечён специалист, без столь достоверной цирковой пластики спектакль бы проиграл. Хотя акробатика в данном случае была не самоцелью, а средством поддержания образов. В спектакле не заняты актрисы, только актёры, но, как говорят его создатели, с женщиной это был бы немножко другой материал, другая история. Хотя артистки, которые могли бы сыграть клоунессу, в театре есть. Проект «Лаборатория режиссёра» будет продолжен.