В зерне клоуна
На камерной сцене драмтеатра состоялась премьера спектакля «Смертельный номер». Опыт сценической клоунады актёрам удался – четыре клоуна, четыре характера, четыре судьбы. Как обычно, клоун – это только маска, образ, игра. А спектакль – он про жизнь, про нас. Молодые актёры подошли к клоунскому делу серьёзно и ответственно – грим, трюки, номера. Алексей Орлов даже специально для спектакля выучился играть на саксофоне. Накануне премьеры мы встретились с руководителем проекта Геннадием Шапошниковым и режиссёром Алексеем Орловым.
Театральный проект «Лаборатория режиссёра» -– это давний проект Иркутского драмтеатра. Сначала он существовал в рамках федеральной программы «Поддержка молодой режиссуры», затем было решено продолжить сценические опыты молодых режиссёров уже самостоятельно. Рассказывает художественный руководитель театра Геннадий Шапошников:
– Артисты развиваются, у них возникает желание что-то сочинить. Например, так родились спектакли «Зима» по пьесе Евгения Гришковца, «Необыкновенные крысы неестественной величины» и «Гоголь/кафе» по Гоголю. И я предложил своим молодым артистам пьесу Олега Антонова «Смертельный номер», мне показалось, что эта странная драматургия, которая не имеет никакой структуры, будет любопытна для режиссёра и для актёров. Ребята попробовали, я эту пробу посмотрел уже на финальных репетициях. На других проектах я вмешивался на более раннем этапе, чувствовал в этом необходимость, были провалы, завалы. Сейчас я завалов не увидел, просто нужно было подсказать режиссёру Алексею Орлову, артистам, как и куда эту историю вырулить, чтобы она стала более стройной. А сколько у молодых фантазии, я уже столько не сочиню. И мне приятно, когда у них идёт эта творческая волна созидания, когда есть желание, охота что-то делать – не по приказу, а самостоятельно. Они сами встречались, репетировали, привлекали педагогов по акробатике.
– Неужели и вправду каждый актёр хочет стать режиссёром?
– Нет, не каждый. Если возникла потребность собрать из хаоса единое целое, это не значит, что режиссура станет второй профессией. А может быть, и станет, кто его знает? Актёрам сложнее выступать в этой роли, чем мне, потому что я уже изначально стою по ту сторону рампы, в некотором роде по ту сторону баррикад. Алексею Орлову было сложнее, но ему удалось сработать не в приказном порядке, а по-партнёрски. В нашей работе и нашей профессии всё непросто и по-человечески, и профессионально, есть свои законы, свои секреты, которые ни артист, ни зритель не должны знать.
– Как выбирали материал? В современной драматургии не так часто можно что-то интересное найти.
– Я не очень люблю современную драматургию в силу её несостоятельности, прежде всего. Но этот материал мне показался трогательной историей. И было любопытно предложить ребятам посуществовать в зерне клоуна. Понятие зерна – понятие профессиональное, у каждой роли есть зерно. И прежде, чем что-то делать, актёр это зерно ищет, и оно прорастает в образ. Так ребята и работали. Мы дорогу цирку не переходим, это всего лишь попытка посуществовать в зерне клоуна, в зерне маски. Клоуны – театр представлений, у них своя техника существования, у нас же театр психологический, так возникает нечто любопытное на границе жанров. Это, собственно, и есть режиссёрская лаборатория – принцип что-то искать и открывать. Я доволен проделанной ребятами работой.
Вместе с Алексеем Орловым над спектаклем работал ещё один артист драмтеатра – Василий Конев. Репетиции начались в начале лета.
– Мы начинали с тренингов, в августе собирались, выполняли разные упражнения: вываливали кучу хлама на сцену, гримировались, включалась музыка, и мы под неё что-то придумывали, сочиняли, любой взятый в руки реквизит нужно было оправдать. Мы даже брали трёхчасовой мастер-класс у клоуна из Франции, он был проездом в Иркутске, его интересовало наследие Александра Вампилова, но он нашёл время для нас, – рассказывает Алексей Орлов. – Работалось непросто, общий язык находился, но с большим трудом. И над спектаклем трудилась команда – не только артисты, но и осветители, звукооператоры, музыканты, бутафоры, мы все сообща складывали нашу клоунаду из кусков. У Вани Гущина сначала была роль чёрного клоуна, потом мы пробовали с ним рыжего – не идёт, и всё тут. А затем мы попробовали белого, и это оказалось попаданием в цель! Он и реквизит сам делал – цветочки, мишку, и по-актёрски хорошо роль выточил, большую работу провёл, профессионально грамотную.
![](https://res.cloudinary.com/dqbb4yix5/image/fetch/c_thumb,g_custom:face,h_312,w_500/https://www.vsp.ru/files/2015/03/03/34784.jpg)
Нужно отметить, что для спектакля ребята освоили специфические цирковые умения. Для оттачивания цирковой акробатики был привлечён специалист, без столь достоверной цирковой пластики спектакль бы проиграл. Хотя акробатика в данном случае была не самоцелью, а средством поддержания образов. В спектакле не заняты актрисы, только актёры, но, как говорят его создатели, с женщиной это был бы немножко другой материал, другая история. Хотя артистки, которые могли бы сыграть клоунессу, в театре есть. Проект «Лаборатория режиссёра» будет продолжен.