«Ребятки, это ещё не сдача»

– Вот ваша контрамарка, вот бахилы, к санитайзеру, пожалуйста! Друзья, старайтесь держать дистанцию! – капельдинеры и работники гардероба театра заметно волнуются: всё-таки пандемия, а на них ответственность – напоминать людям, что коронавирус пока никуда не сгинул. Люди же, соскучившиеся по живому общению, о полутора метрах могут и забыть. Но администраторы работают, как настоящие Space Marshals – маршалы пространства, разводя зрителей. Рециркуляторы, маски, санитайзеры – новые вещи и слова поселились, как и всюду, и в стенах театра. 86-й театральный сезон необычен всем: открывается он не осенью, а в феврале, не в основном зале, а на малой сцене. Конструкции в фойе образуют шатёр, внутри которого из больших кубов собраны зрительный зал и небольшая сцена. Как говорит директор театра Андрей Стрельцов, было принято решение не форсировать события и начать постепенно входить в работу: в феврале и марте спектакли будут идти только на малой сцене, чтобы все требования Роспотребнадзора были соблюдены и здоровью людей ничего не угрожало. А уже в апреле откроется основная сцена.

До этого «Аистёнок» с апреля 2020 года жил виртуальной жизнью, раскрутил, например, свой ютуб-канал. Хотя и реальной жизни хватало тоже – театр сумел запустить летом на острове Конный аудиоспектакль-прогулку «В движении стихий», разворачивавшийся полностью на открытом воздухе, и с 15 августа по 20 октября провёл 60 спектаклей. Более тысячи человек посмотрели онлайн-премьеру спектакля «Возвращайся!» в ноябре 2020 года. У «Аистёнка» даже появился свой «журналист» – персонаж из спектакля «Вечно эта 345-я!» Логин Ютубович, смайлик с постоянно болтающимся язычком, который сообщал зрителям все важные события, пока театр был закрыт, и переживал вместе с ними, что пандемия так и не кончается. Наконец, в феврале Логин Ютубович вышел в эфир прямо из кассы театра и объявил, что начинается продажа билетов. Посткоронный театральный сезон «Аистёнок» решил начать с детского спектакля, собрав в одну постановку несколько сказок Давида Самойлова о Слонёнке и его друзьях. Спектакль был создан при поддержке Союза театральных деятелей России. Билеты были раскуплены практически сразу, как в эфир вышел Логин Ютубович, на весь февраль и март.

Пока мы ждём, в шатре идут последние приготовления, артисты снова и снова повторяют песни из спектакля, до начала – буквально несколько минут. Постановочная группа молодая – режиссёр Артём Яцухно и художник Дарья Усачёва. Музыку написал актёр Роман Зорин. В спектакле заняты актёры Роман Бучек, Анастасия Усольцева, Евгений Кириллов и Роман Зорин. Актёр театра Артём Яцухно в 2020 году получил диплом режиссёра в Театральном институте имени Бориса Щукина. На Вампиловском фестивале 2015 года Артём, выпускник Иркутского театрального училища, представлял моноспектакль «Спасти камер-юнкера Пушкина» М. Хейфеца. В 2017 году участвовал в проекте «Открытая сцена» Иркутского областного драматического театра имени Охлопкова с постановкой «Дама с собачкой» по рассказу Антона Чехова (вместе с Дарьей Усачёвой). Яцухно – участник команды, которая создавала спектакль «Бетховен. Разговорные тетради». Проект в 2020 году был отмечен губернаторской премией. В прошлом году Артём Яцухно и Дарья Усачёва начали готовить спектакль «Хрупкое пламя души» по пьесам Мориса Метерлинка. Однако сезон решили начать со сказок Давида Самойлова.

«Как вас много! Вас очень много, ещё ни разу столько не приходило!» – говорит Роман Зорин, который исполняет в спектакле и роль рассказчика, сторожа волшебного сада с колотушкой, и роль Кота. «50 процентов!» – говорит кто-то из зала. «50 процентов! Отлично, вас не больше, имейте в виду! – говорит Роман. – Я ужасно волнуюсь, честное слово. Давайте немножко настроимся, у нас у всех есть сердечки, даже у таких больших, как вы. И давайте их послушаем… У меня оно бешено просто колотится из-за того, что столько много красивых глаз… Это генеральный прогон. Ребятки, это ещё не сдача, не судите нас совсем строго. Желательно, любите нас. Сдача будет вечером, а премьера – завтра». Не знаю, какое мнение было у главного режиссёра театра Юрия Уткина и директора Андрея Стрельцова, которые смотрели прогон вместе с нами, но мне, зрителю, спектакль показался очень хорошо отработанным и исполненным без видимых накладок. На малой сцене зрители практически рядом с актёрами, работать так, вероятно, сложнее психологически, видны любые проколы, недочёты, но актёры справились достойно.

«В них были вера и доверье…»

Давид Самойлов, как сказал Роман Зорин в самом начале спектакля, для театра – знаковый автор. Пьесы Давида Самойлова о Слонёнке – это такой своеобразный evergreen для кукольных театров, некий нестареющий «стандарт», который можно ставить во все времена и по-разному. Впервые радиоспектакль Давида Самойлова о Слонёнке вышел в 1956 году, и сейчас можно послушать, как он звучал более полувека назад, потому что плёнки сохранились и были оцифрованы. Давид Самойлов создал тогда несколько пьес о Слонёнке – о том, как Слонёнок пошёл в школу, болел, отправился в туристический поход, как отмечал свой День рождения. В 1980-е годы по его сказкам был создан мультфильм, а книжка о Слонёнке впервые появилась в самом начале 1960-х годов – и сразу с пластинкой. Сейчас уже существует огромное количество переизданий этих смешных, забавных пьес, на приключениях Слонёнка вырос не один взрослый. Много раз кукольные театры брались за постановки историй Давида Самойлова.

Почему эти истории так популярны? В них есть юмор, парадоксальность, минимум нравоучений. И детская радость, и даже где-то философия. А ведь сочинял эти весёлые сказки человек, который прошёл войну, был несколько раз ранен, потерял друзей. Давид Самойлов принадлежал к группе поэтов Института филологии, литературы и истории (ИФЛИ), которые юными ушли на фронт, часть из них погибла. «Друзьями моей поэтической юности были Павел Коган, Михаил Кульчицкий, Николай Глазков, Сергей Наровчатов, Борис Слуцкий. Учителями нашими – Тихонов, Сельвинский, Асеев, Луговской, Антокольский», – писал Самойлов. Своим друзьям, ушедшим в войну, он посвятил стихотворение «Перебирая наши даты»:

Я вспоминаю Павла, Мишу,

Илью, Бориса, Николая.

Я сам теперь от них завишу,

Того порою не желая.

Они шумели буйным лесом,

В них были вера и доверье.

А их повыбило железом,

И леса нет – одни деревья.

Интересно, что сразу после войны Самойлов вообще не писал о ней. Это было, видимо, трудно, потому что слишком много друзей ушло, слишком непонятно было, как осмыслить случившееся и куда двигаться дальше. Было очевидно, что не только не стало «леса», частью которого он себя чувствовал, поменялось и отношение к себе как к поэту из выбитой войной группы «молодых энтузиастов коммунистической эры». Становилось понятно, что пассионарность фронтовиков не очень и нужна в новом мире. И в это время, в 1950-х, Самойлов начинает писать не о войне, а детские пьесы. Это, видимо, было ещё и формой внутренней эмиграции, когда размышления о больном или невозможны, или ещё не созрели по каким-то причинам. Детские стихи, например, были у Даниила Хармса, Николая Олейникова, когда стало понятно, что поэзия обэриутов, эстетика поэтического авангарда в советском мире не нужны. Эта эмиграция в детские темы у всех людей поэзии, музыки происходила по разным, часто противоположным, причинам, но в СССР, вероятно, это было отдушиной, когда внешние или внутренние запреты не позволяли писать прямо. Например, в мультфильме «Маугли» появляется музыка Софии Губайдулиной, музыкальный авангард, который был неуместен во «взрослой» музыке, а в детском фильме прошёл. èèè

Пьесы о неуклюжем маленьком Слонёнке Самойлов, конечно, создавал для детей. Но даже в таких вещах проглядывает то, что ощущает поэт. Отсюда странный, искренний ребенок-слонёнок, которому места нет ни в одной школе, но он заводит дружбу с крохотными мышками… И весёлое братство зверушек, похожее на братство юности Самойлова, который ощущал тогда какую-то близость с пушкинским лицейским братством. И философский смешной Червяк, который никак не может понять, где у него кончается голова и начинается хвост. Важно, что для Самойлова детские пьесы – это ощущение настоящего, пушкинского, царскосельского праздника, когда ты по-детски весел, несмотря на то что происходит вокруг. Детство никуда не исчезло. Странно, но именно сейчас, когда коронавирус стал уже не страшилкой, а символом изматывающей неопределённости, звучат очень актуально стихи Самойлова о гении Пушкина:

Везде холера, всюду карантины,

И отпущенья вскорости не жди.

А перед ним пространные картины

И в скудных окнах долгие дожди.

Но почему-то сны его воздушны,

И словно в детстве – бормотанье,

вздор.

И почему-то рифмы простодушны,

И мысль ему любая не в укор.

Тогда, в 1950-х, Самойлов вместе с другом Борисом Чайковским начал заниматься весёлыми музыкальными спектаклями для радио. Изначально это были всё-таки не визуальные, а именно музыкальные, звуковые спектакли. Так что перед театрами кукол потом встал вопрос, как это будет выглядеть на сцене. По сути, прекрасные, смешные истории Самойлова в разные годы дополняли, развивали театры. Это уже было сотворчество.

Когда смотришь, как решил вопрос с пространством спектакля Артём Яцухно, понимаешь, что он угадал что-то важное. Так и надо было сделать. Сцена – это обычный стол, декорации прикреплены за спинами актёров – это силуэты крон деревьев. Когда актёр поворачивается спиной – он дерево, когда встаёт лицом – он человек. Надевает маску – большой Кот, или Слониха, или Волчица. Снимает и берёт в руки крохотные куклы – опять человек. Сам Давид Самойлов говорил в 1984 году: «Театр для человека моего поколения и моего способа жизни, воспитания и всего прочего начинался, знаете откуда? От театра двора. Первый театр, увиденный мною, был шарманщик и дворовый Петрушка, уличные акробаты, собиравшие большую толпу. И мне кажется, что этот дворовый театр, мой первый театр, был наиболее впечатляющим». Самойлов, по его собственным словам, любил театр, «где нет лишнего реквизита, тяжёлых декораций, где главное – действие, мысль и характер». Режиссёру и художнику иркутского спектакля удалось добиться этой лаконичности.

Маленькие куклы в руках актёров – они как игрушки, и играют ими актёры почти как дети: передвигают, разговаривают за них, поднимают им лапки, прыгают, танцуют. Всё это вы увидите на любой детской площадке, когда с фигурками возятся малыши. Вместе с тем видно, как непросто заставить в четыре руки, например, танцевать Поросёнка. Ведь все движения его должны восприниматься естественно. А руки актёров, управляющих игрушкой, нужно сделать незаметными. А им, этим рукам, надо совершить массу тонких движений – прогнуть спинку, повернуть ручки, мгновенно сымпровизировать, если игрушка случайно упала… Мы, конечно, понимаем, что игрушку двигает актёр. Однако магия не пропадает от этого знания. И в этом спектакле актёры как бы и не пытаются прятаться, не хотят сказать: «Меня тут нет». Они играют куклами по-детски. И это получается естественно и хорошо. «Я вот, играя со своим внуком, двумя пальцами правой и левой руки изображаю двух девочек, Машу и Любу. И он прекрасно всё воспринимает, – говорил Давид Самойлов. – Значит, ощущение и восприятие условности где-то в нашей природе и природе искусства». Спектакль гармоничный, нет той оскомины, которая иногда возникает у взрослого при посещении постановок для детей, когда что-то кажется нарочитым, что-то простоватым, но «детям сойдёт». Здесь чувствуются искренность людей, азарт, желание сделать не абы как, а так, чтобы самому понравилось. Зрители это чувствуют, иначе бы прогон не закончился долгими аплодисментами.

В апреле «Аистёнок» откроет основную сцену. Тогда покажут премьеры, которые были подготовлены в прошлом году в рамках проекта «Культура малой родины», но зритель их не успел увидеть из-за коронавируса. Через месяц мы увидим «Крошку Енота», спектакль по мотивам сказки Лилиан Муур, предназначенный для детей от 4 до 10 лет. Это постановка главного режиссёра театра Юрия Уткина, художник – Ольга Ивченко (Хабаровск). Готовится «Карлик Нос» по сказке Вильгельма Гауфа, его ставил главный режиссёр Московского детского камерного театра кукол Валерий Баджи, художник – Ирина Хмарук. Зрители наконец увидят живую премьеру спектакля «Возвращайся», который поставила Наталья Пахомова (Москва), художник Роман Вильчик (Санкт-Петербург).