Елена Ивановна Григорьева

Академик  РААСН

Вице-президент Союза архитекторов России

Заслуженный архитектор Российской Федерации

Издатель и главный редактор журнала «Проект Байкал»

Лауреат Государственной премии РФ,

Национальной премии в области архитектуры и градостроительства «Хрустальный Дедал»

Александр Гимельштейн:    

– Юбилей празднует Иркутская региональная организация Союза архитекторов России, не просто один из старейших творческих союзов, но и, без всякого сомнения, достояние Прибайкалья.

Понятно и естественно задавать в эти дни вопросы о том, каково место таких организаций в сегодняшнем жёстком и несентиментальном мире, в «бизнесовых» условиях, в ситуациях, когда архитектура очень часто уступает потребностям застройщиков?

Елена Григорьева:

– Начнём с юбилея. Первоначально организация носила другое название, была практически тёзкой вашей газеты. В 1935 году Иркутск был столицей Восточно-Сибирского края и появилась Восточно-Сибирская организация Союза советских архитекторов. Потом наши административные границы менялись, и уже давно организация называется Иркутская региональная. У неё интересная история длиной в 90 лет и в разные периоды жизни была разная роль в обществе. В новейшей истории, начиная со середины  90-х, она стала более заметной, настоящим элементом гражданского общества в Иркутске, довольно громко зазвучала. Примерно тогда здесь был основан и фестиваль «Зодчество  Восточной Сибири». Очень много событий происходило в Доме архитектора и не только в его стенах. Мы стали ньюсмейкерами общероссийского уровня. Потом, в 2010-е было небольшое затишье.  Но начиная с 2020 года, когда снова поменялось руководство иркутской организации, деятельность стала активнее и в Доме архитекторов, заметнее и в городе, и в регионе.

Союз архитекторов в моём понимании всегда именно элемент гражданского общества. Странно видеть, когда некоторые организации Союза архитекторов в регионах возглавляются чиновниками, главным архитектором города или главным архитектором области. Мне кажется это неправильным.

Должна быть не монополия, а живой диалог власти и общественной организации профессионалов, полемика, которая помогает чиновникам на высоком посту проводить непростые, но с профессиональной точки зрения правильные и неангажированные решения в жизнь.

В этом году на Совете по культуре при Президенте России руководителем Академии архитектуры и строительных наук Дмитрием Олеговичем Швидковским была затронута тема главных архитекторов и было сказано, что они должны быть независимы как судьи. Это говорит о том, что проблема есть и приняла уже большие масштабы по всей стране.

Там же, на Совете, шла дискуссия и о том, что останется после нашей эпохи и прозвучало слово «человейники» —  этим страдают очень многие города и, к сожалению, Иркутск тоже.

В просвещенном профессиональном сообществе всё-таки доминируют взгляды сторонников комфортного жилья, малоэтажной застройки. И недаром в пригородах разрастаются такие поселения, практически вдоль всех вылетных магистралей. У нас в том, что называют Урикско-Хомутовской агломерацией, срослись несколько поселков, там кипит жизнь и строительство, люди выбирают себе, конечно, дом с участком на земле, а не «человейник».  И габариты нашего Отечества к этому располагают.

Сверхплотные жилые образования повышенной этажности, как правило, не являются необходимостью. В историческом центре Иркутска просто странно это видеть. Масштаб здесь все-таки задается исторической застройкой. Зачем нам небоскребы — 20-этажки,  да и 16-12-этажные, мне кажется, не нужны.

Александр Гимельштейн: 

– Союз архитекторов должен не только проповедовать, но и отстаивать, предостерегать против непрофессиональных действий в области архитектуры и строительства. Как он с этим справляется?

Елена Григорьева:

– Очень трудно. Не всегда получается.

Мы понимаем, что строительное лобби в настоящий момент набрало какую-то невиданную силу.

Но, тем не менее, есть надежда на перемены. С начала этого года руководство страны уже несколько раз давало знаки, что обратило внимание на архитектуру. Одним из них было решение о праздновании Дня российского архитектора в первый понедельник июля.

Мы тоже приложили к этому руку. Когда в прошлом августе руководство Союза архитекторов начало обсуждать инициативу об институциализации такого праздника, мы с коллегой проанализировали данные по всему миру и обнаружили, что в июле-августе высокая концентрация таких национальных дней архитекторов, дали эту статистику в письменном виде, и вот не прошло и полугода, как всё случилось.

Александр Гимельштейн: 

– Елена Ивановна, существует очевидный парадокс — с одной стороны, без сомнения, Союз архитекторов — это высшая форма профессиональной самоорганизации, вершина экспертизы. С другой стороны, мы понимаем, что профессия архитектора, безусловно, зависима от строителей и от застройщиков. Как пройти между Сциллой независимости и Харибдой зависимости?

Елена Григорьева:

– У меня нет готовых рецептов, но очевидно, что сложности есть и у начинающих архитекторов, и у мастеров. Обратимся к истории. Вот золотой период иркутской архитектуры — ренессанс 60-х, 70-х, 80-х годов, когда во главе архитектурных процессов в Иркутске и области стояли Владимир Азариевич Павлов, Владимир Федорович Бух, Виктор Петрович Шматков, Борис Михайлович Кербель. Тогда воля, настойчивость, дипломатические диалоги позволяли договариваться о разумной политике и с заказчиками, и с руководством города и области. Но упомянутые замечательные люди свидетельствовали, как всем им повезло, что в этот период мэром Иркутска был Николай Францевич Салацкий. Он сам в своих мемуарах писал: «Я доверял профессионалам, я доверял мастерам». И это очень многое значило. Тогда же строительный комплекс был сильнейший. Главвостоксибстрой, Братсксгэсстрой,  огромные образования.

И многое получалась, хотя у архитекторов, в условиях крупнопанельного и каркасного домостроения палитра была крайне ограничена. Помогал талант больших мастеров, их дипломатические способности и  взаимопонимание на том  уровне, где принимались  решения.

Можно вспомнить и совсем недавнее прошлое, когда три года всего был губернатором Дмитрий Мезенцев, а какой след в нашей отрасли он оставил?! Нижняя набережная в то время была построена и водно-спортивный комплекс в Солнечном — появилась у нас «большая вода», где теперь соревнования Сибирского федерального округа проходят. Это библиотека Молчанова-Сибирского, которой не было долгие годы после разрушения здания на Чехова. И вот она появилась на Левом берегу.

И, наконец, 130-й квартал, очень громко прозвучавший на всю страну, и недаром первые 10 лет нескончаемые были экскурсии из других регионов и из столицы, профессионалов-архитекторов и больших руководителей городов и регионов. Помню, президента Татарстана водили. Недавно относительно председатель государственной корпорации развития «ВЭБ. РФ» Игорь Шувалов тоже приезжал и смотрел.

Интерес и сейчас сохраняется, потому что это была такая первая ласточка, можно сказать, российского урбанизма, комплексной реконструкции квартала. Энтузиазм и участие Мезенцева имели огромное значение.

Многое зависит от того, как «звёзды встанут». Насколько внятно артикулирована политическая воля руководства города и области в отношении ключевых вопросов градостроительства, важнейших архитектурных проектов.

Александр Гимельштейн: 

– На ваш взгляд, как действующего профессионала и академика архитектуры, что в Иркутске потенциально прорывное?

У нас всё сопряжено с трудностями, но есть ли шанс на крупные проекты, о которых стоит говорить?

Елена Григорьева:

– У нас всех есть долг перед историей — в первую очередь это, конечно, Иркутский некрополь. Это самый главный, древний, уникальный, всемирного значения археологический объект.

Во времена расцвета Иркутскгражданпроекта появился первый проект музейного комплекса, затем другой, в котором моя мастерская участвовала. В этом проекте для возможности постепенной реализации комплекс даже был разделен на очереди. И первую очередь предлагалось построить на остановке «Райсовет». Там как раз опустела одна площадка. И мы планировали поставить такой круглый в плане блок, переходы подземный и надземный для закольцовки экскурсионного маршрута и связи уже с телом самого некрополя в парке Парижской Коммуны, где должны быть открытые раскопки под куполами, напоминающими скелет огромного доисторического животного.

Как раз при Дмитрии Мезенцеве приезжал тогдашний министр культуры Александр Авдеев. Он с большим интересом отнёсся к проекту и даже хотел свои международные связи подключить, заинтересовать японцев. Но, к сожалению, его служба на этом посту вскоре закончилась и так ничего и не сдвинулось. Но мне кажется, что вот это надо возвращать в повестку прямо под номером один.

Ещё у нас, конечно, есть долг перед земляком и звездой Денисом Мацуевым.  Я помню в 2009 году, когда мы рисовали первые наброски 130-го квартала, прямо на главную площадь с большим амфитеатром, который тогда предполагался, ставили небольшой блочок, офис фестиваля «Звезды на Байкале» — такой маленький камерный Дом музыки. Денис Леонидович приходил в Гражданпроект, мы сидели, всё обсуждали. Офис потом пришлось перенести на другую сторону улицы Седова, потому что центральная площадь запаздывала, к юбилею не успевала, а деньги спонсором уже были выделены.

В то время была ещё свободна площадка, где сейчас жилой комплекс «Театральный квартал». Это было идеальное место для большого концертного зала, о котором мечтает Мацуев, да и все мы. Связанное с Музыкальным театром, здание дополнило бы и театральную недостающую инфраструктуру. Но, к сожалению, из одних рук площадка перешла в другие руки и вскоре была занята жильем.

Потом был анализ по четырём другим площадкам в центре города. И, наконец, принято решение о «Квартале 21 века» на Цэсовской набережной и там главным героем был объявлен концертный зал классической музыки.  Провели международный конкурс, 60 с чем-то  работ получили, но к сожалению, собственник площадки,  возможно пользуясь результатами этого конкурса, освободил её от памятника промышленной архитектуры, а сразу после этого поменял её назначение, сняв с повестки концертный зал.

И опять начался для него поиск места. Вновь был конкурс на выбор площадки и одна из реальных возможностей — возле улицы Байкальской. Конечно, это не исторический центр города, скорее «окраина центра», но сделать это очень важно.

Приземляли мы и другие варианты размещения — пробовали и на втором Чертугеевском полуострове, но, я думаю, там более далекая была бы перспектива, потому что туда ещё надо мост вести, сети проводить.

Концертный зал позволил бы Иркутску войти в сеть мировых «концертных» городов, потому как талант и известность нашего уроженца Дениса Мацуева такова, что он способен не только на фестиваль на Байкале привозить звезд, но и круглогодично формировать концертную программу такого зала.

Вот эти два долга, некрополь и концертный зал, мне кажется, это первые два масштабных пункта в повестке, дающие возможность увидеть Иркутск на карте мира. Я, пожалуй, на этом пока остановлюсь.

Александр Гимельштейн: 

– Возвращаясь к Союзу архитекторов. Два, как минимум, крупных проекта Союза, это уже упомянутый фестиваль, и премия имени Марка Мееровича. Расскажите о них.

Елена Григорьева:

– Да, этот год — год юбилеев. Первый маленький юбилей, но важный: мы проведём пятую юбилейную церемонию премии Марка Мееровича и начнём её открытием мемориальной доски на доме, в который он переехал очень давно, приобрёл там квартиру, как только появилась возможность. Этот двухэтажный дом стоит внутри квартала, ограниченного улицами Сухэ-Батора, Свердлова, Ленина и сквером Кирова. Там будет мемориальная доска с картой части исторического центра Иркутска. И мы расскажем, какой есть секрет в этом изображении.

Я думаю, проведём мероприятие раньше, чем в предыдущие годы, это будет или конец сентября, или начало октября, потому что технология крепления доски связана с температурой.

Что касается фестиваля, то у него 25-летие, тоже юбилей. Первый фестиваль прошёл в 2001 году. Я тогда была четвёртый год председателем правления Иркутской организации. И потихоньку мы набирали обороты, активизировались и стало понятно, что у иркутских архитекторов и не только у иркутских, у сибирских тоже нет навыка регулярной выставочной деятельности. Из-за этого не звучат достаточно громко те достижения, которые всё-таки во все периоды были в Иркутске.

И по примеру Дальнего Востока,  Хабаровска,  Александр Сергеевич Ческидов тогда там возглавлял весь этот макрорегион по линии Союза архитекторов,— мы придумали фестиваль «Зодчество Восточной Сибири». Он планомерно развивался, набирал силу. Мы привозили сюда столичных звёзд архитектуры, потому что нашим коллегам проблематично было ездить в  Москву ежегодно для участия во Всероссийских мероприятиях. Постепенно втянулись в наш фестиваль Улан-Удэ и Чита, тогда ещё не дальневосточные регионы, Тува, Хакасия.  Красноярск сначала присматривался, потом примкнул с удовольствием, а затем и города Западной Сибири.

Уже в конце 2010-х фестиваль, сохранив аббревиатуру ЗВС, расширился географически и стал называться «Зодчество в Сибири». Начал путешествовать по городам. Фестивали провели в Красноярске три раза, в Кемерово, Барнауле, в Томске, в Новосибирске. Но регулярно ЗВС возвращается на родину в Иркутск. И юбилейный, 25-й будет, конечно, в Иркутске.

Предстоят новшества. Молодое поколение решило сделать фестиваль ближе к горожанам, и это очень важно. Как основатель фестиваля, очень радуюсь этому и надеюсь, что всё получится. Пусть он будет широко известен не только узкому кругу сибирских архитекторов, но и город Иркутск понимает, что у него есть вот такой фестиваль замечательный.

Александр Гимельштейн: 

– На каком-то этапе урбанистика стала очень модной общероссийской темой и среди передовых пространств, территорий, регионов Иркутская область звучала очень хорошо. И люди, в том числе, яркие, проявились и были слышны на общенациональном уровне, без всякого сомнения. Такое ощущение, что имеется спад интереса к этой тематике, спроса общественного, содержательной работы. Так ли это?

Елена Григорьева:

– Вы знаете, так и не так. Тут все сложнее. Вот, допустим, в Черемхово блестящий совершенно Парк-Театр реализован. То есть там подъём. В этом году на федеральный конкурс Минстроя «Малые города и их комфортная среда» пошёл еще один проект Черемхово. И тоже победил. Роль мэра в этом исключительно важна. И архитекторы хорошие подобрались.

А в Иркутске и у меня ощущение, что есть спад. Сужу по «Иркутским кварталам».

Всё-таки этот проект, если бы он реализовывался, ну пусть не в том темпе, в котором 130-ый (там спешили к юбилею города, от этой спешки были и плюсы и минусы), но планомерно и последовательно, центр здорово бы преобразился. Пока «Иркутские кварталы» развиваются фрагментарно —  сделали кусочки возле ТЦ «Карамель», Иерусалимскую лестницу, еще пару-тройку участков с деревянными домами. Сейчас их, эти фрагменты, вроде бы связывают — улицу Горную, Байкальскую частично сделали, Подгорную начали делать.  Но это должно быть комплексное благоустройство, где и инженерные сети, и высокий уровень всех составных частей среды по современным стандартам – освещение, мощение, уличная мебель, дендрология, навигация… И тогда активизируются все мелкие и крупные собственники вдоль улицы Подгорной. А она, эта улица — связь со 130-м кварталом и это туристический маршрут. Сейчас он идёт по колдобинам. Так вот то, что сейчас делается, к сожалению, уже очевидно не соответствует тому проекту, который родился в 2013-2014 годах. А там ведь была сделана вся граддокументация. Проект планировки, проект межевания, ПЗЗ — правила землепользования и застройки. Причём такие подробные ПЗЗ, которые в федеральном министерстве другим ставили в пример. Опередив время, был проработан АГО — архитектурно-градостроительный облик. Это когда в особо важных местах диктуется не только масштаб застройки, но и цветовая гамма, скатность или там ещё какой-то другой допустимый приём по крышам и так далее, и так далее. То есть в этом деле Иркутск тоже был примером, в авангарде.

И, конечно, делая теперь благоустройство, задавая ширину улиц, ширину тротуаров, озеленение и все прочие атрибуты урбанистики, надо всё-таки следовать проекту, который утвержден, а не просто асфальтировать и бордюры ставить.

Необходимо связать эту территорию со 130-м кварталом благоустроенной улицей Подгорной. Нужен переход-мост из 130-го над улицей 3-го Июля для выхода на набережную и острова. Он предусматривался с самого начала, еще в концепции 2009 года и последующем проекте планировки — совершенно очевидно, что он нужен. Сейчас в квартале напротив планируется детская больница, но этот переход приходится на угол квартала и нисколько не помешает зданию.

Надо делать вещи последовательно, должна быть преемственность, Большая часть проекта 130-го сделана, ну,  доделайте небольшие участки.

Принято решение по «Иркутским кварталам», вся граддокументация согласована — давайте будем делать в соответствии с ней, а не опускать уровень.

Вот здесь, отвечая на ваш вопрос, точно спад, он очевиден, потеря темпа.

Александр Гимельштейн: 

–  Какие у вас, как у архитектора, текущие проекты в регионе и за его пределами?

Елена Григорьева:

– В Иркутске идёт один важный наш проект. Эскизный проект проходил градсекцию недавно, и объёмно-планировочное решение было согласовано. Это два последних участка 130-го квартала на улице Кожова. Всё время меня спрашивают: А когда Квартал доделается? Теперь можно надеться, что продолжится дальнейшее проектирование и перейдет в стадию строительства. Там будет гостиничный комплекс с развитой инфраструктурой: фуд-корт, и фитнес, большая подземная парковка и прочее. Есть желание заказчика благоустроить сквер вместо имеющиеся стихийной автопарковки прямо на грунте.

Ещё есть пара медленно реализующихся зданий в «Иркутских кварталах», это частные участки, небольшие по размеру.

Что касается других регионов — мы шагнули в Читу. Там урбанистические проекты, очень интересные. Один из них тоже на треугольном квартале, как наш 130-ый. Он поменьше — по улице Кастринской.  Знаете происхождение названия Кастринская? Это интересный, уникальный топоним.

В нашем представлении Крымскую войну середины 19 века мы проиграли. Так вот мы не всю её проиграли, на востоке – наоборот: был отражён десант противника в Петропавловске-Камчатском и заливе Де-Кастри. И там как раз 200 забайкальских казаков опрокинули атаку англичан и французов. В честь этого в Чите улица была названа Кастринской. А в постсоветский период ей вернули это очень красивое и знаковое название.

Сейчас, когда международная обстановка такова, какова она есть, вот эту вот Кастринскую благоустроить, поставить на ней музей забайкальских казаков, протянуть пешеходный бульвар, объединяющий памятники истории и культуры — святое дело!

На Дальнем Востоке участвовала в мастер-планах Нерюнгри и Краснокаменска — атомного города. И потом предложили Тикси. Я, конечно, с удовольствием согласилась поработать. Это было фантастическое путешествие, Ледовитый океан, героическое население абсолютно. Мы и там занимались мастер-планированием агломерации. Придумали кое-что очень интересное в архитектурном отношении. Это же опорные пункты Северного морского пути. Если хоть что-то реализуется, я буду просто счастлива.

Выполнено несколько проектов для Томска, Урала. Вот такая география. Я, конечно, всей душой предана Сибири, тут моё сердце, несмотря на то, что живу и в Москве, и в Иркутске. Но проектировать стараюсь в основном здесь, в Иркутске, любимом и прекрасном.

Есть еще один проект, вы его знаете, выросший за двадцать лет до международного признания – журнал «Проект Байкал». Родился и издается в Иркутске. Все более и более востребован учеными и исследователями в области архитектуры, градостроительства, социологии, экологии и других смежных наук.

Александр Гимельштейн: 

– Елена Ивановна, иркутская архитектурная школа, она жива как школа?

Архитекторов огромное количество, каждый год их число пополняется очередными выпускниками, и, наверное, среди них есть немало талантливых людей. Но «школа» ведь подразумевает линию преемственности?

Елена Григорьева:

–  Когда говорят о международной значимости, о российской значимости иркутской архитектурной школы — имеется в виду Павловская школа. Я попробую назвать носителей этой идеологии.

Прежде всего это соратник Павлова, большой мастер Станислав Михайлович Григорьев. Это представители нашего поколения Андрей Юрьевич Макаров, Владимир Борисович Стегайло и вот себя я тоже причисляю к таковым. Как минимум трое, но на самом деле я надеюсь, что гораздо больше архитекторов несут в себе эту идеологию и по мере сил её воплощают. Пусть не так ярко, как когда-то.

В том, что сейчас происходит не в профессиональном цехе, а в отношениях со стройкомплексом, с застройщиками, с заказчиками, упомянутым людям становится всё труднее. Они недостаточно компромиссны, чтобы забыть о принципах.

Им трудно соответствовать тем узко утилитарным задачам, которые ставит нынешний заказчик, застройщик и так далее. Но тем не менее они в строю. И хоть что-то молодёжь от них сможет воспринять и услышать.

И слава Богу, в Политехе есть люди, которые работали в Гражданпроекте в хорошие времена, были воспитаны учениками Павлова и его единомышленниками и несут студентам-архитекторам эту идеологию. Инна Евгеньевна Дружинина последовательно изучает наследие шестидесятников и не только, передает свой опыт и новые знания студентам. К юбилею Иркутской организации СА собрали с Инной и командой журнала «Проект Байкал» максимально полную на сегодняшний день антологию «Иркутские архитекторы» — от начала Иркутска до наших дней. 7 сентября будет презентация книги.

Но, возвращаясь к Вашему вопросу о преемственности, все это скорее уже какие-то отголоски той легендарной школы, к большому сожалению.

Если бы тогда, в середине 80-х, обстоятельства не сложились таким образом, что Павлову пришлось уехать из Иркутска, и он бы остался здесь и продолжал работать… Ему ведь ещё не было 50. И Владимир Фёдорович Бух при этом безусловно остался бы на посту главного архитектора города.

И если представить себе, что это продлилось в 90-е, в очень сложные годы, то Иркутск был бы другим, лучше. Но всё равно отдельные достижения есть и некоторые из них принадлежат как раз людям, которые учились у Павлова, работали под его руководством в Гражданпроекте, делали реальные и конкурсные проекты совместно с Мастером.

Александр Гимельштейн: 

– Елена Ивановна, напоследок, о чём я вас не спросил, а стоило бы?

Елена Григорьева:

– Хотела бы добавить к некрополю и концертному залу третий пункт относительно важнейших перспектив — велопешеходный мост между Левым и Правым берегами Ангары.

Я просто счастлива была в тот момент, когда этот концепт, градостроительная идея, визионерский проект вдруг получил звучание в городской Думе. И заговорили всерьёз об источниках финансирования. Это абсолютно необходимая Иркутску вещь. Наш город студенческий, каждый шестой здесь студент. Вузы расположены на двух берегах, в отличие от Томска, где тоже каждый шестой студент, но где университеты расположены компактно, на одном берегу Томи и, между прочим, записаны в устав как градообразующие. Понимаете? Они ощущают эту ценность, поэтому у них и вузы так мощно развиваются. А у нас классический государственный университет разорван, на двух берегах. И если мы берега свяжем, то 10-минутная доступность исторического центра для левого берега, где цепочка колледжей и вузов во главе с Политехом, где Академгородок, будет благом и для студентов, и для жителей.  А заодно велопешеходный мост снимет часть нагрузки с магистралей, Академического и Глазковского мостов, где регулярные пробки. Можно будет взять на прокат на старте этого нового моста велосипед и доехать до противоположного берега за пять минут. Поставить там велосипед или где-то подальше в городе и пройтись по историческому центру, сходить в театр, музеи, посидеть в кафе, благо в центре их много, один 130-й квартал чего стоит, бульвар Гагарина и так далее. Это уже будет совсем другой город. Гораздо более комфортный и культурный. В большой перспективе есть шанс протянуть ось от Ушаковки до Университетского.

И, завершающий тезис: Иркутск не должен терять свои главные черты национального и мирового значения —  в архитектуре это деревянная застройка и павловский необрутализм.

Между прочим, между этими контрастными, казалось бы, чертами есть точки соприкосновения. В музее под открытым небом «Тальцы» стоило бы воссоздать один уникальный объект – Дом рыбака и охотника, построенный Павловым как гостиницу для высоких гостей, но не доживший, увы, до нашего времени. Сейчас питерские студенты под руководством профессуры завершают исследование на эту тему, делают объемную модель во всех подробностях. Прецеденты такого воссоздания есть в отечественной и мировой практике.