Ушедших
собрать трудно,
или Ломать — не строить.

Георгий
КУЗНЕЦОВ, экологический
обозреватель газеты
"Восточно-Сибирская правда"

Уже больше трех месяцев
прошло со дня подписания
Президентом России В.В. Путиным
Указа "О структуре Федеральных
органов исполнительной власти"
(17 мая 2000 г.), которым были
упразднены главные
государственные природоохранные
органы страны — Государственный
комитет по охране окружающей среды
РФ и Федеральная служба лесного
хозяйства России. Их функции
переданы… Министерству природных
ресурсов, — структуре, объективно
заинтересованной вовсе не в
сохранении, а как раз в
максимальной эксплуатации природы.

Первая
реакция большинства даже очень
разных людей, связанных с живой
природой профессионально или
духовно, была похожей: во первых,
полное непонимание цели
упразднения государственных
органов, роль которых в остальном
цивилизованном мире со временем
только усиливается и становится
доминирующей в государственной
политике; во-вторых, надежда (о,
бесконечная российская надежда!) на
пусть загадочное, пусть непонятное,
но "мудрое" решение верховного
лица: царя, генсека, президента.

В те майские
дни академик Гелий Жеребцов,
руководитель Иркутского научного
центра и заместитель главы
администрации Иркутской области, в
неофициальном разговоре "по
горячим следам" признался, что
абсолютно не понимает этого шага.

— Не может
Кремль поручить лисе сторожить
курятник! Пережив весь
перестроечный ужас, Россия сумела
сохранить систему независимого
экологического контроля, систему
природоохранных комитетов. Система
эта, несмотря на все сложности,
РАБОТАЕТ! У меня к ней много
претензий, но нет сомнения, что она
работает, и вполне эффективно".

Потом с
некоторой иронией Гелий
Александрович добавил: "Может,
там, в Кремле, придумали что-то
настолько умное, что мы пока даже
предположить не можем?".

Кандидат
наук, председатель
государственного комитета по
охране окружающей среды Иркутской
области тогда же, опираясь на
признанные и поддержанные Россией
международные договоры, соглашения
и конвенции в области охраны
природы, прогнозировал несколько
возможных направлений развития
событий. Самое оптимистичное из них
звучало примерно так: "Возможно,
это промежуточный этап, за которым
последует следующий шаг. Например,
выведение государственного
природоохранного органа из состава
правительства и подчинение его
напрямую президенту хотя бы в виде
службы экологической безопасности
России…"

Со временем,
увы, стали все отчетливее звучать
не оптимистичные, а самые
пессимистичные прогнозы, которые
были на поверхности, но в которые
просто очень не хотелось верить.
Загадок нет. Уже всем понятно, что
контрольные органы ликвидированы
для того, чтобы контроля было
меньше.

Но нет и
полной ясности. Личные судьбы
лесников и экологов висят в
непонятном, неясном информационном
мареве. Сегодня из Москвы в Иркутск
поступила одна информация, завтра —
другая, противоречащая предыдущей.
Фирмы, зарабатывающие деньги на
уничтожении природы, наверное,
жируют. Контролировать их теперь
некому. Даже если кто-то из экологов
по привычке, по инерции задержит
"природных эксплуататоров" на
месте совершения экологического
преступления, преступникам это не
грозит ничем: доводить дело до суда
будет некому. И те предприятия, чьи
дела по уничтожению природы уже
находятся в судах, тоже дышат
спокойно: дела ведут конкретные
люди, многие из которых уже уволены
во исполнение указа президента.
Почти все остальные будут уволены в
ближайшее время. Они не пойдут в суд
даже свидетелями. Им некогда,
потому что они будут искать работу.
А у тех, кто будет переведен в МПР,
руководителями вполне могут
оказаться те, кого они собирались
обвинять.

Что будет
дальше в Иркутске, толком никто не
знает, хоть и прошло три месяца с
момента вступления скандального
указа в силу. "Зеленые"
активисты давно собирают подписи
за проведение общероссийского
референдума, силой которого
надеются восстановить порушенное
государством государственное же
природоохранное дело, а ситуация
остается до нелепости неясной. То
ли будет так, то ли эдак, то ли вовсе
по-другому.

Решил
получить информацию "из первых
рук".

Один за
другим набираю московские номера
телефонов Государственного
комитета по охране окружающей
среды РФ: председателя В.И.
Данилова-Данильяна, его секретарей,
помощников, канцелярии… В ответ —
изнуряюще длинные гудки…

Наконец,
трубку сняли.

—
Валентин Данилович, это вы?

— Да. У
телефона Бровчак.

—
Беспокоит "Восточно-Сибирская
правда", иркутская областная
газета.

—
Приятно, что вспомнили о нас, хотя
не уверен, что смогу сегодня хоть
чем-то помочь журналистам.

— Я
пытался дозвониться Дан-Дану
(Данилову-Данильяну — Г.К.), но его
телефон и телефоны его помощников
молчат…

— От
нашего комитета осталась только
ликвидационная комиссия. Думаю, что
к концу августа будет подписан акт
о прекращении деятельности
Госкомэкологии…

—
Валентин Данилович, боюсь, что
завтра уже не успею сделать этого, и
потому хочу прежде всего сказать
вам спасибо от своих читателей за
объективную и интересную
информацию, которую в течение
последних лет моя газета получала
от вас как от секретаря
правительственной комиссии по
Байкалу. В нынешнем году комиссия
наметила, на мой взгляд, надежные и,
главное, вполне реальные,
исполнимые планы защиты чудо-озера
от неразумного человечества. Что
будет теперь? После ликвидации
комитета правительственная
комиссия продолжит работу? Вы
остаетесь ее секретарем? Какова
ваша сегодняшняя должность?

— Я не
член ликвидационной комиссии и
точно не смогу ответить ни на один
из ваших вопросов. Несколько дней
назад я зачислен в штат
Министерства природных ресурсов.
Что будет дальше — не знаю.

— Но вы
остаетесь секретарем Байкальской
комиссии?

— Не могу
сказать. Это начальство должно
решить.

— Где я и
другие журналисты могут теперь
получить официальную федеральную
информацию о планируемом развитии
событий в области охраны природы, и
Байкала в частности?

—
Наверное, в МПР.

— В
региональных комитетах, в том числе
в Иркутском, экологи уже уволены?

— Все
находится в процессе. Вначале
разбирались с центральными
органами. Дней 10-15 назад Б.А.
Яцкевич, министр природных
ресурсов, принявший наши функции,
собирал председателей
региональных комитетов, и какие-то
приказы на их счет есть. Думаю, что
этот процесс пошел на места.

— Какова
ваша личная точка зрения на
практическую ликвидацию
независимой системы
государственного контроля?
Отвлекитесь от своей высокой
должности и попытайтесь ответить
на мой вопрос как простой
россиянин.

— Личная
точка зрения есть, но она не
печатная. Оставлю ее себе в своих
размышлениях. Но думаю, что о
фактической ликвидации системы
госконтроля говорить рано. Одна
система сломана, другая создается.
Как она будет работать на практике,
пока никто не знает. Может быть,
будет лучше.

— Вы
верите, что эксплуатирующее
министерство может охранять
природу лучше, чем
специализированный
природоохранный орган?

— Не
верю. Но это моя субъективная точка
зрения. Я теперь работник МПР и в
новом качестве попытаюсь сделать
все, чтобы мои личные сомнения
развеялись. Чтобы эффективность
природоохранной работы в России
как минимум не понизилась. Я люблю
природу. Очень люблю Байкал. Буду
делать что возможно.

—
Надежда умирает последней?

—
Пожалуй. Первая моя реакция на указ
президента — полное отторжение. Тут
и говорить нечего. Но сейчас наш
департамент охраны окружающей
среды в самых общих чертах
сформировался. Есть разумное. Кто
знает, может быть, концентрация сил
в одних руках, в одном министерстве
и пойдет на пользу российской
природе. Хочу в это верить и с этим
желанием приступаю к работе.

— В
Иркутской области, где вы бывали
многократно, комитет по охране
окружающей среды разрушается
полностью. Только отдельные его
штатные работники принимаются на
работу в региональный комитет по
природным ресурсам (КПР), но не
самостоятельным комитетом, не
управлением и даже не отделом, а,
как выразился Анатолий Малевский,
председатель комитета,
"россыпью", в разные отделы
КПР…

— Вполне
логично. У нас такая же история в
центральном аппарате. Департамент
охраны окружающей среды совсем
небольшой — 84 человека. Остальные
по разным отделам в функциональное
управление попали.

— Под
руководство тех чиновников, что
руководили эксплуатацией
природных ресурсов…

— Думаю,
правильнее сказать — обеспечивали
управление природными ресурсами. В
основном — да. В этом ничего
страшного, надеюсь, нет. Лишь бы
наиболее квалифицированные и
опытные специалисты пристроены
были, а не ушли. Потому что УШЕДШИХ
СОБРАТЬ ТРУДНО…

Ушедших
собрать трудно! Это аксиома. Хочу
верить, что она известна даже
Кремлю. А в Иркутской области
продолжается сбор подписей за
проведение общероссийского
экологического референдума под
лозунгом "За лес. За воду. За
небо". Именно с помощью
референдума, являющегося по
Конституции высшим органом власти
в нашей стране, "зеленая"
общественность в России намерена
заставить государство возродить
самостоятельные органы охраны
природы.

Подробности
о референдуме можно узнать в
областном штабе по его подготовке.
Он расположен в Иркутске по адресу:
ул. Гоголя 104, кв. 41. Телефон: (3952)43-29-61.