Александр
Михайлов,
потомок донского казака

Светлана
МАЗУРОВА,
"Восточно-Сибирская правда"

Во второй раз народный артист
России Александр Михайлов приезжал
в Иркутск на Дни русской духовности
и культуры "Сияние России". Оба
раза — по приглашению писателя
Валентина Распутина. "Я чувствую
локоть, тепло Валентина
Григорьевича, — сказал актер. — Это
мой любимый писатель, великий
гражданин, не потерявший чувства
меры и чувства стыда".
"Михайлов — замечательный
человек. Удивительный, честный
талант. Он не продал его, не
разменял на потребу
невзыскательному зрителю. Я очень
люблю его и как человека, и как
актера", — признался писатель.

Александр
Яковлевич наотрез отказывается от
интервью, надоело, мол, говорить об
одном и том же. "Лучше послушаю
писателей, приехавших в Иркутск на
"Сияние России", что они
говорят…" Но для
"Восточно-Сибирской правды"
актер сделал исключение.

Разговор со
зрителем

— Я родился в
Забайкалье, на станции Степь
Оловяннинского района. Мой дед
Архип, донской казак, был сослан в
Забайкалье. Суровый мужик,
двухметрового роста. Он дал мне
самый мощный фундамент. Когда я был
маленьким мальчиком, дед сказал мне
перед смертью: "Люби свою Родину
больше, чем себя. Если надо, отдай за
нее жизнь".

Мои родичи до
сих пор живут на станции Урга в
Читинской области. В прошлом году я
был у братана. Живут бедно, китайцы
спаивают их дешевой водкой.
Полдеревни пьяных… Тяжелое
чувство. Я долго после этого болел
душой, не мог прийти в себя…

С 1985 года по
сегодняшний день служу в Малом
театре. Переиграл немало ролей. Две
очень дорогие для меня — доктор
Дорн в чеховской "Чайке" и
Иоанн Грозный.

Одно время я
был рядом с нашим великим русским
композитором Георгием Свиридовым.
Он писал музыку к спектаклю. Помню,
на репетиции он сказал мне: "Вы
знаете, Саша, был момент, когда я
приревновал музыку Грозного к
своей". Мало кто знает сегодня,
что Иван Грозный был одним из самых
образованных людей в Европе,
талантливым композитором того
времени. И еще слова Свиридова,
которые очень дороги мне: "Я
видел много "Царей", ко многим
написал музыку. Ваш царь мне
симпатичен, потому что он любит
Россию, страдает за нее".

Участие в
спектакле "Смерть Иоанна
Грозного" едва не стоило мне
жизни: я дважды побывал на том
свете. В слове "смерть"
заключена огромная энергетика. Я
знаю шестерых актеров, которые ушли
в мир иной, прикоснувшись к образу
Ивана Васильевича Грозного.
Последней ролью Евгения
Евстигнеева в кино была роль
Грозного; отец Боярского, тоже
связанный с этим образом, умер в
Ленинграде на генеральной
репетиции… Но не будем о грустном.

О кино —
разговор особый. В свои 57 (на днях
исполнилось) я не разучился
краснеть. Мне не интересен культ
силы, мускулов, то дьявольское, что
хлынуло на наши теле- и киноэкраны.
Я защищен своей религией, верой,
культурой. Мне не интересны ни
Шварценеггер, ни Сталлоне.

В рекламе не
участвую. Ни сникерсы, ни памперсы
рекламировать бы не стал. Хотя мне
предлагали до 14 тысяч долларов за
несколько минут. (Этого хватило бы
на несколько лет моей жизни). Но я
отказался. Никогда не предам своих
зрителей. На всякий случай
присмотрел себе два места в
московских подземных переходах,
где лучше буду петь под гитару, чем
переступлю через свои убеждения.

Мне часто
задают вопрос: "Как вы пришли к
религии?" Я и не уходил от Бога.
Крещен с детства, крест носил,
совмещая, как ни странно, с
пионерским галстуком. Но в
комсомоле не был. Не кичился тем,
что, мол, отрицал. Нет. Мы должны
пройти этот путь — путь сравнений,
познаний, покаяний.

Разговор с
журналистом

— Одни
зрители любят вас за роль Павла в
фильме "Мужики", другим больше
всего нравятся ваши герои в фильмах
"Любовь и голуби",
"Змеелов", "Приезжая",
"Одиноким предоставляется
общежитие"… Интересно, а какая
из ролей в кино вами особенно
любима?

—
"Очарованный странник" по
Лескову. О качестве не говорю, а по
содержанию — очень близкий мне
фильм.

— Сегодня
актеры кочуют из одного сериала в
другой. А вас нигде не видно…
Принципиально не снимаетесь?

— Несколько
дней назад мне принесли сценарий
шестисерийной картины. Одна из
главных ролей. Я прочел, и меня,
мягко говоря, чуть не вывернуло.
Опять кровь, опять патология,
убийства, бандиты. Не хочу кривить
душой. Хотя актер должен играть все,
но ЭТО мне играть не хочется. Судить
своих коллег я не имею права, каждый
идет своим путем. Я избрал свой
путь. Он бескомпромиссный и основан
прежде всего на любви к земле своей,
к детям, к истории нашей. Говорю так
не ради красного словца —
совершенно искренне.

— В вашей
жизни были годы безролья,
невостребованности?

— Были. И
сейчас есть. Предлагают — не то,
поэтому я уже много лет не снимаюсь.
Все было. И еще будет (улыбается).
Надо относиться ко всему с
терпением.

— Это вы о
кино. А в театре?

— Слава Богу,
в театре все нормально, не жалуюсь
на нехватку ролей. Слишком себя не
загружаю, но в то же время того, что
там есть, достаточно.

— Актеры —
люди суеверные. У вас есть какие-то
свои приметы?

— Да, но они
не глобального плана. Кошка
переходит дорогу — я обхожу
(смеется). У меня… это даже не
суеверие, это защита моя: перед
спектаклем "Иван Грозный" —
обязательно помолиться. Потому что
я выхожу к зрителям не с холодной
душой, холодным сердцем, а с
какой-то своей темой. И тут без
защиты господней никак не обойтись.

— Александр
Яковлевич, вы дружили с Игорем
Тальковым?

— Не дружили,
к сожалению. Всего-то две встречи
было. Это моя тайна. Я пою одну его
песню. На протяжении десяти лет, что
нет уже его с нами, стараюсь
принимать участие во всех акциях,
связанных с его именем. С Игорем я
был, есть и буду.

— Вы поете
песни иеромонаха Романа. Как к ним
пришли?

— С
иеромонахом Романом лично, к
сожалению, не знаком. Знаю, что с его
благословения пела Жанна Бичевская
— замечательно. Она первая открыла
мне мир этого удивительного
художника. Потом мне подарили
несколько кассет песен в его
исполнении. Позже я узнал, что он
знает о нас и что сказал: "Эти
ребята пусть поют".

— У вас была
концертная программа с ансамблем
"Хорус". Что сейчас?

— Сейчас, к
сожалению, нет. Ансамбль
существует, второе название у него
— "Очарованные странники".
Наша солистка, молодая женщина,
ушла в тот мир, господь взял ее в
царство небесное. Но мы будем
продолжать, и ее замечательный
голос останется у нас лейтмотивом
на протяжении всего концерта.

Дело — во
времени. Очень много суеты, рвут на
части. Слава Богу, востребован.
Когда актеры говорят: "Устал!
Устал!" — это кокетство. Это та
усталость, которая радует. Слава
богу, что тебя уважают, тебе звонят,
не оставляют в покое. Правда, бывает
перебор, крайности. Было бы
здоровье, не надорваться бы, а так —
все нормально.

— Ваше
увлечение — история?

— Я около 30
лет прикасаюсь к истории, уважаю ее.
Не расстреливаю свое прошлое, не
забываю его. Я не стал манкуртом.
Естественно, я не историк, дилетант,
но с почтением отношусь к нашей
истории и никогда не плюю в прошлое.

— Я
убедилась, что любимец женщин,
экранный герой Михайлов и Михайлов
в жизни — совершенно разные люди…

— И слава
богу, что разные! Я не иду по одному
пути — негативному. А все, что
положительно, — замечательно!

Я очень люблю
женщин, и, слава Богу, рядом со мной
есть человек, который меня
поддерживает. Это Оксана. (Молодая
женщина сидит рядом и во время
интервью, и в зрительном зале на
концерте, и в гримерке за кулисами.
— От авт.) Мы знаем друг друга 17 лет,
любим друг друга. Мы родились в один
день и месяц. Когда мне плохо, она
всегда рядом, поднимает меня. Это
мой спаситель. Талисман…

— А какие
поклонницы у Александра Михайлова?

— Это не те
фанатки, которые бегают за
Киркоровым, Моисеевым, Титомиром…
У меня другая аудитория. За мной не
бегают с просьбой дать автограф.
Они видят меня на расстоянии. Я не
очень люблю тех, кто хватает за
руку, смотрит в глаза: "Мы вас так
любим, так любим!" А сами смотрят,
сколько у меня уже морщинок, как я
постарел, поседел. Я люблю тех, кто
не лезет ко мне в душу, не лапает
руками. Мои поклонницы серьезны,
стыдливы, скромны. Вот я — с ними.