(Окончание. Начало в №17)

На допросах следователей убийцы говорили, что не могли отказаться от задания, полученного «сверху», – приказы Человека не обсуждались. Однако никто из исполнителей не сожалел о загубленных сверх плана жизнях – для них это были просто издержки «мокрой» работы. Вот, правда, по поводу убийства единственного наследника уважаемого мафиози им пришлось «писать объяснительную». При обыске в камере СИЗО оперативники обнаружили «маляву», адресованную очередному положенцу Иркутска Митрофанову: «Мира и Блага дому нашему! Валера, здравствуй! Сразу отвечаю по сути твоего вопроса. Я был очевидцем расстрела двух машин возле стадиона «Труд», в одной из них был убит Миша – сын Вора Вовы Соломы. Сам я находился за рулём машины, на которой увозил стрелявших с места действия. О том, что в одной из расстрелянных машин находился сын Вора, я не знал. Жду твоих строк ко всему вышесказанному. С уважением Олег Зырян». 

Суд над убийцами 

Суд над убийцами состоялся через четыре года после этого преступления. На скамье подсудимых оказались не все участники расстрела. Павел Баженов, дав признательные показания на подельников, в том числе на Человека, повесился в камере следственного изолятора. Башка был наиболее приближен к Скрипнику. Вместе с боссом он даже дважды побывал на дне рождения вора в законе в Москве. При обыске в его квартире опера обнаружили фотографии со свадьбы Скрипника, где Баженов стоял рядом с женихом. По словам бандитов, дружбой с Человеком Баженов очень гордился. Олег Зырянов, например, рассказывал в камере следственного изолятора, как однажды они подъехали к офису шефа в Сибэкспоцентре, куда Башка ходил за указаниями, а вышел он оттуда в обнимку со Скрипой. Бригадир тогда не удержался, помахал своим бойцам рукой – хотел, чтобы все видели, какие близкие они со Скрипником друзья. «Расколовшись» на следствии, Баженов сильно переживал. Уже на следующем официальном допросе он заявил, что на него было оказано давление оперативниками. Но при негласном опросе с применением скрытой камеры обречённо сказал операм: «Для меня дать показания на Скрипу – это…». И провёл пальцем по шее, недвусмысленно дав понять, что именно должно за этим последовать. Так и вышло. 

Впрочем, признательные показания в ходе следствия давали и остальные бандиты. Даже несмотря на то, что Скрипник через своих адвокатов передал им недвусмысленный приказ: «Язык засуньте в задницу» (из показаний Е., сокамерника Баженова и Зырянова). Именно признания, полученные в ходе предварительного следствия, и легли в основу обвинительного приговора. Позже, на суде, все обвиняемые категорически отказались от прежних своих показаний и заявили, что оговорили себя и подельников из-за того, что оперативники применяли к ним насилие, а в камерах оказывалось физическое и психическое воздействие специально подсаженных туда «разработчиков». Судья областного суда Вячеслав Поправко, рассматривавший дело единолично, проверил все эти заявления, но они не нашли подтверждения. 

Не спасли подсудимых и «алиби», недостатка в которых не было. Адвокаты проделали большую работу – и всё впустую: суд критически отнёсся к показаниям почти двухсот свидетелей, выстроившихся в очередь, чтобы подтвердить алиби подсудимых. Тесть Скрипника уверял, что в день расстрела Киселёва зять был с ним на охоте и убил лося, но связисты выдали справку, что в это время он звонил по телефону из Иркутска. Захарина 14 декабря видели якобы в Братске, где он купил сестре стул, а себе ботинки, в которых на следующее утро выступал в горнолыжных соревнованиях на горе Пихтовой. Только организатор спортивных состязаний так и не смог вспомнить, в какое время проводились гонки и какого цвета на Захарине был комбинезон. К тому же отец и сестра киллера запутались в мелочах: один утверждал, что родственник выступал в забеге в старых летних ботинках, другая уверяла, что в новых зимних. 

Зырянов к подбору алиби вообще подошёл с юмором: он заявил, что вечером 14 декабря сидел вовсе не с бандитами в машине, перегородившей путь Киселю возле Дворца спорта, а в зале кинотеатра «Чайка» с девушкой, где смотрел фильм «Умри, но не сейчас». Свидетелями тому стали в суде не только его подружка, подтвердившая, что после «интересного кино» она увезла поклонника к себе домой на ночь, но и работники кинотеатра, узнавшие якобы в лицо постоянного посетителя. Их «алиби» тоже не выдержало проверки: оказалось, что в тот день кинотеатр вообще был закрыт на сандень. Быкова, поведавшего историю о том, как он 14 декабря принимал процедуру в медицинском центре «Для всей семьи», где лечился от болезни, название которой вслух произносить неприлично, разоблачили связисты, выдавшие распечатку его звонков.

Благие намерения тех, кто пытался выгородить убийц, не принесли подсудимым пользы. Суд признал, что доказательства, положенные в основу обвинительного заключения, получены в соответствии с процессуальными нормами, стабильны и не противоречат всей совокупности представленных улик. 

Тут надо воздать должное как оперативникам отдела по раскрытию заказных убийств ГУВД, так и следственной группе прокуратуры области, специально созданной для расследования преступлений «братчан»: они сумели раскрутить все «висяки», связанные с именем Скрипника, и довести уголовные дела, пылившиеся на полках годами, до обвинительного приговора суда. 

Иркутский областной суд приговорил Михаила Скрипника к 23 годам лишения свободы. Он был признан виновным в создании и руководстве бандой, умышленном убийстве Киселёва, а также вымогательстве и грабеже. От ответственности за смерть семерых спутников Киселя суд его освободил, рассудив, что умысла на их ликвидацию руководитель банды не имел. За перевыполнение плана по трупам ответил Михаил Захарин, получивший пожизненное заключение: в составе банды скриповцев он участвовал в убийстве девяти жертв. Артёму Клабуку суд назначил наказание в виде лишения свободы сроком 21 год, Олегу Зырянову – 20, Алексею Быкову – 15 лет в исправительных учреждениях строгого режима. Приговор обжаловался в Верховном суде, но был оставлен в силе. nnn