Легенда об «оборонных макаронах»

Загадочна и непостижима история производства макаронных изделий в столице Восточной Сибири. Окутана она мифами и легендами. Достаточно одного факта – «Иркутскому репортёру» не удалось узнать даты открытия в Иркутске макаронной фабрики. Об этом затруднились сказать даже в музее истории города. Сайт «Иркутский хронограф» среди знаменательных дат на текущий год скромно упоминает: «75 лет назад, в 1935 году, введена в эксплуатацию макаронная фабрика. С 1993 года – ОАО «Макаронная фабрика». В настоящее время предприятие не функционирует».

Уже не осталось и старожилов, которые бы, по обыкновению, припоминали первые дни работы. Самый старый ветеран, разменявший восьмой десяток Андрей Кольцов, всю жизнь трудился на фабрике, там же женился, и там же работали его сын и сноха. 

– Но я пришёл только в 1947 году, после войны, – признаётся Андрей Петрович. – Работал сначала упаковщиком – большие фанерные короба наполнялись макаронами, а я приколачивал крышки, по два гвоздя в каждый угол. Мы отправляли макароны по всей стране – в Хабаровск, Улан-Удэ и на запад.

Как вспоминает Андрей Петрович, основным потребителем макаронных изделий была армия – целые поколения советских воинов были вскормлены за время обязательной службы иркутскими макаронами и улан-удэнской тушёнкой. 

– В лучшие времена на заводе работали 280 человек. Трудились в три смены, нормальный план был 50 тонн изделий, вермишели, ракушек, рожков. Но и этого, бывало, не хватало. И тогда глава области, первый секретарь обкома, лично приезжал к нашему парторгу Николаю Мозайникову, просил повысить план. Парторг шёл к директору, а директор – к нам: «Ребята, надо больше!». И мы давали до 70 тонн в сутки.

Сейчас из всех производственных помещений бывшей макаронной фабрики ей принадлежит только один маленький кабинет в бывшем административном здании

Одна из главных тайн производства макарон и сегодня волнует воображение многих пытливых умов. Рассказывают, что диаметр поперечного сечения макарон был равен калибру автоматного патрона. И это было неспроста. Якобы производство макарон имело вторую, скрытую цель – станки были построены так, чтобы в любой момент их можно было перепрофилировать на серийное производство патронов. И подтверждений этому больше, чем опровержений. 

Старейший ветеран Кольцов это отрицает:

– У нас на производстве ничего военного не было! Всё было своё – склады, машины, вагоны. Оборонка нам ничего не давала, и мы от неё никак не зависели. Но точно вам сказать про патроны не могу – я после инсульта и смерти жены многое стал забывать. Да и возраст уже.

Но более молодые коллеги Андрея Петровича с уверенностью говорят: патроны можно было выпускать в любой момент без коренного преобразования производства, только станки от муки отмыть. Водитель, который застал последние годы макаронной фабрики и до сих пор работает на предприятии (поэтому представляться отказался), категорически заявил:

– Про выпуск патронов – это чистая правда! Макароны выпускались такого же калибра, как старый патрон к автомату Калашникова, – 7.62. Единственное, что я не могу точно сказать, – станки ли для производства макарон изначально имели второе назначение – делать патроны, или, наоборот, после войны станки для патронов переделали для производства макарон. Тут либо то, либо это. 

Охранник предприятия Борис Черепанов работает на нём со времён заката макаронного производства и тоже уверен, что предприятие могло быть переориентировано на производство патронов:

– Да, у нас об этом говорили, когда ещё работала макаронная фабрика. Я немного знаю, как делают патроны, поэтому думаю, что это правда. Макароны делают так: прессы нагнетают в матрицу с отверстиями мучную массу. То есть при необходимой мощности пресса и в зависимости от матрицы можно делать патроны любого калибра. 

Но сейчас эти споры имеют абстрактный смысл, проверить версию невозможно: по словам нынешнего генерального директора акционерного общества «Иркутские макароны» Елизаветы Ходыкиной, на предприятии не осталось ни гайки от прежнего производства:

– После банкротства предприятия станки просто вывезли на металлолом и сдали на вес – всё оборудование было с далёких советских времён, морально устаревшее и фактически обветшавшее, оно просто никому уже не было нужно. Оставалась работоспособной новая итальянская линия, которую купили в конце 90-х годов, и новому руководству было жаль её выкидывать. Её продали куда-то в центральную часть России, за какие-то копейки, дешевле себестоимости. Сейчас от прежней макаронной фабрики остались только помещения. 

Заговор мировой капиталистической закулисы 

Сегодня ОАО «Иркутские макароны» представляет собой предприятие-призрак. Оно до сих пор упоминается в справочниках пищевой промышленности РФ в разделе «Производство макаронных изделий», есть вывеска прямо на остановке «Свердловский рынок», есть проходная, кабинет директора. Нет только макарон. Не осталось ни одного станка. Нынешний собственник находится в Омске и ни на какие контакты с прессой не идёт. 

Если на проходной вдруг посреди рабочего дня запрут ворота, оставшиеся там посетители и служащие вполне смогут прожить около полугода – там есть «Всё для жизни», как называется один из магазинов на бывшей промплощадке

Елизавета Ходыкина сначала охотно согласилась рассказать о последних днях фабрики, но на следующий день от разговора категорически отказалась:

– Я поговорила с собственником. Она сказала, если я скажу вам хоть слово, на следующий день окажусь на улице. И с вами она говорить не станет – ей это не нужно. 

Нежелание объясняться с «Иркутским репортёром» понятно: сейчас собственники предприятия торгуют самым необременительным и быстро окупаемым товаром – производственными площадями, которые они сдают в аренду всем желающим. На территории макаронной фабрики сегодня находится мини-городок, которому вполне по силам существовать автономно: если на проходной вдруг посреди рабочего дня запрут ворота, оставшиеся там посетители и служащие смогут прожить самостоятельно около полугода – там есть одежда, кафе, парикмахерские, товары первой необходимости и предметы роскоши. «Всё для жизни», как называется один из магазинов на бывшей промплощадке.

А закат макаронного производства начался в разгар перестройки. В середине 90-х годов возникли перебои с поставкой муки. Стали исчезать постоянные заказчики. Сейчас многие винят в упадке производства бывшего директора фабрики Людмилу Блохину – под её руководством предприятие с 1994 года всё больше погружалось в пучину бесхозяйственности и запущенности. И даже саботажа и вредительства – к концу 1998 года две из трёх печей оказались проданы потенциальным конкурентам, цеха без ремонта находились в жалком состоянии, оборудование и автопарк распродавались или простаивали в разломанном состоянии. 

К весне 1999 года арбитражный суд признал фабрику банкротом и назначил ей внешнего управляющего – Александра Тарбеева. Он колотился в течение года, договаривался о сбыте продукции, отсрочке долгов, через суд пытался вернуть проданное прежним руководством оборудование. Последним актом отчаяния стало акционирование предприятия. 24 декабря 1999 года было принято решение о выпуске ценных бумаг. Предприятие стало акционерным обществом, одна акция стоила тысячу рублей, всего было выпущено 2300 акций. 

Фабрика ещё пыталась работать по основному профилю, время от времени макароны выпускались по отдельным заказам, но 12 сентября 2002 года производство было остановлено окончательно – производственные площади купил новый, нынешний собственник, в планы которого выпуск макаронных изделий не входил изначально. Сначала в этом удобном месте предполагали сделать гостиничный комплекс, а пока, в переходный период накопления начального капитала, помещения стали сдавать в аренду. В каковом качестве они и существуют до сих пор.  

Сегодняшний собственник предприятия торгует самым прибыльным товаром – местом. Приглашаются арендаторы

Так почему же с местного рынка исчезли иркутские макароны? И одновременно три сотни рабочих мест? Самую интригующую, но в то же время самую цельную картину катастрофы «Иркутскому репортёру» рассказала бывшая служащая администрации фабрики при условии полной анонимности. Когда началась перестройка, на внутренний рынок России хлынули зарубежные производители. Если в центральных районах страны люди охотно отказывались от привозных с окраин продуктов отечественного производителя (имеются в виду только пищевые продукты), которые были более качественны и натуральны, но не так броско упакованы, то в отдалённых от центра районах, таких как Сибирь, россияне предпочитали проверенную временем, да и более привычную местную продукцию. 

Тогда представители заграничных компаний стали активно лоббировать акционирование местных предприятий и скупать их акции. После того как они становились собственниками, ситуация развивалась двумя путями – предприятие переставало работать на местной продукции, а если это было невозможно, его просто банкротили. 

– Посмотрите – предприятия, которые выпускали прохладительные напитки, сегодня принадлежат западным торговым маркам и принципиально не производят привычные лимонады. Макаронную фабрику постигла ещё более печальная судьба, – рассказала собеседница «Иркутского репортёра». 

Местные макароны были если и не более качественными, то более дешёвыми, а эта продукция традиционно является в основном пищей бюджетных слоёв, то есть большинства местных жителей. Завоевать рынок более дешёвыми макаронами западные производители не могли – дешевле местных продавать было невозможно, потому что тогда бы не окупилась даже доставка. С другой стороны, бюджетники – люди инертные, предпочитают привычные товары, и «пересадить» их на новые спагетти не представлялось реально достижимым. Поэтому фабрику просто обанкротили и закрыли. 

Так это или нет, сейчас уже не выяснишь, да это и не важно. Но совершенно очевидно, что центром макаронного производства в Восточной Сибири Иркутску стать уже не светит – рынок прочно занят и поделён другими производителями. Производство макарон – это страшный, кровавый и жестокий бизнес, в который местным производителям путь заказан.